Книга Физиогномика и выражение чувств - Паоло Мантегацца

Франческа Петрарка, один из величайших поэтов и писателей в мире, которого все женщины должны обожать, так страстно он воспевал и так много он писал о женской красоте, также имел обыкновение носить тесные ботинки, но сумел избавиться от этого порока.

Вот что пишет он сам по поводу этого: «Что мне сказать о ботинках? Они не служили защитой для моих ног, а держали их в тесном заточении, так что они неизбежно приняли бы уродливую форму, если бы я, в конце концов, не решил лучше неприятно поражать глаза других, чем изуродовать свои ноги».

О форме ботинок имеется целая литература; поэтому распространяться об этом в настоящее время представляется излишним.

Какую важную роль играет обувь не только в жизни индивидуума, но и в истории народа, видно из того, что много сражений было проиграно храбрыми солдатами благодаря, тому, что при больших походах не имели хорошей обуви.

У них было все: и мужественное сердце, и героизм, и стратегия, и тактика; недоставало только… ног.

Серьги не составляют часть нашей одежды, но так как наши женщины носят их с целью придать побольше красоты голове, то необходимо сказать здесь несколько слов об этом варварском обычае, доказывающем наше близкое родство с дикарями Азии, Африки и Америки. И я надеюсь, что мой друг, Феррарио ди Галларате позволит мне позаимствовать у него несравненную беседу двух женщин относительно ношения серег.

Эрсилия. Я никогда не позволяла и не позволю своим детям носить серег.

Фанни. Это меня ничуть не удивляет: ты всегда старалась поступать немного иначе, чем другие, чтобы казаться странной. Ты может быть помнишь еще, что в училище тебя все называли бабушкой или серьезной дамой.

Эрсилия. Это мне не кажется обидным. Но скажи мне лучше, разве тебе не кажется варварством – насиловать природу и причинять страдания или уродливость нашим детям из-за пустячного украшения?

Фанни. Ты весьма и весьма заблуждаешься. Если прокалыванье ушей и ношение серег причиняет некоторую боль и неудобства, то зато оно имеет ту хорошую сторону, что предохраняет нас от многих глазных болезней; таково, по крайней мере, общее убеждение. Разве мы не даем прививать себе оспы, которая гораздо болезненнее простого прокалывания ушей? Разве ты никогда не прививала оспы своим детям?

Эрсилия. Конечно, я это делала и не раз делала, но ведь это совсем другое: здесь наука кладет свою руку, чтобы предохранить нас от оспы. Но я никогда не дам оперировать ушей своих детей, чтобы этим предохранить их от глазных болезней.

Фанни. А между тем все уверяют, что это имеет основание.

Эрсилия. Да, в этом вас уверяют все ювелиры, извлекая из этого предрассудка свои выгоды; но разве повседневный опыт не убеждает тебя в обратном? Разве ты никогда не видела женщин, украшенных роскошными серьгами и все-таки страдающих болезнями глаз? Что касается меня, то я видела их очень много, и я не думаю, чтобы мужчины, более предрасположенные к глазным болезням, могли избавиться от этого недуга ношением колец в ушах.

Фанни. О, мужчины были бы очень смешны, если бы носили серьги, придающие прелесть только женщине!

Эрсилия. Стало быть, здесь играет роль другая причина: не здоровье, как ты говоришь, а роскошь, желание придать себе побольше прелести. Но в таком случае следует признать, что самые прелестные женщины – те дикарки, которые вдевают себе кольца даже в ноздри.

Фанни. Какой вздор! Что за сравнение! Когда я имела случай видеть какую-нибудь из этих дикарок, которых выставляют на показ вместе с животными, я всегда чувствовала лишь отвращение. Нет, твое сравнение не подходит.

Эрсилия. Не подходит? Можно знать, почему?

Фанни. Почему?.. Потому что они дикари, а мы – цивилизованные женщины и прокалываем себе уши. Ты ведь знаешь пословицу: «Обычай предписывает законы».

Эрсилия. О, если бы это было так, если бы обычай служил законом, то прогресс, этот философ, умерщвляющей одним своим дуновением много вредных обычаев, не был бы даже знаком нам по имени, и мужчины щеголяли бы быть может своими косами, подобно нашим предкам, и разгуливали бы может быть в звериных шкурах, соперничая со львом, царем животных. Впрочем, если ты уж непременно хочешь разукрасить себя драгоценными камнями, то ведь в твоем распоряжении шея, руки, волосы. К чему ненужная операция со всеми последствиями в виде язвочек, струпьев и т. д.

Здесь я себе позволю самому попросить слово и предупредить читателей моей книжки, что в то время как обе матери рассуждают за и против серег, их дети стоят и прислушиваются к беседе. И вот при последних словах Эрсилии младшая дочь Фанни, девочка лет семи или восьми, вмешивается в разговор и заявляет следующее:

– Вот у меня и до сих пор еще струпья на ушах, не смотря на все мази, которые мне прописывали доктора, и на все отвратительные лекарства, которые они заставили меня выпить. Мне становится страшно, когда я подумаю о том, что мне еще предстоит!.. Попросите мою маму (обращается она к Эрсилии), чтобы она меня избавила от серег.

При этих словах наивной девочки мать ее сильно краснеет, а Эрсилия, любезно утешая ребенка, обращается к своей подруге:

– Послушай, Фанни, свою подругу хоть этот раз ради своих детей. Ты можешь продолжать носить серьги, но своих детей избавь от этого, по крайней мере, до 18 или 20 лет, а там они поступят, как им заблагорассудится.

Дети прыгают от радости при этих словах Эрсилии и горячо просят мать принять это предложение, и мать, не много подумав, отвечает:

– Чтобы доставить вам удовольствие и доказать своей подруге, что я, хотя и считаю ее немного странной, все таки ценю ее совет, я принимаю ее предложение, тем более, что порадую этим вашего отца, который также не особенно любит эти вещи.

И после крепкого рукопожатия, которое я склонен принять за искреннее, женщины переходят к другой теме.

Какой-то ювелир изобрел приспособление, которое дает возможность носить серьги, не прибегая к продырявливанию ушей. Если это правда и если дамы не рискуют при этом потерять своих серег, то я ничего не имею против такого ношения этого украшения. Таким образом гигиена может идти об руку с модой.

Каждый из нас встречал, наверное, мужчин, которые, не будучи дикарями, не будучи туземцами островов Целебеса или Мадагаскара, носят серьги. Если их родители прицепили им эти кольца, в надежде избавить их от болезней глаз, головы и от других недугов, то я могу их уверить своим честным словом, что серьги имеют такое же отношение к глазам, голове и здоровью, как чихание китайского императора к нашим ценам на хлеб.

Пусть же эти немногие европейцы, напоминающие еще собою варварство, покраснеют при этих словах и сбросят с себя вещи, роняющие их достоинство.

Глава пятая

L'homme à tonjours voulu ajouter quclque chose à Dieu.