Книга Величайший рыцарь - Элизабет Чедвик

Теперь ей приходилось надеяться, что внимательность ее мужа проявится и в спальне. Она немного знала про акт продолжения рода, и эти знания не успокаивали. Она боялась предстоящего кровотечения. Раз пойдет кровь, значит, будет больно… А если крови нe окажется, она будет опозорена. Не то что Вильгельм отречется от нее… Ее земли представляли слишком большую ценность, но…

– Тебе не нужно меня бояться, – внезапно сказал Вильгельм, словно прочитал ее мысли.

– Я не боюсь, мой господин, – смело ответила девушка, но дрожь в голосе выдала ее.

Вильгельм улыбнулся.

– Ну, если не меня, то того, что сегодня ночью ожидается от нас обоих.

Она сжала кулаки.

– Я… я знаю свой долг.

Маршал фыркнул.

– Не сомневаюсь в этом – как и я знаю свой, но зачем разделять долг и удовольствие?

– Да, господин, – согласилась она с опаской.

Он произнес сквозь зубы какой-то звук, но Изабель не поняла, было ли ему весело или он пришел в раздражение.

– Мы оказались вместе, не успев друг к другу привыкнуть и приспособиться. Я не сомневаюсь, что консуммация брака сегодня ночью в лучшем случае стала бы болезненным провалом для нас обоих – из-за твоей девственности и моей больной ноги. Я достаточно долго ждал и могу подождать еще несколько дней. Это не будет иметь никакого значения.

Изабель продолжала смотреть на него.

– А как насчет крови на простыне? Должно остаться доказательство.

– Будет кровь.

Вильгельм встал с кровати, хромая, прошел к своей сложенной одежде и достал из ножен, прикрепленных к ремню, нож. Изабель вытаращила глаза, но быстро взяла себя и руки. Он не причинит ей зла: ведь без нее он ничего не получит.

Вильгельм поднял левую руку, напрягся и сделал небольшой, неглубокий надрез под мышкой.

– Там не так заметно, – пояснил он, подошел к кровати, смазал пальцы кровью, а потом размазал ее по центру простыни. – Много не нужно. Чем лучше любовник, тем меньше крови – по крайней мере, мне так говорили, – добавил он с улыбкой. – Я сам никогда никого не лишал девственности, поэтому говорю с чужих слов. А нам нужно, чтобы свидетелями стали только Фицрейнер и его домочадцы. На нас не смотрит весь двор.

Он вытер нож и вернул его в ножны. Потом он подошел к окну и открыл ставни. Гости вышли в сад. Люди разговаривали и смеялись, напившись щедро подаваемого вина. Лампы с вставленными в них свечами отбрасывали пятна света на фруктовые деревья. Вокруг ламп кружили ночные насекомые. Было странно не находиться среди толпы.

Завтра мы отправимся в Стоук, – бросил он через плечо. – Мне нужно отдохнуть перед коронацией. После прибытия короля, как я подозреваю, у меня не будет свободного времени. – Он улыбнулся и протянул к ней неповрежденную руку. – Мне нужно время, чтобы узнать свою жену… а ей меня.

Изабель взяла его за руку – сильную, теплую и сухую. Ее собственная повлажнела от усиливавшегося напряжения.

– Кровотечение прекратилось? – спросила она обеспокоенным голосом.

– Пока щиплет, но да, прекратилось. – Вильгельм внезапно рассмеялся. – Готов поспорить, что Адам страдал гораздо больше, когда у него вырезали ребро для Евы.

Глава 33

Угром жертвенный порез, сделанный Вильгельмом, потерял смысл, потому что ночью у Изабель началось лунное кровотечение и простыня под нею оказалась вся в крови. Месячные у нее всегда приходили регулярно, но в этот раз все случилось на несколько дней раньше. По мнению госпожи Фицрейнер, это было вызвано, внезапными переменами в жизни. Изабель огорчалась и боялась, что Вильгельм рассердится или будет испытывать отвращение. Однако он отнесся к случившемуся невозмутимо, заметив, что это воля Божья и все естественно; просто, если бы он знал, что случится, не стал бы резать себя. Изабель все еще испытывала угрызения совести, но госпожа Фицрейнер, которая помогала ей упаковывать вещи, успокоила ее.

– Он опытный мужчина, а не глупый юнец, – сказала хозяйка дома. – Он много раз видел, как это бывает, учитывая, сколько лет он держал любовницу.

Изабель вытаращила глаза.

– Любовницу?

Госпожа Фицрейнер усмехнулась.

– Женщину из Пуату, которая ездила с ним по турнирам. Никто почти ничего о ней не знал, по, похоже, их обоих устраивало такое положение. Маршал никогда не приводил ее ко двору, но она всегда жила в лучшем доме в городе. Детей у нее не было, и я предполагаю, что Маршал привык к тому, что раз в месяц у нее начиналось кровотечение.

Изабель в задумчивости переваривала услышанное. Она так много не знала о муже – и, возможно, никогда не узнает. Но прошлое сформировало его, точно так же, как и недолгая жизнь ее.

– А что с ней случилось?

– Они расстались. Судя по тому, что я слышала, она стала жить с виноторговцем из Ле-Мана.

– О-о, – Изабель прикусила губу. – А другие любовницы у него были?

Госпожа Фицрейнер принялась за поиски сундука с полуулыбкой на губах.

– Думаю, что он не раз на жизненном пути ложился в постель с женщинами, но никого, кроме той, не держал при себе. Ваш путь чист.

– Если я смогу найти тропу, – с сомнением сказала Изабель.

Госпожа Фицрейнер улыбнулась шире.

– О-о, я не думаю, что вам стоит беспокоиться об этом, дорогая, – сказала она. – Потому что, если вы ее не найдете, она сама найдет вас.

* * *

Путешествие в Стоук заняло целый день, и они прибыли туда, когда уже спускались сумерки. В темно-лиловом небе мелькали летучие мыши, а первые звезды мерцали, словно маленькие фонарики. Изабель ужасно устала, мышцы болели, и живот сводило. Когда-то она наслаждалась долгими конными прогулами, но за время жизни в Тауэре утратила былую выносливость. Она отвыкла от физической активности, однако терпела и не жаловалась. Она не допустит, чтобы муж принял ее за плаксу и бесхарактерную тряпку. Ему тоже, вероятно, было тяжело из-за больной ноги, но он не жаловался.

Вильгельм отправил вперед верховых, и поэтому, когда они с Изабель прибыли в Стоук, их там уже встречали конюхи, чтобы забрать лошадей, и слуги, чтобы проводить в зал. Для умывания приготовили теплую воду. Потом им подали вкусную еду: фаршированные грибы и форель, жареную с миндалем, зелень и фрукты. Изабель не понимала, насколько проголодалась, пока не принялась за еду. Несмотря на боль во всем теле, аппетит у нее оставался хорошим.

Они вместе с Вильгельмом выпили вина, которое, стараясь не привлекать к себе внимания, подали его оруженосцы. Как и вчера, рядом оказался бард. Он тихо пел и играл, пока они ужинали. Однако на этот раз не было гостей, только несколько вассалов, помощников и писарей, которых Вильгельм привез из Лондона. Им еще предстояло набрать большую свиту, которая требовалась при их положении.