Книга Загадочная Московия. Россия глазами иностранцев - Зоя Ножникова

Весьма строго они соблюдают также, чтобы браком не соединялись те, между которыми существует духовное родство по крещению. Если же кто-нибудь женится на второй жене и таким образом становится двоебрачным, то это они хоть и допускают, но не считают законным браком. Жениться в третий раз они не позволяют без уважительной причины. Четвертой же жены они никому не разрешают, считая даже, что это не по-христиански. Развод они допускают и дают разводную грамоту; однако тщательно скрывают это, ибо знают, что это вопреки вере и уставам».

* * *

При всем уважении Барона к Герберштейну он сильно сомневался, что у того были верные представления о способах заключения брака в Московии, хотя в книге этому была посвящена особая глава. Барон никогда не слышал, чтобы где бы то ни было отец ходил предлагать дочь в жены. Он сам видел, как, отдыхая и развлекаясь, молодые мужчины и девицы водили хороводы и, взявшись за руки, одна толпа к другой приближалась с песнями. Одни громко пели:

— Бояре-свет, мы к вам пришли! Другие спрашивали:

— Зачем пришли? Первые им отвечали:

— Мы пришли невесту выбирать.

Тут их спрашивали, какая им по душе и по сердцу, да богата ли и прочее. На лугу пелись самые разные присказки и слова, к концу нередко становившиеся непристойными. Интересно было Барону в свое время на это смотреть и сравнивать с такими же плясками крестьян у себя дома, когда, насколько он понимал русский язык, молодые парни и девушки на альпийских лугах пели примерно то же самое, что русские на берегах Москва-реки. Но нигде никто не говорил, что-де пришли жениха выбирать, а не невесту. Ведь, в конце концов, размышлял Барон, мужчина берет женщину в жены не только для того, чтобы она работала на него и рожала ему наследников, но чтобы кормить ее и детей, и сватается только тогда, когда знает, что готов к этому. А семье невесты невыгодно, что дочь уходит из дома, ведь значит, что уходит пара рабочих рук. Да еще приданое надо давать за дочерью, значит, она и часть домашнего богатства унесет. Не зря у многих народов есть пословица, что дочь — это подлинное разорение.

* * *

Очень подробно и ярко о русских свадьбах написал Олеарий:

«У русских имеется правильный брак, и каждому разрешается иметь только одну жену. Если жена у него умрет, он имеет право жениться вторично и даже в третий раз, но в четвертый раз уже ему не дают разрешения. Если же священник повенчает таких людей, не имеющих права жениться, то он лишается права совершать служение. Их священники, служащие у алтаря, должны непременно уже находиться в браке, и если у такого священника жена умрет, он уже не смеет жениться вновь, разве только он откажется от своего священнического сана, снимет свой головной убор и займется торговлею или другим промыслом. При женитьбах они также принимают в расчет степень кровного родства и не вступают в брак с близкими родственниками по крови, избегают и браков со всякими свойственниками и даже не желают допустить, чтобы два брата женились на двух сестрах или чтобы вступали в брак лица, бывшие восприемниками при крещении одного и того же дитяти, потому что считается, что их теперь соединяет родство. Они венчаются в открытых церквах с особыми церемониями и во время брака соблюдают такого рода обычаи.

Молодым людям и девицам не разрешается самостоятельно знакомиться между собою, еще того менее говорить друг с другом о брачном деле или совершать помолвку. Напротив, родители, имеющие взрослых детей и желающие побрачить их, идут к тем, кто, по их мнению, более всего подходят к их детям, говорят с их родителями и друзьями и выказывают свое расположение, пожелание и мнение по поводу брака их детей. Если предложение понравится и пожелают увидеть дочь, то в этом не бывает отказа, особенно если девица красива; мать или приятельница жениха получают позволение посмотреть на нее. Если на ней не окажется никакого видимого недостатка, то есть если она не слепа и не хрома, то между родителями и друзьями начинаются уже решительные переговоры о «приданом», как у них говорят, и о заключении брака.

Обыкновенно, все сколько-нибудь знатные люди воспитывают дочерей своих в закрытых покоях, скрывают их от людей, и жених видит невесту не раньше, как получив ее к себе в брачный покой. Поэтому иного обманывают и, вместо красивой невесты, дают ему безобразную и больную, иногда же, вместо дочери, какую-либо подругу ее или даже служанку. Там известны такие примеры у высоких лиц, и поэтому нельзя удивляться, что часто муж и жена живут как кошка с собакою, и битье жен в России вещь обычная.

Их свадьба и привод невесты в дом совершаются с особою пышностью. У знатных князей, бояр и их детей происходят они со следующими церемониями. Со стороны невесты и жениха отряжаются две женщины, называемые у них свахами; они как бы ключницы, которые должны в брачном доме то и иное устроить. Если брак происходит в богатом доме, то сваха невесты в день свадьбы устраивает брачную постель в доме жениха. С нею отправляются около ста слуг в одних кафтанах, неся на головах вещи, относящиеся к брачной постели и к украшению брачной комнаты. Приготовляется брачная постель на сорока сложенных рядом и переплетенных ржаных снопах. Жених должен был заранее распорядиться сложить в комнате эти снопы и поставить рядом с ними несколько сосудов или бочек, полных пшеницы, ячменя и овса. Эти вещи должны иметь доброе предзнаменование и помогать тому, чтобы у брачующихся в супружеской жизни было изобилие пищи и жизненных припасов.

После того как, за день, все приведено в готовность и порядок, поздно вечером жених со всеми своими друзьями отправляется в дом невесты, причем спереди едет верхом поп, который должен совершить венчание. Друзья невесты в это время собраны и любезно принимают жениха с его провожатыми. Лучшие и ближайшие друзья жениха приглашаются к столу, на котором поставлены три кушанья, но никто до них не дотрагивается. Вверху стола для жениха, пока он стоит и говорит с друзьями невесты, оставляется место, на которое садится мальчик; этому мальчику нужно подарить подарок, и тогда жених сможет опять освободить себе это место. Когда жених усядется, рядом с ним усаживается закутанная невеста, в великолепных одеждах, и, чтобы они не могли видеть друг друга, между ними обоими протягивается и держится двумя мальчиками кусок красной тафты. Затем приходит сваха невесты, чешет волосы невесты, выпущенные наружу, заплетает ей две косы, надевает ей корону с другими украшениями и оставляет ее сидеть теперь с открытым лицом. Корона приготовлена из тонко выкованной золотой или серебряной жести, на матерчатой подкладке; около ушей, где корона несколько согнута вниз, свисают четыре, шесть или более ниток крупного жемчуга, опускающихся значительно ниже грудей. Ее верхнее платье спереди, сверху вниз, и вокруг рукавов, которые шириною с три аршина или локтя, равно как и ворот ее платья — а он шириною с три пальца и туго, не без сходства с собачьим ошейником, охватывает горло — густо обсажены крупным жемчугом; такое платье стоит гораздо более тысячи талеров.

Сваха чешет и жениха. Тем временем женщины становятся на скамейки и поют разные неприличности. Затем приходят два молодых человека, очень красиво одетых; они приносят на носилках очень большой круг сыру и несколько хлебов; все это увешано отовсюду соболями. Этих людей, которые также приходят из дома невесты, зовут коровайниками, потому что они несут хлеб, называемый коровай. Поп благословляет их, а также сыр и хлеб, которые затем уносятся в церковь. Потом приносят большое серебряное блюдо, на котором лежат: четырехугольные кусочки атласной тафты — сколько нужно для небольшого кошеля, затем плоские четырехугольные кусочки серебра, хмель, ячмень, овес — все вперемешку. Блюдо ставится на стол. Затем приходит одна из свах, снова закрывает невесту и с блюда осыпает всех бояр и мужчин; кто желает, может подбирать кусочки атласу и серебра. В это время поют песню. Потом встают отцы жениха и невесты и меняют кольца у брачующихся.