Книга Китай. История страны - Рейн Крюгер

Глава 27. На пороге XX века

Император Вэнь-цзун умер в 1861 году, не успев вернуться в столицу, из которой он бежал после того, как англо-французские войска взяли Тяньцзинь. Наследником стал его единственный сын, пятилетний мальчик, который взошел на трон под именем Тун-чжи. Перед смертью император назначил совет из восьми сановников, которые должны были помогать малолетнему правителю, но в результате дворцового переворота, устроенного принцем Гуном, все они были казнены или сосланы, а власть в стране перешла в руки двух вдовствующих императриц — официальной вдовы последнего императора и наложницы, матери наследника династии Цин. Ведущую роль в этом тандеме играла бывшая наложница и мать юного императора — вдовствующая императрица Цыси руководила правительством на протяжении следующих сорока семи лет. Династия, которую ей предстояло сохранить и которая пошатнулась, но все же устояла под напором трагических событий XIX века, столкнулась с двумя главными проблемами.

Во-первых, как выразился первый министр китайского правительства, это был «новый демонический мир усиления государств». То есть китайцы, не отказываясь от убеждения в превосходстве своей цивилизации и культуры, были вынуждены считаться с некоторыми аспектами западной цивилизации — в частности, с передовой технологией, особенно в области вооружений. Несмотря на осознание того факта, что Запад стремится к увеличению прибыли, а не к расширению территорий, риск применения силы к тем, кто не желает подчиниться требованиям европейцев, заставлял Китай принимать меры по защите своих интересов. Лозунгом эпохи стала модернизация, которую называли «самоукреплением». Немалую роль в этом процессе играло усвоение накопленных Западом знаний — в империи издавали огромное количество литературы, посвященной производству ружей, пушек, мин, бомб и взрывчатых веществ в странах Запада.

Давала о себе знать и вторая проблема, о которой уже упоминалось, — ухудшение качества управления, особенно на местном уровне. Требовалось возродить забытые ценности конфуцианства. Правительство, писал один из видных сановников и ученых того времени, опирается на человеческий талант, а талант опирается на образование. Его единомышленники, исповедавшие неоконфуцианство, открыто призывали восстановить моральные принципы, и в стране вновь стала действовать классическая экзаменационная система. Это тоже было частью процесса «самоукрепления», поскольку, как записал в своем дневнике один из китайских министров, «в свете самоусовершенствования важнейшими задачами, безусловно, являются улучшение управления и поиск ценных талантов; однако следует предпринять и конкретные меры, чтобы научиться отливать пушки, строить пароходы и производить оружие».

Для поддержки реформы вооруженных сил открыли несколько новых верфей и арсеналов, самыми крупными из которых стали предприятия в Шанхае и в окрестностях Фучжоу. К 1870 году шанхайская верфь превратилась в одно из крупнейших предприятий мира. Китаю оказывали помощь английские и французские специалисты, а правительства этих стран поставляли Цинской династии артиллерию, которая помогла разгромить тайпинов. При этих предприятиях были организованы школы, где преподавали не только китайцы — в них наряду с классическими канонами конфуцианства обучали западным наукам.

Деревенщина становится уездным начальником, да не разумеет чиновничьего языка. Китайская народная картина из коллекции академика В. М. Алексеева. На картине изображен неграмотный земледелец, купивший должность начальника уезда (справа на стуле) и пришедший представиться губернатору провинции (слева в кресле)

Процесс «самоукрепления» получил новый импульс в 1872 году, когда в Хартфордский университет (США, штат Коннектикут) прибыли тридцать китайских студентов, преимущественно из Кантона. Первый уроженец Поднебесной, получивший образование в Соединенных Штатах, закончил Йельский университет в 1854 году и по возвращении домой предложил программу обучения китайских студентов в Америке. После долгих споров — масла в огонь подлило известие, что Япония посылает своих граждан в Европу, чтобы те учились лить пушки и строить корабли, — двор наконец согласился ежегодно отправлять на учебу сто двадцать мальчиков от двенадцати до шестнадцати лет (сначала верхняя граница возраста была установлена на уровне двадцати лет, но затем ее снизили, чтобы уменьшить вероятность возникновения ситуации, когда сын не в состоянии исполнить положенных ритуалов в случае смерти отца); эта цель была достигнута в 1875 году. Юноши, которых поселили в семьях и над которыми взяло шефство управление образования штата Коннектикут, вскоре увлеклись бейсболом — косички они прятали под большими кепками, — но сохраняли верность традициям родины, посещая лекции по «Священным указам маньчжурского императора» и периодически делая заявления о верноподданнических чувствах к Пекину.

Тем не менее лишь небольшое количество их соотечественников побывали в Соединенных Штатах до начала американской «золотой лихорадки» и последующего расширения железнодорожной сети, которые привлекли тысячи рабочих из-за рубежа, перевозившихся на переполненных грузовых судах, прозванных «плавучим адом». К концу XIX века во многих американских городах выросли китайские кварталы; иммигранты из Поднебесной выращивали фрукты, ловили рыбу, работали в заброшенных шахтах, чтобы добыть средства к существованию, трудились на обувных и сигарных фабриках, открывали прачечные и рестораны. Поначалу к ним относились терпимо, но со временем они восстановили против себя профсоюзы и стали объектом ненависти невежественной толпы — во время беспорядков в Лос-Анджелесе были убиты более двадцати китайцев, в Вайоминге — около тридцати.

Параллельно с программой обучения в Америке осуществлялась и другая образовательная программа — в Европе. Она была предназначена для более взрослых студентов.

С 1877 года, когда впервые в истории открылось китайское дипломатическое представительство в Лондоне, студенты из Китая приезжали учиться в Военно-морское училище в Гринвиче, в кораблестроительные школы в Шербуре и Тулоне и в школу минеров в Париже; химию, юриспруденцию и политику они изучали в Королевском колледже в Лондоне, а также в Париже. В период с 1882 по 1897 год в Европу прибывали и другие группы.

Движение «самоукрепления», как в среде промышленности, так и образования, финансировалось за счет таможенных сборов, большая часть которых поступала из бурно развивавшихся открытых портов. Английский специалист Роберт Харт, нанятый правительством Цин, создал эффективную таможенную службу, обеспечивавшую 21 процент доходов казны. Но на самом деле это движение «породило» лишь небольшое количество товаров и квалифицированных специалистов, способных идти в ногу с приближающейся модернизацией и индустриализацией экономики. Пекинский колледж иностранных языков подготовил несколько блестящих дипломатов, но западные специалисты и доброжелатели тщетно пропагандировали технические колледжи, телеграф и железную дорогу, механизацию труда в горной промышленности. В Китае отсутствовал процесс целенаправленного усвоения западных знаний и технологий, наблюдавшийся в Японии, чему в немалой степени способствовали торговцы страны Восходящего солнца — в Китае этот класс всегда вызывал двойственное отношение в обществе.