Книга Когда придёт весна - Татьяна Серганова

— Ты зря теряешь время, Аврелий. Я больше не помощник тебе. И сюда прибыл не ради тебя, а потому что меня попросил об этом учитель.

— Империя и наследник нуждаются в тебе.

— Но я не нуждаюсь в ней, — отрезал Обсидиан и вновь взглянул на любимую. — Она моя жизнь, прошлое, настоящее и будущее. Алика моя отвага, честь, вера и любовь. Я не верил, когда учитель утверждал, что она изменит мою жизнь, полностью уничтожив прошлую. Но это произошло. И единственное, о чём я жалею, что позволил тебе вмешиваться в нашу судьбу.

Аврелий покачал головой, отказываясь признавать поражение.

— Тобой сейчас движут эмоции, брат. Но я верю, что Боги вразумят тебя и вернут в семью.

— Ваше Величество, — перебила их Миа Снежная, которая застыла у входа, не решаясь войти, но и уходить не желая.

Женщина сдержанно кивнула императору, полностью сосредоточившись на внучке.

— Оставлю вас. Райан, наш разговор не окончен, — произнёс Аврелий и вышел, оставив их одних.

— Вы здесь, — радостно выдохнул Обсидиан, надежда вновь расцвела в груди. — Алике нужна помощь. Они все твердят, что она мертва, но это неправда. Вы же тоже были на грани. Вы знаете, как до неё достучаться и вытащить назад.

Снежная закрыла глаза, хватаясь за изголовье кровати, чтобы не упасть. Силы разом оставили пожилую женщину, напомнив о возрасте, которого она до сего момента не чувствовала.

Лики больше не было. Миа не хотела верить, отказывалась даже допускать мысль, что её малютка мертва. Решила сама посмотреть и… убедилась.

Вот только как объяснить это ему. Как найти слова, чтобы Тёрн поверил.

— Отпусти её, — едва слышно прошептала ведьма, подходя ближе и кладя руку на его плечо.

— Что? — потрясенно переспросил Райан, напрягаясь. — Что вы сейчас сказали?

— Я знаю, что ты любишь её и она любит тебя. Поэтому отпусти. Не держи. Вернуть того, кто ушёл за грань невозможно. Ты же знаешь это. Лишь Боги способны на такое чудо.

— Как вы можете? Она же ваша внучка. А вы её предали. Вы все отказались от неё.

«Не слышит, не верит и не хочет понимать. Бедный мальчик…»

— Именно потому, что она моя внучка, и я люблю Алику, прошу не мучать её душу. Нашу девочку ждёт лучший мир и покой.

— Нет.

— Райан…

— Нет. Это неправда. Я знаю. Я видел будущее. Мы оба его видели.

— Будущее нельзя предугадать, — Миа глядела на него как на расшалившегося ребёнка.

— А мы смогли. Мы оба. Алика будет жить, — зло выкрикнул Райан. — Боги говорите? Хорошо. Так и будет.

— Что ты задумал?

— Буду просить Богов о милости.

Миа грустно улыбнулась и покачала головой.

— Им нет до нас дела. Поверь, я это точно знаю.

— Я не буду сидеть сложа руки! Позовите сюда Фауста Тайфуна. Прямо сейчас.

— Хорошо, — вздохнув, кивнула она и подошла к внучке, ласково проведя рукой по её голове. — Прости меня, милая. Прости, что не смогла уберечь тебя.

Стоило ей уйти, как мужчина наклонился к Алике и нежно поцеловал в холодные губы, прошептав:

— Мы не сдадимся, Тьяро мей. Мы сильнее их всех. Я найду способ вернуть тебя. Обязательно найду. Обещаю.

И снова отвар, мази и огонь его души, который уже едва горел внутри, грозя вот-вот погаснуть на веки.

— Перегоришь ведь, — произнёс Фауст, входя в палатку.

Тайфун вот уже много лет был его лучшим другом. Тридцать лет назад они оба оказались в чужой пустыне и смогли найти поддержку друг в друге.

— Прикажи нашим построить портал в Бархун.

— Что ты задумал, Райан? — сразу насторожился мужчина.

— Они все говорят, что Лика мертва и вернуть её могут только Боги. Вот этим я и займусь.

— Собираешься отнести её к учителю?

— Да.

— Думаешь, это ей поможет? — в голосе Тайфуна явно слышалось сомнение.

— Алика умирает от холода, иней вновь и вновь проявляется на коже. Алике нужно тепло и свет. И я дам ей его.

— Ты почти сгорел, Рай, хочешь лишиться всего?

— Пусть так. Но Алика будет жить.

Поняв, что спросить с другом бесполезно, мужчина кивнул и произнёс:

— Портал будет готов через десять минут.

— Спасибо.

Алику он также выносил на руках, бережно прижимая к себе. Фауст, видя, что друг едва стоит на ногах от усталости и боли, предлагал помощь, но Обсидиан отказался. Ему казалось, что стоит только отпустить любимую, как связь порвётся и девушка оставит его.

Они шли к порталу в тишине, по проходу из людей, магов и перевертышей, которые не могли не проститься с той, что спасла их всех. Мужчины склоняли головы и шептали древнюю молитву павшего воина. Райан слышал и лишь сильнее стискивал зубы, уговаривая себя не реагировать. Он не будет больше тратить слов, а докажет всё действием.

Вечер спускался на Империю, солнце медленно двигалось к закату и жизнь продолжалась. Для всех, кроме них.

— Уверен? — спросил император, который стоял у самого портала вместе с семьёй Лики.

— Да.

— Твоё право, брат, — кивнул Аврелий, отступая в сторону.

— Мы пойдём с вами, — тихо произнёс Киан, выходя вперёд.

— Ты не можешь нам отказать, — вставил Вейн, с болью во взгляде смотря на дочь. — Наше право попрощаться с ней как полагается по закону.

— Хорошо, — кивнул мужчина и первым вошел в портал.

Над Бархуном вставало яркое утреннее солнце. Оно золотило купола главного храма, который располагался на главной площади, и каменные стены священного города, в котором еще было свежо после прохладной ночи.

Портал перенёс их прямо во внутренний дворик храма, который был со всех сторон окружен неприступными стенами.

— Господин, — перед ними появился и сразу же поклонился старый слуга, одетый в светлые шаровары и жилет на голое тело. — Нас предупредили о вашем приходе.

— Где учитель?

— Ждёт вас. Прошу за мной.

— Позаботьтесь о гостях, — кивнув в сторону перевёртышей, произнёс Обсидиан.

— Тёрн? Ты куда собрался? — быстро спросил Мик.

— Возвращать вашу сестру, — не оглядываясь, бросил тот и поспешил следом за слугой.

Сил почти не оставалось, Райан едва шевелил ногами, и резерв был уже на нуле. Прав был Фауст, еще немного и перегорит его дар. И тогда связь прервётся, и Аля уйдет.

Учитель ждал его в своей дальней келье, которая располагалась прямо под священным храмом всех Богов. Небольшое круглое помещение без мебели, освещаемое лишь небольшим светильником на потолке, и лишь на полу лежала потёртая циновка.