Книга Сиятельный - Павел Корнев

Проклятье!

Я сорвался с места и провалился в глубокий выпад тростью; оборотень невероятно изящным для такой туши пируэтом начал уходить из-под удара, но выстрел из «Рот-Штейра» заставил его сбиться с шага и спицы электродов зацепили спину и затрещали разрядами электричества.

Оборотень с воем крутанулся на месте, и тогда я в жалкой попытке повторить танцующее движение бандерильеро, ускользающего от раненого быка, нырнул под растопыренную лапу.

«Если ты приблизился к противнику на расстояние удара клинком, то совершенно бездарно потратил последние мгновения своей жизни», – мелькнуло в голове наставление отца, а в следующий миг когти пронеслись над головой; оборотень потерял равновесие и упал на одно колено.

Треск разрядов смолк, я поспешно отпрыгнул и только тут сообразил, что оказался обезоружен. Электрическая банка трости разрядилась, у «Цербера» потерялась кассета с патронами, а разряженный «Рот-Штейр» встал на затворную задержку.

И я с нервным смешком разложил нож.

Титановый клинок сверкнул во мраке промозглого вечера изящной серебряной полосой, но оборотень вдруг покачнулся и уткнулся мордой в грязь.

И дело было не только в поражении электрическим током: жесткая шерсть осыпалась, обнажая покрытую гнойниками и сетью глубоких трещин кожу, ребра ходили ходуном, из легких вырывался резкий кашель. Пасть наполнилась алой пеной, а когда зверь перевалился набок, стали видны налитые кровью глаза и месиво не до конца затянувшихся пулевых отметин.

– Конвент, – прохрипела тварь, – этого так не оставит!..

А потом оборотень потерял сознание, и мощное некогда тело начало гнить и разрушаться прямо у меня на глазах.

Урановые пули и ускоренный метаболизм все же прикончили неуязвимое создание.

Позабыв о звере, я рванул к Рамону. Тот уже пришел в себя и даже зажал рану на правом плече, но, судя по хлеставшим меж пальцев струйкам крови, была повреждена подключичная артерия. Жить ему оставалось считаные минуты.

– Как он? – хрипло выдохнул Рамон при моем приближении.

– Мертв, – уверил я напарника, опускаясь на корточки.

– Надеюсь, догоню его по дороге в ад и дам пинка под зад… – Крепыш попытался рассмеяться, но лишь скрипнул зубами от боли.

– Ты будешь жить, не сомневайся даже, – возразил я.

– Брось, Лео…

– Правда, руку спасти не получится, – продолжил я, – она держится на паре лоскутов. Придется отнять. Но лучше жить одноруким калекой, чем умереть в расцвете сил. Сторожем поработаешь и так…

– Нет! – рявкнул Рамон что было сил.

Потаенный страх стать увечным калекой выплеснулся наружу, и я ухватился за этот ужас, распалил его собственным талантом сиятельного и зашвырнул обратно. Крепыш взвыл, выгнулся дугой и потерял сознание; сочившаяся через его судорожно стиснутые пальцы кровь остановилась, как если бы рана закрылась сама собой. Да так оно и было. Страхи – моя вотчина…

Я поднялся на ноги, несколько раз моргнул и встряхнул головой, но лучше не стало. Глаза горели огнем. Тогда нацепил на нос темные очки и вернулся к оборотню. Зверь и в самом деле издох, и его полусгнившее тело представляло собой жалкое зрелище.

Будет непросто доказать, что это и есть убийца Исаака Левинсона.

И что это еще, дьявол его забери, за Конвент?

За спиной послышался кашель, я обернулся, а это Рамон поднялся на ноги и ковылял ко мне.

– Крепко меня приложило, – пожаловался он.

– Иудей! – вдруг вспомнил я. – Рамон, за мной!

Схватив валявшийся в грязи винчестер, я побежал к опиумному притону, на ходу отвел рычаг и вернул его на место, загоняя в ствол новый патрон. Боюсь, Красные Драконы будут не рады случившейся в их заведении перестрелке.

Но нет – бандиты в курильню так и не вернулись, только ковыляли на выход встревоженные курильщики, те, что еще – или уже? – могли ходить.

Сунув в карман валявшуюся на нижней ступеньке лестницы кассету «Цербера», я взбежал на второй этаж и при виде выломанной балясины на миг впал в самый настоящий ступор.

Аарон Малк исчез.

Но как так? Как он сумел?!

– Дьявол! – выругался я.

– Что такое? – поднялся вслед за мной Рамон. Слабость уже оставила его, лицо приобрело обычный красноватый оттенок, и двигался он уверенно, словно и не валялся при смерти пару минут назад.

А мне стало дурно. Столько усилий – и ради чего?

– Смотри! – указал вдруг Рамон на каплю крови. И еще одну – на ступеньке выше. – Он на чердаке!

Я взял винчестер на изготовку и начал подниматься под крышу. Рамон вытащил из кобуры «Веблей – Фосбери» и двинулся следом.

Аарон Малк и в самом деле укрылся на чердаке. Он сидел в дальнем углу, прислонясь к покатым стропилам, сидел и не шевелился.

Иудей был окончательно и бесповоротно мертв.

– Опиум до добра не доводит, – вздохнул Рамон, подсвечивая мне зажигалкой.

Я ничего не ответил и прикоснулся к щеке покойника. Та была холодной-холодной, словно смерть наступила несколько часов назад. А под воротом рубашки на бледной коже явственно проступали синие отпечатки пальцев.

– Его убили, – сообщил я приятелю. – Утащили сюда, допросили и удавили. И сделал это не человек.

Рамон прикоснулся к шее иудея, вытер пальцы о плащ и отступил подальше.

– Темное дело, – решил он.

– Темнее не бывает, – подтвердил я.

Мы спустились с чердака, я забрал из каморки разодранный портфель с поцарапанным маузером внутри и предложил:

– А что если мы его не нашли?

– Вообще не нашли? – уточнил Рамон.

– Зашли в комнату и наткнулись на оборотня. За оборотня нам точно ничего не будет.

– Кроме денег.

– Кроме денег, – кивнул я. – Думаю, отпечатки челюстей подтвердят мою версию.

– Было бы неплохо, – вздохнул крепыш и направился вниз.

Я последовал за ним, выдвинул из-под стола с игровыми костями табурет и уселся на него, давая отдых усталым ногам.

– Надо вызвать полицию, – решил Рамон, – пока не вернулись хозяева и не выкинули нас вон.

– Пошли кого-нибудь из соседей, – предложил я, перезаряжая «Рот-Штейр». – Пяти франков за глаза хватит. А лучше никуда не ходи. Не знаю, что за тварь убила иудея, но она до сих пор может быть в доме.

Табурет я, к слову, поставил так, чтобы видеть и лестницу, и обе двери.

Рамон забрал выложенный мной на стол винчестер и отошел к выходу.

– Кто бы ни заплатил за твою шкатулку, у него намечаются серьезные проблемы, – утешил он меня. – Перед смертью иудей наверняка выболтал имя заказчика.