Книга Копье и кость - Анастасия Машевская

– Это ты виновата. Едва у нас все наладилось, пригласила в дом какого-то шарлатана и жмешься с ним, как… как…

– Шарлатан – это твой епископ Ваул, а Сайдр – носитель великого знания и силы.

– Да плевать мне, кто он! Я тебе еще в Кольдерте сказал, чтобы не смела позорить меня! Не смела чернить имя, которое я тебе дал!

– Ты мне дал? – запинаясь спросила Шиада. Хмыкнула, села на один из стульев. – Берад, все, что ты мне дал, – импульс, от которого яйцо внутри женщины остается в теле, а не выходит с кровью. Ну и еще, конечно, целый ворох хлопот. – Видя, как Лигар начинает заводиться с новой силой, женщина подняла руку в мягком останавливающем жесте и продолжила: – Сирин – это род Великой Змеи, дети, рожденные до того, как Уроборос свернулся в кольцо и заглотил свой хвост. Нам не так важны те блага, которые вы даете женщинам взамен на то, что они продолжают ваш род. Да и если бы были важны – поверь, мы можем получить их сами. Любое дитя древа Сирин может внушать людям как любовь, так и ненависть. Что до имени… даже династия великодержавного Яса Яасдур – ребенок в сравнении с Сиринами. Так что насчет данного мне имени ты явно погорячился.

Что за чушь она несет, устав и от ситуации, и от собственного раздражения, подумал Берад. Шиада мимолетно улыбнулась, но комментировать не стала.

– Если ты задержал меня только из-за необоснованной ревности, я пойду. Посланник Ангората проделал такой путь не из тоски или любопытства, и у него всегда полно дел. Не волнуйся, он не задержится больше чем на сутки.

– Да пусть сейчас выметается! Говорит, что хотел, и проваливает!

Жрица обернулась уже у двери:

– К сожалению, чтобы поговорить с Сайдром, мне придется дождаться ночи. – И, насладившись неописуемым букетом чувств на лице мужа, женщина добавила: – Днем ведь не видно звезд.

Они стояли под луной на берегу Бирюзового озера. В том самом месте, где Шиада впервые остановилась, когда только приехала в дом мужа. Женщина была тепло одета – Сайдр настоял на целых двух плащах, хотя жрица уверяла, что это лишнее. Не прошло получаса с тех пор, как они вышли из покоя герцогини: Сайдр не хотел отпускать маленькую Тайрис, говоря, что девочка прекрасна, как звездочка, но няньки настояли – ребенку пора спать. Шиада над этим посмеивалась: Сайдр сам был отцом и очень любил детей. К тому же «Сирин пахнут совсем особенно». Да, это так, мысленно соглашалась Шиада.

Оставшись наедине с друидом, жрица ощутила чувство, которого не испытывала много лет, – волнение. Ее до беспокойства интересовало все: как себя чувствуют Верховные жрица и жрец? Что происходит дома? Что творится в мире? Что произошло с Агравейном? Кого король Удгар избрал новым наследником? Ведь ближе всех к трону оказался Норан – потомок старшей из дочерей короля. Но проблема была в том, что Норан наследовал дому Страбон, что правит Иландаром, а об объединении стран и думать смешно.

Шиада подняла голову – ночь безлунная, не видать ни зги. Но жрецы безошибочно нашли в небе то, что искали: Полярная звезда мерцала как никогда слабо, ковш Малой Медведицы то истаивал, то зажигался вновь, а временами все созвездие приобретало и вовсе странные очертания.

– Я бы сказал, что так не бывает, – прошептал Сайдр, шаря глазами меж светил и не зная, что думать.

– Я тоже, – севшим голосом отозвалась Вторая среди жриц. – Ветер гонит облака так, что созвездие превращается в один и тот же набор символов каждую ночь: чаша, стрела и лук. И с каждым днем Полярная звезда сияет все слабее и слабее.

– Это видно только здесь, – проговорил Сайдр. Жрица согласилась. – Когда это началось?

– Когда Небесные Чаши уступили солнце Рогохвосту, что жалит до смерти.

– С рождением Тайрис, – осознал мужчина вслух, нахмурившись.

– Ты понимаешь, что это значит? – с надеждой спросила Шиада, неотрывно глядя на звезды.

Жрец покачал головой, тоже не отводя глаз от неба. Шиада не видела, но чувствовала его ответ. Повисло молчание.

– Как думаешь, – спросил жрец внезапно, вглядываясь в рисунок ковша, который теперь восстановился в полном виде, – у короля Нироха Страбона когда-нибудь будет внучка?

– Пути Богини неисповедимы.

– Я расскажу о твоем наблюдении храмовнице.

– Как она?

– Скучает по тебе. Как и ты по ней.

– Я скучаю по вас. Это тоже передай. Особенно по главе Артмаэле.

– Хорошо, – с улыбкой кивнул Сайдр, оторвавшись наконец от звезд. – Что-нибудь еще передать Первой среди жриц?

– Ничего. Но я хочу, чтобы кое о чем узнал Таланар. Поможешь? – С вопросом жрица воззрилась на мужчину. Прежде чем он дал ответ, раздался тихий плеск у берега. Ветер усилился.

Сайдр кивнул, и Шиада продолжила:

– Тогда же, когда я родила Тайрис, мне начала сниться молодая женщина. У нее светлые волосы и темные глаза, и на ее теле много знаков. Есть белые, есть красноватые, но только один – черный. Кожа белая, с сероватым отсветом, как у нас, тех, кто был рожден Праматерью вместе с Уроборосом. И почему-то я вижу на руках змей лилового цвета.

– Знаешь, что это значит? – напрягся Сайдр. Он слушал очень внимательно.

– Думаю, она родилась в срок Того, кто несет на своем теле змей. Эта женщина не просто верна Праматери – она служит Матери Сумерек.

– Как ты определила? – Друид полностью развернулся к жрице, одновременно нахмурившись и расширив глаза: насколько же безграничны возможности Шиады?

– Запах, – безотчетно ответила женщина, отведя взгляд куда-то в сторону. – От нее пахнет так же, как от Артмаэля и как пахло от меня, когда я служила в храме Богини Воздаяния.

– Ты не знаешь, кто она? – с легким недоверием произнес друид, вглядываясь в лицо жрицы и безуспешно пытаясь поймать ее взгляд.

Шиада качнула головой.

– Тогда почему Таланар?

– Не имею понятия, – отозвалась жрица, встретившись наконец с друидом глазами. – Но точно знаю, что спрашивать надо у него.

– Хорошо, Шиада. – Сайдр сделал легкий поклон. – Ты госпожа Этана, и я сделаю, как ты говоришь.

Шиада тихонько засмеялась:

– Я всего лишь младшая госпожа, Сайдр. Передай Первой среди жриц, что я раскаиваюсь. Но не прошу и не допущу ее жалости. Я шагну на священный берег, когда и если она сочтет это необходимым.

Друид положил руку на плечо женщины и тут же отпрянул. Уставился на Шиаду недоверчиво и серьезно, потом чуть обошел, положил руку жрице на крестец и уверенным движением провел вверх, до затылка. Сжал пальцы в кулак, когда отнял руку, задумавшись на мгновение. Встав перед лицом герцогини, спросил в лоб:

– Ты понимаешь, что с тобой происходит? – Женщина никак не отреагировала, и жрец услышал в молчании согласие. – Как надолго тебя еще хватит, Шиада? – с нескрываемым беспокойством спросил жрец.