Книга Кремль-1953. Борьба за власть со смертельным исходом - Леонид Млечин

— В отношении звонков. Я уехал отсюда после смерти товарища Сталина 16 марта. За это время Берия один раз мне звонил. За пятнадцать лет здесь, в Москве (я не хочу снимать с себя ответственность за то, что я не мог раскусить этого человека, не в оправдание себе я это говорю), я у него был один раз дома. И то с товарищем Сталиным. А в остальное время встречал так, или заезжал за мной он…

Голос из зала:

— Товарищ Багиров, когда вы начинаете оправдываться, то делаете это не в полный голос. Вы скажите, что ЦК за последние годы забыли…

— Я?

— Ходили только к шефу.

— Я? — Багиров растерялся и не знал, что ответить.

— Ходили все время к Берии…

— Я Берию шефом Азербайджана не мог считать, хотя он и пытался это делать… Когда я здесь бывал, и в ЦК, и во все министерства, во все организации ходил, и, если на то пошло, очень редко когда у Берии наедине был…

Вмешался секретарь ЦК Михаил Андреевич Суслов:

— Инструктора ЦК побаивались ездить в Азербайджан.

— В Азербайджан? — переспросил Багиров.

Он явно не ожидал таких слов. Не привык к роли оправдывающегося. Десятилетиями он сам презрительно разил с трибуны врагов народа. А зал послушно ему внимал. И вдруг все поменялось.

— Да, в азербайджанские организации, — подтвердил Суслов, уже понимая, что Багиров недолго просидит в своем кресле, — боялись, что у вас есть шеф.

Багиров совсем растерялся:

— Не знаю, может быть.

Маленков попытался объяснить ему, что члены ЦК ждут от него разоблачений вражеской деятельности Берии:

— Товарищ Багиров, ты оправдываешься, не нужно этого. Ты был близок к Берии, не этот вопрос сейчас обсуждается… И пленум поэтому недоумевает. Ты оправдываешься, защищаешься. Тебя видели больше, чем всех других, обнимающимся с Берией…

Но Багиров так и не понял, как ему следует себя вести. Он бормотал:

— Я не оправдываюсь, я хочу просто сказать, мне больно некоторые реплики товарищей слушать…

Многолетний хозяин Азербайджана сошел с трибуны без положенной ему порции аплодисментов. После заседания пытался исправить дело — объясниться с Маленковым и Хрущевым. Разговор не получился, потому что его судьба была решена.

В Баку провели объединенный пленум ЦК компартии Азербайджана и Бакинского горкома. Багирова сняли с должности председателя Совета министров республики и вывели из состава бюро ЦК компартии Азербайджана — «за непартийное поведение в деле Берии, неискренность перед партией и крупные политические ошибки».

На пленум прилетел секретарь ЦК КПСС по идеологическим делам Петр Поспелов. Он был академиком и догматиком. Когда умер Сталин, Поспелов рыдал. Но в Баку резко выступил против любимца Сталина. В один день человек, который два десятилетия управлял Азербайджаном, к которому подчиненные обращались как к живому божеству, превратился в ничто.

В Москве 17 июля 1953 года президиум ЦК КПСС постановил:

«1. Одобрить постановление объединенного пленума ЦК КП Азербайджана и Бакинского городского комитета партии с активом о снятии т. Багирова М.Д. с поста председателя Совета министров Азербайджанской ССР и о выводе его из состава бюро ЦК КП Азербайджана за непартийное поведение в деле Берия, неискренность перед партией и допущение крупных политических ошибок в работе, выразившихся в грубом нарушении партийных принципов подбора и расстановки кадров, зажиме критики и самокритики, подмене коллективного руководства единоличными решениями, культивировании угодничества и подхалимства…

2. Вывести т. Багирова М.Д. из состава кандидатов в члены Президиума Центрального комитета КПСС».

Обычно снятым начальникам разрешали перебраться в Москву, где они могли спокойно перейти на пенсионную жизнь. Багирова в Москву не пустили. Ему даже не позволили остаться в республике, чтобы он не мешал новому руководству. Подыскали чисто хозяйственную должность заместителя начальника объединения «Куйбышевнефть» Министерства нефтяной промышленности СССР по кадрам.

В июне 1954 года в Баку образовали комиссию для пересмотра дел «осужденных за контрреволюционные преступления по Азербайджанской ССР». Багирова арестовали. Под суд отдали после XX съезда. Хрущев уже произнес свой знаменитый доклад о сталинских преступлениях, но ни Багиров, ни азербайджанские чекисты не могли ссылаться на то, что все решения в стране принимались Сталиным и политбюро. Обвиняемым не позволили говорить о получаемых из Москвы указаниях.

26 апреля 1956 года Мир-Джафара Багирова приговорили к расстрелу за контрреволюционную и террористическую деятельность. 7 мая президиум ЦК утвердил приговор. Президиум Верховного Совета СССР отклонил прошение о помиловании. 23 мая «Правда» сообщила, что приговор приведен в исполнение.

Вместе с ним расстреляли бывших руководителей республиканского ведомства госбезопасности: заместителя наркома Тимофея Михайловича Борщева, заместителя наркома Хорена Ивановича Григоряна, заместителя наркома Рубена Амбарцумовича Маркаряна — как участников «заговорщической группы Берия — Багирова». Бывшего министра внутренних дел Ага Салим Ибрагим оглы Атакишиева и бывшего министра госбезопасности Степана Федоровича Емельянова приговорили к двадцати пяти годам лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях…

Следствие по делу Берии и его соратников постарались локализовать его родными местами — Грузией и Азербайджаном. Характерно, что на этих процессах сознательно ограничивались тем, что в тридцатых годах творилось в хозяйстве Берии. Хотели даже географически локализовать преступления, которые по приказу Сталина и его подручных творились органами государственной безопасности по всей стране. И еще одно бросается в глаза: фамилии палачей — грузинские, азербайджанские, армянские, еврейские, польские… Главным было доказать, что все это были бериевские извращения, искривления правильной линии, перегибы… Исключение, а не правило.

Но не сложно предположить, что нечто подобное творилось по всей стране. Нелепо считать, что именно чекистский аппарат Закавказья состоял сплошь из садистов и убийц. Руководители партии и правительства это прекрасно знали. В представленных им многотомных «Материалах проверки о нарушениях законности» описывались непостижимые человеческому уму эпизоды:

«В НКВД Белорусской ССР арестованных затягивали в смирительные рубашки, обливали водой и выставляли на мороз, вливали в нос нашатырный спирт, издевательски называемый «каплями искренности».

В Экономическом отделе НКВД СССР арестованного заставляли брать на плечи чемодан и ходить с ним часами по комнате, повторяя, что он «уезжает в Лондон со шпионскими материалами для английской разведки». В Особом отделе Белорусского военного округа арестованных заставляли сотни раз приседать с библией в вытянутых руках, лаять по-собачьи. В Вологодской области арестованных засовывали за шкаф. В НКВД Туркменской ССР арестованных сажали в дезкамеру, насыщенную слабой концентрацией хлорпикрина; в летнюю жару выставляли на солнцепек; смазывали волосы клеем, а когда клей высыхал, прочесывали голову гребнем.