Книга Русь - Арийская колыбель. От Волги до Трои и Святой Земли - Анатолий Абрашкин

Схоронив отца, снова отправился в путь Эней, но жестокая буря унесла его далеко от европейского берега, к Ливии, где дарданский царь встретил свою мать — богиню Венеру (римскую Афродиту). Она поведала ему, что находится он вблизи города Карфагена, а земля вокруг населена ливийцами. В Карфагене властвует царица Дидона. Гонимая братом, бежала она со своими друзьями из финикийской страны, из города Тира. Купив землю у ливийских вождей, Дидона выстроила новый город. Эней несказанно удивился громадным постройкам, домам, улицам, выложенным камнем. Везде кипела шумная деятельность: возводились стены, воздвигались бойницы. Одни работающие таскали тяжелые камни, другие тесали колонны для украшения театра. В одном месте начали строить основание нового дома, в другом рыли гавань. «О счастливые люди, вы уже создаете стены вашего города!» — воскликнул Эней, глядя на зубчатые стены. Посреди города, в небольшой рощице, воздвигнут был великолепный храм богине Юноне (римская параллель греческой Геры). Подойдя к нему. Эней поразился, разглядев целый ряд картин, изображавших и геройские битвы, и страдания троянцев. Радостно ему стало, что карфагенцы сочувствуют его народу. Пока он любовался картинами, пришла царица Дидона в сопровождении вооруженных юношей, красотою и станом подобная Венере. Она сочувственно отнеслась к спутникам Энея, попросившим у нее убежища и помощи в ремонте кораблей. «Кто не знает, — сказала она, — великого Энея, прекрасной Трои и ее печальной судьбы? Мы не так далеко живем от остального мира, чтоб не слыхать о вашей славе, и сердца наши не так жестоки, чтоб не сочувствовать печальной вашей участи».

Дидона пригласила гостей на пир. Когда же среди веселого говора пирующих стали разносить кубки и Эней начал рассказывать, но просьбе царицы, о судьбе Трои и своих скитаниях, в сердце Дидоны проникла пламенная любовь к герою. Чем больше глядела на него царица, тем больше разгоралась страсть в ее груди. Эней не остался равнодушным к чувствам Дидоны, но по велению богов должен был снова отправиться в путь. Эней приказал тайно подготовить флот к отплытию. Глухой к мольбам и упрекам Дидоны, он твердо взошел на свой корабль и навсегда покинул берег Карфагена. Тогда несчастная, покинутая царица решилась умереть. По ее приказанию во дворе дворца воздвигли высокий костер. Дидона взошла на него и, когда огонь запылал, пронзила свою грудь. Последний же, предсмертный взгляд умирающей был обращен в ту сторону, где вдали, едва белея, виднелись паруса, быстро удаляющиеся от ливийских берегов.

По отплытии из Карфагена троянцев вновь настигла буря и прибила их корабли к западной оконечности Сицилии, к царству Ацеста. Прошел ровно год, как Эней был здесь в первый раз и потерял своего отца, поэтому теперь, в годовщину кончины Анхиса, он устроил на его могиле пир и игры в память покойного. Пока мужи и юноши состязались в играх, жены троянцев попытались сжечь их флот, чтобы положить конец их странствиям по морям. Троянцы, увидев это, в испуге прибежали к кораблям, но не было человеческой возможности остановить пожар. Тогда Юпитер (римский Зевс), внимая мольбам Энея, послал сильный дождь и залил огонь. Вследствие этого события Эней оставил в Сицилии всех жен и мужей, негодных к войне и неспособных переносить трудности путешествия, построив им город Ацесту (нынешняя Сегеста).

Как только корабли были исправлены, Эней снова пустился в море и направил свою флотилию к берегам Италии. Пройдя мимо острова Сирен, которые некогда завлекали корабли на подводные камни своим волшебным пением, но, исполняя волю судеб, лишили себя жизни после того, как Одиссей безнаказанно проплыл мимо них, троянцы благополучно вошли в пристань города Кум. Здесь Эней спускался в царство теней, чтоб увидеться с отцом, Анхизом, и спросить его о будущем. Из Кум троянцы поплыли на север к острову Каэте, названному так по имени няни Энея, здесь умершей. Еще севернее лежал остров чародейки Цирцеи. Троянцы ночью поспешно проплыли мимо него и услышали издали ужасный рев львов, медведей, вепрей и волков, в образы которых волшебница превращала всех несчастных, пристававших к ее берегу.

Наконец, достигли они устья Тибра, который, извиваясь по речной долине, впадал в море. Троянцы, выйдя на берег, расположились под тенью дерев и стали готовить себе простейшие яства — рвали плоды и клали их за неимением столов на сухие хлебные лепешки. Не утолив голода плодами, троянцы стали грызть самые лепешки. Тогда сын Энея, Асканий (другое его имя Юл), воскликнул: «Мы едим наши столы!» Все громко возликовали, услышав эти слова, так как увидели, как безвредно для них исполнилось грозное предсказание гарпии Делены, и узнали, что, наконец, достигнута цель их странствия. Эней же радостно воскликнул: «Привет мой тебе, о земля, назначенная мне судьбою! Хвала вам, пенаты Трои, неизменно сопутствовавшие мне доселе! Вот наше новое отечество!» Наутро Эней устроил на взморье стан, окружив его для безопасности рвом и валом.

Лациумом — страною, куда пристал Эней, мирно правил престарелый царь Латин. У него была единственная дочь, Лавиния, руки которой домогались вожди близких и далеких стран. Красивейшим из женихов был Турн, вождь рутулов. К нему мать невесты, Амата, была благосклоннее, чем к остальным женихам. Но различные предзнаменования указывали на нежелательность этого брака и указывали на другого жениха, который должен прийти из чуждой страны и вознести до небес славу их рода. Поэтому, когда Эней по прибытии отправил блистательное посольство к царю просить места, где б троянцы могли поселиться, то царь Латин дал им благосклонный ответ и предложил герою Илиона руку своей дочери.

Это, разумеется, привело в негодование Турна. Но он был не единственным, кому не по вкусу пришлось появление чужаков. По наущению Аматы в стране Латина поднялось восстание против пришельцев, которое возглавил Турн. Сам Латин, уже неспособный влиять на действия своих подданных, заперся у себя в доме, предоставив бразды правления супруге. Турн с большим войском напал на город Энея. Но на помощь осажденным пришли этруски, давние враги рутулов, а также царь Эвандр, выходец из греческой Аркадии. В жестокой войне погибло множество латинян. Когда их родственники попросили у Энея мира, он отвечал им, что не намерен воевать с латинянами, но готов сразиться с Турном. Царь рутулов принял вызов и пал в поединке с Энеем. После этой победы Эней достроил город и объединил два народа, троянцев и латинян.

Обратим внимание на одно поразительное обстоятельство. Эней плавал в поисках нового отечества восемь лет, ровно столько же, сколько и Менелай! В отличие от Менелая, Эней не заходил в гавани Египта, но он некоторое время провел в Ливии. Ливийцы вместе с «народами моря» в то время воевали против Египта, и можно не сомневаться, что воины Энея были задействованы в этой кампании. Правда, Вергилий ничего об этом не говорит, но тот факт, что Эней странствовал именно восемь лет, дает нам основание утверждать, что к устройству мирной жизни своего племени Эней приступил только после успешного завершения второго похода «народов моря». А остаться в стороне в то время, когда было взбудоражено все Средиземноморье, смог разве только хитроумный Одиссей, да и то в одиночку.

Согласно Вергилию, обосноваться Энею на новом месте помогли этруски. Что же это за народ, и как они оказались на Апеннинском полуострове? Геродот, живший примерно 25 веков назад, считал, что этруски пришли в Италию из далекой Малой Азии, из царства Лидии, располагавшегося на юго–западе полуострова Анатолия. Во время страшного голода царь лидийцев решил разделить свой народ на две части и одну из них под предводительством своего сына Тиррена направить за море на кораблях. После долгих странствий подданные Тиррена достигли берегов Италии, где основали страну и стали называться тирренами. Живший во времена Геродота греческий историк Гелланик Лесбосский полагал, однако, что этруски пришли в Италию из Греции, где носили имя пеласгов. Геродот приписывал пеласгам многое, что имеет отношение к тирренам. Но пеласги и тиррены для Геродота были все же разными народами. Гелланик впервые в греческой историографии отождествил их. Вслед за ним это сделали их современники Фукидид и Софокл.