Книга Все демоны. Pandemonium - Олег Угрюмов

Зелг хотел попросить прощения у своих друзей за то, что по его милости они оказались в это время и в этом месте, но не нашел нужных слов. Не успел.

Рядом с ними выросла могучая фигура генерала Топотана, и громоподобный голос воскликнул:

— В атаку!!!

— В атаку так в атаку, — отозвался за его спиной Эмс Саланзерп. — Надеюсь, вы знаете, что делаете.

Зелг обратил вопросительный взгляд к минотавру. У того шерсть стояла дыбом не только на загривке, но и везде, где только можно было обнаружить на нем шерсть; гранатовые глаза сверкали так, будто он смотрел на огонь; на губах выступила пена.

— Поверьте мне, — сказал Такангор. — Победа у нас в руках. Вы станете чемпионом.

Чемпион — это тот, кто встает с пола даже тогда, когда он не может встать.

Джек Демпси

Молодой герцог взглянул на поле боя. По нему бежали, скакали, ползли, над ним летели тысячи свежих воинов Князя Тьмы. Инкубы и суккубы, бесы и демоны, кошмары, безголовые бегемоты с безногими наездниками; Падшие и Пожиратели Снов; Погонщики Душ и ламии; спешно вызванные из Ада для подкрепления Пут Сатанакия и Сарганатас на огненной колеснице; ядовитые змеи; огнекрылы; десятиглавые и двадцатирукие великаны… Впрочем, эрудированный Зелг не мог назвать и десятой части этих тварей.

Такангор помог ему сесть в седло и вручил опаленное и порванное знамя Кассарии.

— Ведите нас, мессир, — велел он.

И Зелг повел.

За ним ровно, словно только что стали в строй на дворцовой площади перед торжественным смотром, двигались шеренги рыцарей головного полка. Их было смехотворно мало по сравнению с нападающими, но смешными они уже никому не казались. В первом ряду шагали повелитель вампиров и бэхитехвальдская тварь; Такангор, положивший на плечи свой знаменитый топор; гигантский паук в компании феи Гризольды и лорда Таванеля; титан и кассарийские оборотни; плыл черный кожаный халат под охраной лучшего воина личной гвардии Каванаха; и важно цокал копытами осел, на котором сидели два маленьких троглодита…

С другого берега реки, напряженно вытянув шеи, следили за ними владыка Преисподней и его главнокомандующий. И в эту минуту ни один из них не желал победы.

* * *

Между тем атака, задуманная Такангором, не была ни самоубийственной, ни бессмысленной, просто не нашлось времени на объяснения.

Как мы уже упоминали, на правом фланге вступил в игру новый фактор.

— Это она?!! — кричала Нам Као, пытаясь выцарапать мужу глаза.

У нее было двенадцать длинных, вооруженных кривыми когтями щупалец, и во время семейных скандалов она смотрелась внушительнее и расторопнее любой женщины с двумя конечностями.

Для выполнения большинства операций требуются три руки.

Третий принцип производственника

Нам Као славилась склочным характером, отвратительной внешностью и невероятной физической силой. Вытерпеть ее мог только Намора Безобразный, да и тот, правду говоря, терпеть ее не мог.

Мумезе он сказал чистую правду — женился он на этом отродье исключительно от отчаяния, чтобы досадить покинувшей его возлюбленной, но наказал самого себя. Сейчас, глядя на беснующуюся Нам Као, он понимал это с необыкновенной ясностью и удивлялся, в каких горних высях застрял его разум, когда на вопрос ересиарха, готов ли он сочетаться узами брака с этой дамой, пробурчал что-то, что приняли за согласие.

— Это она!!! — визжала разъяренная демонесса, тыкая когтем в сторону кассарийских войск, где победно мелькала противоударная шляпка с цветочками.

— Да, — ответил Намора. — Это она. Ей я сделал предложение. А с тобой развожусь.

— Я, между прочим, капрал, — вставила свой пульцигрош прекрасная нареченная, проталкиваясь между двух экоев. — И за модой слежу, не то что некоторые.

Нам Као разразилась пятиминутной речью, краткий смысл коей сводится к сентенции «так не доставайся же ты никому». После чего и началось побоище.

Верный адъютант Борзотар, сочтя эту перепалку несвоевременной, попытался деликатно привлечь внимание супругов собственно к сражению. Однако это только сильнее раздражило Нам Као, и адъютант получил по-простому, в глаз. Тут он не на шутку обиделся, ибо происходил из старинного знатного рода и такого обращения вынести не смог. Поразмыслив минуту, он вцепился зубами в ее толстенький и короткий хвост. Демонесса взвыла и пнула почему-то мужа. У того лопнуло терпение…

Сцепились не только Намора с супругой лично. Сошлись в безжалостной схватке и двадцать легионов экоев, половина из которых была приведена в Липолесье самой Нам Као. А уж дама Цица не дремала. Улучив благоприятный момент, когда демоны пошли в атаку на демонов, она обрушилась на них со своим отрядом.

Кентавры с гиканьем вклинились в ряды адских тварей и принялись лупить их чем попало и по чему попало. Обстоятельные скелеты не нарушали строй, и там, где они проходили, не оставалось невредимых врагов. Многие монстры благоразумно отползали в сторону и участия в битве больше не принимали. А вот энтузиастов своего дела ждали большие неприятности.

Оказавшись между молотом и наковальней — между грызущимися экоями и беспощадной тяжелой пехотой Кассарийца, — прочие демоны, наступавшие на правом фланге, растерялись. Кто-то ударился в паническое бегство, кто-то попытался защищаться, кто-то вмешался в схватку между сородичами. А кобольды, гномы, кентавры, дендроиды и полк «Великая Тякюсения» наступали шаг за шагом. Пучеглазые бестии рвали врагов в клочья. Крифиан разбрасывал их, как слепых щенков. Амазонки расстреливали чуть ли не в упор.

Горгона Ианида привела в состояние полной неподвижности такое количество вражеских воинов, что, казалось, битва идет в музее оригинальной скульптуры под открытым небом.

А когда мадам Мумеза увидела, что какая-то разъяренная тварь вцепилась в ее собственного жениха, началось такое, что демонам небо показалось с овчинку.

Где мадам капрал взяла на поле боя кочергу, исторической науке до сих пор неизвестно. То ли с собой принесла, то ли у кого одолжила. Впрочем, это и не представляется особо важным. Главное, что кочерга нашлась, и с этим грозным оружием наперевес счастливая невеста бросилась на защиту жениха.

— Щупальцы отлепила! — бормотала она, охаживая кочергой бока и спину Нам Као. — Щупальцы прочь, говорю, от моего лютика. Ишь рассупонилась, кошелка негодная. На чужое-то не заглядывайся, жаба липучая.

И под взглядом ее черных гневных глаз с демонессой приключилась жуткая неприятность, заставившая ее скорехонько смыться с места событий.

— Мумочка, — растроганно молвил Намора. — Мумочка! Ты ко мне неравнодушна.

— Это ж надо было в такое вляпаться, — сказала Мумочка, отпихивая кочергой надоедливого экоя. — Ни кожи, ни рожи, ни талии. Нет, я за тебя возьмусь.

— Возьмись, Мумочка, — просиял Намора. — Возьмись, ненаглядная.