Книга Блокадные будни одного района Ленинграда - Владимир Ходанович

Кроме этого, за подсобным хозяйством комбината в колхозе «Муррос» «закреплялось» 20 человек из школы № 272[1064].

В самом конце 1943 г. райисполком проверил ряд предприятий относительно условий закладки ими картофеля и овощей на длительное хранение. И выяснилось, что на «Советской Звезде» при закладке не была проведена переборка овощей, квашеная и свежая капуста хранились в общем помещении, отопительных приборов хранилище не имеет, не просушивается и турнепс «покрывается плесенью»[1065].

На оборонных работах в городе, на торфо– и лесоразработках во Всеволожском районе, в Парголове, Шувалове, у станции Рахья в течение 1942 г. работало около 100 человек, 45 человек направили в распоряжение Ленэнерго, 25 – на ремонтные работы в районный жилищно-строительный трест.

Третьим июня 1943 г. датировано хранящееся в архиве дело – первый том (95 листов) списков рабочих и служащих Ленинского района, награжденных медалью «За оборону Ленинграда».

Имена сгруппированы по предприятиям и расположены в алфавитном порядке. Указаны фамилия, имя и отчество, год рождения, партийность, должность на момент представления к награждению, и кратко, в двух-трех предложениях, – «факты участия в обороне Ленинграда» и с какого времени работает на предприятии.

Список награжденных комбината «Советская Звезда»[1066]открывает Антонина Федоровна Акаткина (1914 г. р.), беспартийная, боец МПВО, на предприятии с 21 сентября 1936 г. «Хорошо работала на оборонных работах на ст. Купчино в течение 1/2 мес. Активно участвовала в ликвидации пожара от артобстрела склада хлопка 8 июня 1942 года».

Почти все награжденные – рядовые бойцы МПВО, дорожно-патрульной службы, ВСО и рабочие подсобного хозяйства (в Токсове). Награждены были также старшие смен, командир и политрук команды МПВО, начальник медико-санитарной службы М.И. Колюшева.

В разделе участия в обороне Ленинграда почти у всех – оборонительные работы и тушение пожаров, возникших на комбинате в результате артиллерийских обстрелов.

Всего в первом томе списков с «Советской Звезды» перечислены 99 человек.

В 1944 и в течение всего 1945 г. рабочие комбината (постоянных насчитывалось к концу года всего 60 человек при потребности в 100) на окрестных улицах в радиусе до полутора километров выбирали из завалов целые кирпичи, балки, доски, бревна, кровельное железо и вручную (только несколько раз воинские части помогали с транспортом), на тачках, носилках, тележках доставляли на территорию предприятия[1067].

1 сентября 1944 г. открылся детский сад комбината. Средний контингент составлял 70 детей. За пребывание в детсаду родители или родственники вносили «родительские взносы»[1068].

Уже к ноябрю 1944 г. на «Советской Звезде» восстановили цехи прядильной фабрики и двух отделов, открыли столовую (существовала с 1932 г. в корпусе бывшего турбинного отделения), здравпункт. В 1945 г. капитально отремонтировали и ввели в эксплуатацию 1,8 тыс. кв. метров жилой площади на улицах Лифляндской и Калинина, второй детский сад и ясли на сто детей в каждом.

В середине февраля 1943 г. начались работы по пуску суконной фабрики на Гутуевском острове. К началу сентября того же года все производственные цеха были пущены. Фабрика выпускала гражданское и шинельное сукно.

Производство завода «Красный маляр» возобновилось в конце 1944 г.

27 мая 1945 г. введен единый выходной – воскресенье, а с 1 июля восстановлены очередные и дополнительные отпуска.

Глава 13

«Екатерингофский». Октябрь 1943 г.

В седьмой главе книги приводились некоторые по ложения решения Исполкома от 6 мая 1943 г. «О мероприятиях по сохранению зеленого фонда г. Ленинграда». В числе названных в документе «наиболее ценных садов и парков» города, находившихся на тот момент «под угрозой полной гибели», – «быв. Екатерингофский парк». То есть в официальном, видимо, неоднократно отредактированном и проверенном цензурой решении главного органа управления города стояло название «Екатерингофский», а не – как положено – «Парк имени 1 Мая».

Возник вопрос, почему. И поиски ответа привели к следующему.

«14 января 1944 года. Сегодняшнее темное и сырое утро, казалось, ничем не отличалось от вчерашнего. Низкая сплошная облачность и серая дымка висели над городом. Стояла отвратительная январская оттепель…» – записал в своем дневнике главных архитектор Ленинграда Н.В. Баранов[1069].

Ни за этот день, ни до, ни после этого дня в дневниковых записях и воспоминаниях Николая Викторовича

Баранова даже не упоминается вскользь о событии, которое произошло днем раньше и к которому главный архитектор имел самое непосредственное отношение.

11 января 1944 г. составлена повестка дня очередного заседания Исполкома. Последним, 5-м пунктом, значился – «О переименовании улиц г. Ленинграда». Готовят вопрос: главный архитектор города Н.В. Баранов, начальники управлений, заведующие отделами и председатели райисполкомов[1070].

Через два дня последовало известное многим ленинградцам и петербуржцам решение Исполкома (№ 105, п. 6-з) «О восстановлении прежних наименований некоторых улиц, проспектов, набережных и площадей города Ленинграда»[1071].

Докладывал на заседании Исполкома по вопросу Н.В. Баранов.

В архивном деле протоколов заседания Исполкома материалов к заседанию и материалов самого заседания 13 января 1944 г. по вопросу, касающемуся переименования, нет.

Неужели понадобилось всего два дня – от составления повестки дня заседания до самого заседания, чтобы принять такое решение? А по отсутствию каких-либо материалов рассмотрения вопроса о переименовании можно даже предположить, что принималось оно без обсуждения, возражений, предложений по внесению изменений в формулировки проекта решения и т. д.

И что, именно председатель Исполкома является главным инициатором принятого 13 января решения (о чем неоднократно упоминается в современных публикациях, посвященных П.С. Попкову)?