Книга Заговорщики. Перед расплатой - Николай Шпанов

Шверер взглянул на Роу с благодарностью.

— Именно это, милостивые государи, я и хотел сказать.

Блэкборн движением руки заставил замолчать открывшего было рот Винера.

— Отвратительно и нелепо, даже смешно то, что все вы говорите. Рассуждаете вы, как люди, лишенные всякого опыта и не думающие ни о самих себе, ни о тех, кто считает вас стоящими на страже их интересов…

Винер возмущенно пожал плечами; Паркер засмеялся; отец Август вызывающе скривил губы; Шверер застыл с выражением удивления на лице и с очками, зажатыми в вытянутой руке. Но тут проговорил Роу:

— Блэкборн прав… Это очень плохо, но он прав.

— Я знаю, что прав, — с достоинством и полной уверенностью сказал Блэкборн. — Разве может быть не прав человек, говорящий от имени английских ученых, инженеров, всех лучших людей интеллектуального труда? Вы скажете мне, что это еще не вся Англия? Конечно, вся Англия — это десятки миллионов простых людей. Я их недостаточно знаю, чтобы говорить за них, но думаю, что любой из них тут, на коем месте, доставил бы вам гораздо больше неприятностей, чем я. Не может быть не прав человек, говорящий от лица многих простых англичан. А сегодня я говорю от их имени…

— Не знаю, от имени каких англичан говорите вы, — перебил Винер, — но те англичане, которые уполномочили говорить меня, думают вовсе не так.

— Вас уполномочили говорить англичане? — насмешливо спросил старик. Его мохнатые брови поднимались все выше.

Винер выпятил бороду и старался говорить как можно внушительней:

— Трижды!.. Я трижды ездил в Лондон по поручению нашей партии.

— Вашей партии? — Блэкборн даже привстал от удивления. — Шайку лакеев поджигателей войны вы называете партией?

Борода Винера поднялась еще выше.

— Как член руководства социал–демократической партии Германии, я трижды говорил с лидером лейбористов…

Брови старого физика опустились, и он рассмеялся, а Винер продолжал, приходя во все большее раздражение:

— Да, да, я встречался и с Бевином! От своего и от их имени я утверждаю: у нас нет расхождений!.. Ни в чем, ни в чем!..

— В этом я вам верю, — подавляя смех, сказал Блэкборн. — Я еще не все понимаю в политике…

— Это заметно, — со злостью бросил отец Август, но физик только досадливо отмахнулся от него, как от назойливой мухи, и продолжал:

— Но кое в чем я уже разбираюсь и могу понять, что лейбористы в Англии — примерно то же, что Шумахер тут у вас, что наследники Блюма во Франции, что Сарагат в Италии. Насколько мне помнится, таких господ называют "социал–империалистами". — Блэкборн засмеялся. — Довольно точное определение…

— Клевета на лейбористов! — крикнул Винер. — Они — величайшие альтруисты в международном понимании. Для них не существует даже национальных интересов Англии…

— Это–то и ужасно! — парировал Блэкборн.

— …там, где речь идет об интересах всего мира.

— Американского мира?

— При заключении Союза пяти государств Бевин решительно заявил, — не унимался Винер, — что народы должны пожертвовать национальными интересами в пользу общего блага.

— Поскольку это благо измеряется доходами шестидесяти семейств Америки, двухсот семейств Франции и нескольких десятков британских династий монополистов? Так вы понимаете "всеобщее благо"! А я уже не могу понимать его так, не могу. Я вырос.

— Сожалею, что вы не добрый католик, — проговорил отец Август, — а то бы я помог вашему отлучению от церкви.

— Послушайте, старина, — коснеющим языком крикнул Роу физику, — не забирайтесь в дебри социологии! Мы отвлеклись от темы. Бомба — вот о чем стоит говорить. Бомба!

— Довольно! — безапелляционно заявил Август. — Надоело.

— Я еще не все сказал, — настойчиво продолжал физик. — Не безумие ли действительно воображать, будто половина человечества, живущая между Эльбой и Тихим океаном, ждет ваших бомб и ничего не изобрела для защиты от них? Начиная такую войну, вы обречете и свою собственную страну на опустошение не только потому, что русские должны будут ответить двойным ударом на удар… А силу их контрударов мы с вами уже видели на опыте Германии… Так я говорю: они будут защищаться не только потому, что сохранят крепкие нервы и материальные средства для обороны, а и потому, что вы вынудите их наступать.

Роу внимательно слушал физика. Он стоял, ссутулив спину, и хмуро оглядывал окружающих из–под сдвинутых бровей. У него был вид человека, припертого к стене, но готового защищаться.

Физик, не обращая на него внимания, продолжал:

— Кто бы из вас — англичане, французы, испанцы — ни предоставил янки возможность стрелять с их земли, они явятся, так сказать, участниками в деле и должны быть готовы к тому, что именно их–то в первую очередь и сотрут с лица земли ответные снаряды. Но зато, думаете вы, не пострадает ваш хозяин за океаном. До него, мол, трудно дотянуться. Неправда, и он не вылезет из воды сухим! Доберутся и до него. В общем же вопрос ясен: участь того, кто нападает, и участь того, с чьей земли произведут нападение, не будет отличаться от участи жертвы нападения. — Заметив протестующий жест Винера, Блэкборн повысил голос: — Только последний осел может вообра…

— Вы пророчите пат? — с усмешкой перебил Паркер и покачал головой. Пата не будет.

— Пата действительно не будет, — отвечал Блэкборн. — Кое–кто из вас, может быть, слышал имя Герберта Уэллса. — Заметив удивленные взгляды, он пояснил: — Был такой писатель у нас, в Англии. Так вот, под конец жизни он написал трактат под названием "Мысль у предела". В этом трактате он отрицал свою прежнюю точку зрения, высказанную в нескольких романах, будто, несмотря на безумие взаимоистребления, человечество сумеет найти дорогу к будущему более светлому, нежели его настоящее. "Мысль у предела" утверждает, что результатом атомного побоища будет хаос и вечная тьма. Человечество умрет, и земной шар порастет бурьяном… если бурьяну удастся пробиться сквозь слой испепеленной земли и расплавленного камня.

— Мы кончим войну во имя торжества нашего общества, — сказал отец Август. — Человечество вернется ко времени, когда раб был счастлив тем, что трудился на своего господина.

Блэкборн пренебрежительно пожал плечами.

— Вы не дали мне досказать. Я вовсе не разделяю мнения Уэллса, никакого светопреставления, конечно, не произойдет. Усилия ваши приведут к тому, что война на той стадии, которая кажется вам высшей, окажется отрицанием себя самой. Она станет бессмыслицей. Вы получите… мат!..

— Ну, это уж слишком! — крикнуло сразу несколько человек.

— Валяйте, старина! — пьяно пробормотал Роу.

— Как это ни смешно, но, на мой взгляд, даже если вам удастся зажечь атомную войну, во что я не верю, вы получите мат не только от русских, сказал Блэкборн, — но и от американцев, от англичан, от французов и немцев… Да, именно так. Из рабочих кварталов Ист—Энда и Веддинга, из Клиши и Ист—Сайда придет вам конец. — Он оглядел удивленно молчавших слушателей. Можно подумать, что вы меня не поняли.