Книга Кровь Люцифера - Ребекка Кантрелл

— Кажется, они говорят на санскрите...

Цао достал из кармана маленькое серебряное изображение розы. Он стиснул в кулаке ее стебель, пронзая свою ладонь шипами. Затем капнул кровью на камень, выступающий из откоса, и все услышали тяжелый каменный скрежет.

— Это похоже на врата сангвинистов, — пробормотал Христиан.

«Или на то, что им предшествовало», — подумал Рун.

Под аккомпанемент скрипа и стона камня от утеса отделилась маленькая круглая дверца и откатилась в сторону. Снег приминался под ее весом.

Монахи прошли в открывшийся проем, явно приглашая гостей следовать за ними. Дверца была такой низкой, что требовалось склониться, чтобы пройти в нее. Возможно, она была намеренно сооружена таким образом — дабы внушать смирение любому входящему.

Рун и львенок вошли первыми, за ними — остальные.

Переступив порог, Рун выпрямился и обнаружил, что находится в обширной пещере, озаренной мерцанием тысяч свечей, на множестве жаровен курились благовония. Он сразу же понял, что это не природная пещера, но огромное помещение, вырубленное в скальном массиве и превращенное в настоящее произведение искусства. Работа велась явно вручную и, должно быть, заняла не одно столетие.

Войдя вместе с Джорданом и остальными, Эрин тихо ахнула от изумления.

Это было похоже на маленькую деревню, выточенную из камня; фундаменты домов представляли единое целое с каменным полом, как будто эти здания сами собой выросли в рукотворной пещере. Вокруг виднелись сотни статуй, их подножия точно так же, без единого зазора, переходили в камень. Скульптуры изображали обычных крестьян, занятых своими повседневными трудами. Среди них был даже запряженный в повозку як, выполненный в полный рост, и стада овец и коз, пасущихся на лужайках с каменной травой.

— Как будто взяли ту деревню, над которой мы пролетали, и обратили в камень, — сказал Джордан.

Не обращая внимания на их потрясение, монахи вели гостей к центру деревни, где виднелась огромная скульптура сидящего Будды высотою не менее тридцати футов. Каменные глаза были прикрыты в медитативной безмятежности. Лицо статуи не было стилизованным, оно выглядело как изображение реального человека: с широко расставленными глазами, прямым носом, изящно изогнутыми бровями и чрезмерно полными губами, на которых играла полуулыбка. Черты каменного Будды были безупречны, и казалось, что он в любой момент может открыть глаза.

Рун ощутил спокойствие и умиротворение, исходящее от скульптуры — блаженный контраст со злом, царящим снаружи.

Все так же в унисон монахи сложили ладони перед грудью и поклонились статуе, потом провели гостей мимо Будды в высокий храм. Его изящная башня, выполненная в форме колокола, поднималась почти до потолка пещеры. От нее тянулись унизанные флагами веревки — и то и другое было тоже сделано из камня, но так искусно, что казалось, будто флаги все еще развеваются на давно улетевшем ветру.

Вход в храм охраняли две статуи. С правой стороны на постаменте свивал кольца стилизованный дракон, его пасть была приоткрыта, и видневшиеся в ней зубы выглядели достаточно острыми, чтобы о них можно было порезаться. С левой стояло на задних лапах косматое существо, его мощные передние конечности были вскинуты, демонстрируя крепкие когти. Оно выглядело как помесь обезьяны и медведя. Рун никогда не видел подобного ему.

Львенок обнюхал дракона, слегка вздыбив шерсть, как будто ожидая, что крылатый змей вот-вот оживет.

Джордан провел пальцем по жутковатой морде второй скульптуры.

— Похоже на снежного человека или вроде того.

— Не совсем, — возразила Эрин, подойдя ближе. — Мне... мне кажется, это йети. Существо, которое, по слухам, обитает в Гималаях.

Она взглянула на Цао, ища подтверждения. Лицо монаха было по-прежнему непроницаемо.

— Это изображение существа, сбежавшего из озера, — одного из множества ему подобных. Твари разного обличья время от времени выползают в наш мир из этого темного пространства. Некоторые из них лишены теплого покрова и быстро погибают от холода. Другие, как, например, это, годами бродят в горах, прежде чем нам удается привести их обратно. Именно так и возникают предания и сказки.

— «Привести их обратно»? — переспросил Джордан. —Что вы имеете в виду?

— Мы ловим сбежавших и возвращаем их в озеро. Мы пытаемся не допустить, чтобы кому-либо из них причинили вред или чтобы они причинили вред другим, но часто — слишком часто — терпим неудачу.

— Но разве они — не демоны? — спросила София.

— Наша философия не позволяет нам винить этих тварей в том, что они таковы по природе своей, — благочестиво произнес Цао, и тон его во многом напоминал тон Гуго де Пейна. — Мы живем здесь, дабы защищать всех.

Он повернулся и махнул рукой в сторону открытых дверей храма.

— Но нам пора следовать дальше. Нас ждут важные дела.

Рун не стал спорить. Благодаря своим чувствам сангвиниста он ощущал, как угасает солнце снаружи, как тень луны медленно поглощает блеск полуденного светила.

У них почти не осталось времени.

Глава 38

20 марта, 11 часов 22 минуты

по непальскому времени

Долина Цум, Непал

Элизабет вошла в храм последней, следуя за остальными, точно незнатная простолюдинка. Она терпеть не могла, когда ее оттирали на задний план, но это позволяло ей самой рассмотреть все, не полагаясь на суждения Руна и прочих. Гуго де Пейн показал ей другой образ жизни, другой способ уравновесить свет и тьму, ночь и день. И эти монахи вживую воплощали то же самый путь.

«Я могу научить этому Томми».

И поэтому она воспользовалась моментом, надеясь узнать как можно больше, прежде чем сумеет сбежать и вернуться к Томми, дабы спасти мальчика от ранней смерти, которой он не заслуживает.

Когда она вступила в сердце храма, то ощутила запах цветущего жасмина, заполняющий помещение. Каменный пол под ногами был покрыт резьбой, имитирующей деревянные доски — должно быть, на это ушли долгие годы трудов искусного мастера. В дальнем конце длинного зала восседал безмятежный Будда. В отличие от статуи снаружи храма этот был изображен с открытыми глазами.

Элизабет задумалась о том, почему храмовый комплекс столь велик, если здесь живут всего лишь три монаха. Она прислушалась, пытаясь уловить присутствие других, но до нее не донеслось ни характерного шлепанья сандалий по камню, ни шороха облачения о кожу, ни перестука четок. Казалось, что в долине остались лишь три стража.

Монахи подвели гостей к большому столу алого цвета, на котором стоял мелкий серебряный поднос. Стол был водружен перед статуей Будды. На поднос была насыпана соль и песок различных цветов и оттенков, и из их искусного сочетания создавалась песочная картина. То была точная копия зимней долины за пределами горы: белый песок изображал снег, черная соль — озеро. На одном берегу были нарисованы два серых дерева, каждая искривленная ветвь их была доподлинно отображена в миниатюре.