Книга Первая мировая в 211 эпизодах - Петер Энглунд

Я сочувствую им даже больше, чем самому себе. Избежать участия в первой волне наступления — для меня неслыханное счастье, и я поражен, что эти люди могут так спокойно спать, когда завтра им предстоит подняться из траншеи и подвергнуть свою жизнь опасности. Я боюсь за них. (У меня также кружилась голова, когда я сверху увидел человека, карабкавшегося по отвесной горной стене, хотя на следующий же день я беззаботно проделал то же самое.)

На рассвете они достигли цели. Разбили лагерь. Он видит перед собой скалы, снег и несколько сосен.

154.

Понедельник, и июня 1917 года

Ангус Бьюкенен и сражение под Зивани

Где враги? И где свои? Это обычные вопросы, возникающие во время ночных операций. В полночь, под покровом темноты, Бьюкенен и другие королевские фузилеры из 25-го батальона, а также еще один батальон чернокожих высадились на реке Лукуледи, выше по течению, в пятнадцати километрах от города Линди и побережья. Задумка неплохая. Таким образом они должны были вместе с другими частями, выступающими на севере, перехитрить немцев, занимавших надежные позиции ближе к берегу.

Проблема заключалась в том, что этот поход, довольно тяжелый даже при свете дня, превращался в сущий кошмар в ночных джунглях. Но и это предусмотрели. По плану батальон Бьюкенена должен был держаться узкоколейки, которая вела от реки к Мквайе. Что они и сделали. Так что их соединение достаточно быстро продвигалось вперед через буш. После высадки на сыром берегу реки они промокли и замерзли, зато теперь согрелись на марше. Но возникал вопрос: где враг, а где остальные наши? Черный батальон шагал где-то слева от них, придерживаясь, как они ожидали, параллельного курса.

Бьюкенен услышал, как громко пропел одинокий петух. И понял, что они приближаются к селению и что скоро наступит рассвет. На горизонте появилась первая полоска света. Вдали раздались первые, приглушенные артиллерийские залпы. Одна из их канонерок была обнаружена и попала под обстрел. Вскоре послышался рев британских самолетов, вылетевших на поиски врага, который до сих пор скрывался в зеленых благоухающих зарослях буша.

В лучах жиденького рассвета они проходят через Мквайю. Там колонна поворачивает на запад, по направлению к Мозамбику. Через два часа окончательно рассвело. И когда они поднялись на холм возле Зивани, они впервые увидели врага, за которым охотились всю ночь. На другом конце долины, примерно в 1500 метрах от них, стремительно перемещались отряды немецких аскари. Он видел облака дыма от вражеской артиллерии: 105-миллиметровые пушки, которые находчивые немцы, с их талантом импровизации, сняли с легкого крейсера “Кёнигсберг”. Когда же Бьюкенен и остальные спустились в долину, чтобы подобраться поближе к противнику, оказалось, что он уже там. Они почти сразу же наткнулись на немецкий патруль. Вспыхнула беспорядочная стрельба. Британцы отступили назад к вершине холма. А вскоре выяснилось, что их батальон, наступавший слева, тоже попал в переплет, так что королевским стрелкам было приказано пока окопаться на холме и ждать.

Они рыли окопы всю первую половину дня и продолжали работу еще и после обеда.

В два часа все и началось.

С расстояния менее тридцати метров аскари внезапно открыли шквальный огонь из винтовок и пулеметов. Они незаметно подобрались к позициям королевских стрелков через заросли и высокую траву. Бьюкенен сравнивал звуки с грозовыми раскатами.

Впоследствии он хотел описать все, что случилось, но ему было трудно представить себе ясную картину; ведь когда начинается интенсивный ближний бой,

теряешь представление о времени, да и вообще всякое представление о чем бы то ни было, думаешь только о том, что происходит нечто великое, исполненное живой энергии, несущееся с лихорадочной скоростью.

Британцам вообще-то повезло, что противник совершил ошибку, обычную для любого сражения посреди густой растительности. Инстинктивно немцы целились слишком высоко, и поэтому большинство пуль просвистели над головами оборонявшихся. Но у этого преимущества был и свой недостаток. Пули сразили несколько ульев, висевших высоко на деревьях, и разгневанные пчелы ринулись жалить все вокруг, и когда Бьюкенен, обычно такой сдержанный, пишет, что болезненные укусы “привели нас просто в бешенство”, он не преувеличивает. Подобные вещи часто случались и раньше, во время войны в Восточной Африке. Если человека атаковали пчелы, то он в буквальном смысле терял рассудок от их укусов.

Ближе к вечеру бой утих. Противник отступил. 25-й батальон королевских фузилеров остался на холме. Британские солдаты были густо покрыты желтоватыми нарывами, а у некоторых лица так распухли, что едва открывались глаза. Завтра им предстояло вернуться в Линди.

155.

Четверг, 14 июня 1917 года

Мишель Корде гуляет на закате по парижскому бульвару

Это не просто вариация, к старой теме добавилась новая. Речь шла, разумеется, о том, что в войну вступили американцы. Мишель Корде находился в палате депутатов и слышал речь Рене Вивиани. Он был невысокого мнения о нем. И дело не только в том, что Вивиани никчемный политик, а по слухам, еще и наркоман, а в том, что он делал или, скорее, не делал в 1914 году. Левый политик Вивиани был французским премьер-министром в самом начале войны и не сделал ничего, чтобы предотвратить катастрофу; напротив, он добивался предоставления военных кредитов.

Дни Вивиани как влиятельного политика остались позади. Тем не менее его яркий риторический талант все еще востребован. Вивиани был мастак произносить пустые и напыщенные речи. И как обычно бывает в таких случаях, важным оказывалось не только то, что говорилось, но и то, как это говорилось. Произнесенная им речь являла собой образец “ораторского триумфа”. Как правило, он говорил примерно то же самое, что и все остальные, и на этот раз он тоже завел старую заезженную пластинку о войне “до победного конца”. Однако в его речи зазвучало что-то такое, что заставило Корде вздрогнуть. Война приобрела новую цель, новый смысл и… новое оправдание. Ее истинной целью, как оказывается, стало то, что “сыновья наших сыновей не должны больше жертвовать своими жизнями в подобных конфликтах”. Вот оно что. Значит, мы ведем войну, которая должна положить конец всем остальным войнам. Новая идея. Что ж, неплохо. Весьма обтекаемый лозунг.

Ближе к семи вечера Корде прогуливался в теплых лучах заката по бульвару. Пестрая людская толпа показалась ему зеркальным отражением войны. Там были

проститутки в огромных шляпах, размером с зонтик, в юбках выше колен, с обнаженной грудью, в прозрачных чулках и с размалеванными щеками; молодые офицеры с расстегнутыми воротничками и увешанные медалями, солдаты армий Антанты — мускулистые британцы, безобидные бельгийцы, несчастные португальцы, русские в своих внушительных сапогах, молодые люди в тесных мундирах.

Корде наблюдает здесь и новое явление — просящих милостыню солдат. Раньше этого не было, но теперь их можно увидеть в кафе и ресторанах. На груди у солдат-попрошаек красуются награды, вроде Croix de Guerre (“Военного креста”), которые вручались за проявленный в бою героизм. Солдаты продают открытки или поют патриотические песни, чтобы собрать хоть немного денег.