Книга Напряжение растет - Владимир Ильин

Сомнительно настолько, что даже недостойно обсуждения уважаемым жюри. Истинные победители в эту ночь тоже спать не станут.

Словом, оживлялись судьи редко, комментируя через переводчиков способности конкурсантов на экранах, но неизменно приходили к общему мнению о пропащем поколении. В основном же коротали время, как могли. Слишком его, этого времени, выдалось много – работа не предполагала перерыва на сон. Терпимое условие за грандиозную оплату. Только скучно.

В первый день спасала череда разговоров и знакомств – часть судей не была знакома с остальными, да, если честно, ранее и не стремилась заводить такие знакомства. Все они были так или иначе дружны с Долгорукими, но друг с другом виделись в третий или четвертый раз, если считать все моменты с начала турнира. До соревнований у этих людей просто не пересекались интересы – слишком далеко друг от друга, чтобы делить, враждовать, дружить или испытывать любые эмоции, кроме признания самого факта их существования. Но раз уж встретились, следовало попытаться извлечь прибыль.

То еще занятие, без толпы консультантов, финансистов, да еще с чужим переводчиком, навязанным Долгорукими. Свои специалисты, конечно, были бы лучше, но стоило признать, что если от приближенного приятно слушать дифирамбы в свою честь, то гробить время на скрипучий голос и отвратительный акцент слуги чужака, что-то там бормочущего о титулах собеседника, наскучило и стало откровенно раздражать еще в день первого, официального представления друг другу. А без перечисления титулов эти карьеристы работать давно разучились. Так что переводчик Долгоруких все же был меньшим злом. В любом случае взаимный интерес даже через него удавалось обозначить, а этого вполне достаточно.

Потому сегодня арбитры уже сидели группами по два-три человека, скрашивая ожидание легкой беседой и игрой – дух соревнования и жажды победы добрался с экранов до их умов и сердец.

Где-то играли тихо, степенно передвигая фигуры на доске. Азартные возгласы доносились в направлении от тройки игроков в кости. Ну а в одном месте, в правой стороне зала, старые знакомые и вовсе не сдерживали эмоции. Вернее, один из них – как проигравшему и положено.

Хрустнула рубашка карт, сминаясь в руках разгневанного невысокого господина в белом шелковом халате, расшитом золотым узором.

– Мошенник, прохиндей, шарлатан! – с чувством летели гневные слова на хинди над карточным столиком.

Карты хлопнулись на столик картинками вниз и были тут же убраны профессиональным жестом крупье.

– Раджа расстроен исходом партии, – деликатно произнес переводчик на английском, обращаясь к жутко довольному мужчине, прибравшему двадцать фишек номиналом в пятьдесят тысяч.

– Скажи, что я предлагаю ему отыграться, – фыркнул лендлорд Куомо, трогая ус и пристраивая стопку выигранных банкнот к двум таким же.

Раджа Миттал отлично знал английский, французский, русский и многие другие языки, на землях которых стояли предприятия его концерна. Но не видел удовольствия говорить на родном наречии старого американца, трогающего грубыми пальцами ковбойскую шляпу всякий раз, когда приходила хорошая карта.

Куда приятнее высказывать в улыбающуюся физиономию все то, что он о нем думает, прикрываясь новым проигрышем и спецификой перевода, не позволявшего воспринять слова как прямые оскорбления. Тем более что Куомо владел хинди. Но в этом и крылось все наслаждение.

– Ставлю миллион! – хлопнул раджа по столику полной рукой.

Крупье тут же подвинул новую стопку купюр в центр.

– Ставь три, сразу отыграешься, – посоветовал ему партнер по игре делано участливым голосом.

Ну уж нет, это же в три раза меньше ругательств из-за уведенного из-под носа железного рудника!

Рядом с приклеенной к лицу улыбкой прошелся с бокалом в руках молодой князь Долгорукий. Слуги говорили, хотел обсудить ряд деловых вопросов и даже спрашивал об удобном для этого времени. Был бы это старый князь, время обязательно нашлось бы прямо сейчас, но пока череда поражений в игре выглядела гораздо интересней.

– Сет на дамах у его превосходительства, – посочувствовал ему крупье.

– Гад, враль, короста! – возопил раджа, с удовольствием прощаясь с деньгами.

– Раджа расстроен исходом партии, – с вымученной улыбкой перевели лендлорду.

– Поднимем ставки? – сытым котом улыбнулся тот.

«А может, отыграть у него рудник?»

В приятных раздумьях раджа чуть не пропустил момент странной тишины в зале. Повернул голову к экрану, с которого продолжали щебетать голоса дикторов – на этот раз обеспокоенные, с ощутимой долей паники, – и замер на месте.

На экране через всю его многометровую диагональ катила грязно-серая лавина воды, вырываясь из узкого русла реки и штурмуя чащобу волнами двухметровой высоты. В ее волнах, кипящих от выпущенной на волю дикой силы, невесомыми щепками закручивало и уносило вперед вырванные с корнем деревья. В бурунах белой пены терялись любые препятствия, уносимые течением вслед за собой. В зале гремел отзвук победного рокота реки, вознамерившейся смыть земную пыль в океан, – и невольно тянуло обернуться назад, на Онежское озеро, чтобы убедиться через окно, что эта беда произошла не здесь.

– Что они говорят? – полюбопытствовал раджа, пропустивший начало репортажа, у переводчика.

– Г-говорят, скорость волны восемьдесят километров в час. Заметили только сейчас. Она достигнет границ турнира через десять минут, – в некой растерянности произнес тот.

Раджа убрал в сторону карты с двумя тузами, встал со своего места и подошел к князю Долгорукому, замершему в центре зала перед экраном. В этот момент он хотел быть первым, кто скажет необходимые и крайне важные слова устроителю турнира – то, что каждый на его месте желал бы услышать: дань уважения и долг гостя хозяину.

– Александр Сергеевич, – с ощутимым акцентом, чуть медля и подбирая слова чужого языка, начал раджа, – то, что произошло… сейчас, перед всеми нами…

– Да, – сухо сглотнул князь, продолжая сжимать бокал.

– Это восхитительно! – торжественно завершил Миттал, поворачиваясь к остальным судьям.

– Наконец-то достойное испытание, – поддержали в зале.

– Жемчужина! Я уж думал, эта тягомотина будет длиться еще двое суток.

– Мы не сомневались в вас, князь. – Слова сопровождались одобрительными кивками – не всех, но десяти судей.

Одиннадцатый силуэт молча застыл в глубине беседки, пряча эмоции за тенью навеса, укрывавшего его от яркого света экрана.

– Да, – повторил князь, слегка обозначив поклон. – Спасибо. Вынужден вас покинуть. Надо за всем проследить.

Стараясь двигаться не слишком быстро, он направился в сторону рукотворных озер – там был один из выходов. Привычным жестом поставил бокал на поднос официанта.

Бокал, оплавленный Силой по всей длине ножки, неуклюже упал набок, выплеснув на поверхность подноса и на фартук слуги алое пятно.