Книга Кровь, слава и любовь - Жюльетта Бенцони

Королева подняла руки к небу. Нет, это уже выше ее возможностей! Она не отличалась крепким здоровьем. Все эти эмоции вредны для нее. Ах, она попусту тратит силы, никому не принося пользы. Не лучше ли обратиться к королю? В конце концов, именно его в первую очередь должны волновать вопросы потомства! Пусть он и решает, что делать.

Виктор-Амедей чрезвычайно внимательно выслушал госпожу де Спиньо, тем более что находил эту даму совершенно очаровательной. Таким образом, между ними устанавливалась отныне своего рода тесная дружба, очень приятная для обоих. Необходимость устроить счастье Карлена служила прекрасным предлогом для частого обмена мнениями и даже любезностями. Маркизе было поручено найти способ лишить Карлена невинности, научить его уму-разуму и поставить его в условия, когда он с радостью станет ждать новой женитьбы. Причем и за этой женитьбой, разумеется, будет бдительно следить госпожа де Спиньо.

– Я решил, – объявил Виктор-Амедей, – лично позаботиться о будущем своей династии. А вы, дорогой друг, будете связующим звеном между мною и юной четой. Не может быть и речи о том, чтобы предоставить Карлену возможность вести себя, как ему заблагорассудится, когда его новая супруга поселится во дворце.

– Позволено ли мне посоветовать Вашему Величеству позаботиться также и о том, чтобы она была не слишком уродливой?

Сказано – сделано. Невеста вовсе не была уродливой. Ее можно было даже назвать восхитительной, эту молоденькую немочку, свежую, как роза, нежную, как ангел, и светленькую, как солнечный луч. Единственным ее недостатком, заметным на первый взгляд, было совершенно непроизносимое имя. Девушку звали Поликсеной де Гессе-Рейнфельд. Едва увидев ее, Карлен пришел в полный восторг. Он был настолько ею околдован, что в высших сферах стали даже опасаться, как бы молодым не повредила его излишняя застенчивость. Перед первой брачной ночью король-отец надлежащим образом проинструктировал своего наследника, предупредив, что в случае чего задаст ему хорошую трепку.

Но Виктор-Амедей никак не мог заставить себя, хотя бы в силу возраста, не спать по ночам и следить за тем, как выполняются его инструкции. Это привело бы короля к полному истощению. Поэтому он перепоручил наблюдение за молодыми своему «дорогому другу» госпоже де Спиньо, которая охотно заняла место наставницы. Каждый вечер маркиза являлась к королю за приказаниями, затем передавала все Карлену в виде сообщаемых потихоньку советов. Когда наступало утро, она снова появлялась в монарших апартаментах, чтобы отчитаться.

Встречи происходили обычно в тиши королевского кабинета. Темы обсуждались такие жгуче-волнующие, что не смогли не пробудить у самого Виктора-Амедея интереса к женским чарам. Анна-Тереза де Спиньо, подобная роскошному спелому плоду, как мы уже говорили, была одной из самых аппетитных женщин при дворе короля Сардинии. Мало-помалу Виктор-Амедей совсем позабыл о Карлене, заботясь лишь о собственном благе. Он без памяти влюбился в свою прелестную советницу. После проведенной по всем правилам осады с его стороны и весьма достойного сопротивления с противоположной крепость была сдана: госпожа де Спиньо, поддавшись искреннему влечению, стала любовницей монарха. Карлен, наконец-то предоставленный самому себе, смог позволить себе вкусить блаженства со своей женой так, как хотелось ему самому. Он немало в этом преуспел, поскольку очень скоро на всех углах только и говорили о том, как юная чета напоминает пару воркующих голубков.

Как только госпожа де Спиньо стала королевской фавориткой, так тщательно скрывавшиеся до сих пор ею амбиции стали проявляться куда более явственно. Ей удалось добиться от своего скупердяя-любовника кое-каких милостей, получить в подарок несколько драгоценностей, стать владелицей клочка земли. На самом деле она мечтала сделать из Турина второй Версаль, равный первому по роскоши и блеску. Себя же она неизменно видела со всей присущей ей мудростью и скромностью не иначе как в роли госпожи де Монтеспан, а лучше – госпожи де Ментенон. Маркиза находила у себя множество общих черт с морганатической супругой короля Франции: та была женщиной, обладавшей умом настоящего политика, и умела царствовать хотя и тайно, но в высшей степени эффективно.

Эти идеи окончательно овладели ею к 1728 году, когда умерла королева Анна. Верная создаваемому образу, госпожа де Спиньо продемонстрировала всем глубочайшую скорбь по этому поводу. Она чрезвычайно участливо отнеслась к скорби Виктора-Амедея, хотя тот, правду сказать, вовсе и не нуждался в подобной заботе. Он не так уж сильно любил свою покойную жену, поскольку и вообще не был очень страстным человеком. Единственное, что смогло пробудить в нем по-настоящему пылкие чувства, вполне оправдывая поговорку «седина в бороду – бес в ребро», это – сияющее бабье лето милой его сердцу Анны-Терезы, чьи еще не начавшие увядать прелести вызвали в нем жаркий отклик.

И вот тогда-то, абсолютно уверенная теперь в своей власти над сердцем и разумом Виктора-Амедея, госпожа де Спиньо пошла в атаку, тщательно скрывая за притворной смиренностью безумные надежды, которые возродила в ней смерть королевы Анны.

Но были ли эти надежды такими уж безумными? Оказалось, что нет. В одно прекрасное летнее утро, когда горячее солнышко целовало снежные вершины Альп и красота природы казалась особенно ослепительной, Виктор-Амедей предложил своей любовнице руку и сердце.

– Мне хотелось бы, дорогая, предложить вам также и корону, но, как вам известно, это совершенно невозможно. Будем довольствоваться тайным браком…

Тайная супруга, совсем как мадам де Ментенон!.. Госпожа де Спиньо подняла на своего царственного любовника глаза, полные слез.

– Сир, как выразить вам мою радость… мою признательность?.. И чего же я могу пожелать еще, когда вы навсегда предлагаете мне свое сердце?.. Разве такая любовь, как наша, нуждается в чем-либо, кроме тайны и ночи? Постоянно находиться рядом с вами, не разлучаться с вами ни днем, ни ночью – вот единственная моя мечта, вот единственное мое желание, вот единственное, что способно составить мое счастье!

– Вы так меня любите, душенька?

– Как вы можете в этом сомневаться? Разве я не дала вам достаточно доказательств своей преданности? Зачем же вы говорите мне о короне? Ваша любовь – единственный венец, которым я дорожу на самом деле!

Услышав эти прекрасные слова, Виктор-Амедей растрогался, заключил свою дорогую Анну-Терезу в объятия, нежно поцеловал ее, после чего отправился к сыну. Тот учился управлять государством, внимая докладу премьер-министра, посвященному отношениям с Францией. Король был так счастлив, что ему хотелось немедленно поделиться с наследником отличной новостью. Сделать этого ему не удалось. К величайшему его удивлению, Виктор-Амедей обнаружил, что Карлен целиком поглощен беседой с премьер-министром, что он весьма неплохо с этим справляется и что ему приходят в голову поистине грандиозные проекты. В юноше, и это было очевидно, проявлялись задатки настоящего короля! Скорее всего семейное счастье оказалось способно сотворить чудо. Виктору-Амедею пришлось признать, что сын его очень переменился.

Погрузившись в мечты, он вернулся в свои апартаменты. Любовь способна творить великие чудеса! Так почему бы ей не помочь и ему начать совершенно новое существование?