Книга Ее я - Реза Амир-Хани

– Будь добр, Немат, дверь на задний двор тоже закрой на замок. Ты должен поехать с нами. И не ворчи, как рабыня, получившая по голове половником!

Немат закрыл на замок дверь в задний двор и ворча вышел вместе с нами на улицу. Хани, хромая, пошел к своей машине и подогнал ее к дому, с трудом развернувшись в узком переулке. Халия открыла для Фаттаха переднюю дверцу, но он настоял на том, чтобы впереди ехала она. Мы разместились на заднем сиденье в таком порядке: я – в затылок к водителю, Фаттах в середине, а Немат – с другой стороны. И Хани повел машину, причем я не переставал удивляться тому, как ловко он это делает, несмотря на свою инвалидность.

Вдруг Фаттах прервал мои размышления. Он попросил Хани остановиться и указал мне на то, мимо чего мы только что проехали. И я в изумлении выскочил из машины.

* * *

Недалеко от Сахарной мечети сидели на земле семеро слепых. Друг от друга они ничем не отличались: все в одинаковой, старой и грязной одежде. Бог знает, какого цвета была эта одежда раньше, а теперь у всех темно-серая. Шаровары в пыли, оттого что на земле сидят. Они сидели, как обычно, в затылок друг другу, и первый из них гнусавил:

– Семи слепеньким на пропитание… Не поскупитесь… Сжальтесь…

Плешивый солдат подал ему ассигнацию в двадцать туманов, и слепой воскликнул:

– Аллах да вознаградит тебя!

* * *

Я был так изумлен этим явлением семерых слепцов, что подошел к ним и сел прямо на землю во главе их цепочки. И спросил:

– Как же все это понимать? Вы обошли вокруг света?!

Один из них, рассмеявшись, ответил:

– Смотри главу «3. Она»! Али Фаттах уже спрашивал однажды об этом и получил ответ. И тебе теперь отвечаю: да, мы обошли вокруг света, всего один раз, но это лучше вас, которые тысячу раз повернулись вокруг своей оси… Во всяком случае хотя у нас и нет глаз, но мы повидали мир…

– И что вы видели?

– Ма рáйту иля джамúль![101]

– То есть ничего уродливого ты не видел?

– А мы вообще ничего не видим. Мы ведь слепые, забыл?

– А как вы с иностранными деньгами обходились?

В этот момент Али Фаттах высунулся из машины и сказал по-арабски:

– Еще один из тех, кто «собрал все богатство и приготовил его»![102]

Один из слепцов ответил ему словами из той же суры:

– «Думает он, что богатство его увековечит». Насчет «него» промолчу, ведь мы все думаем о «нас»!

Я тоже не остался в стороне и произнес строку из той же суры:

– «Горе всякому хулителю-поносителю».

Между тем Фаттах со значением указал мне на железный ящик для сбора подаяний Комитета здравоохранения[103]. Этот ящик, укрепленный возле магазина мороженого, казался раздувшимся. И передний в цепочке слепец сказал мне:

– Чувствуешь, друг мой, сколько там денег? Словно даже лишние! Непросто будет их обменять…

Я снова сел в автомобиль Хани, и Фаттах заявил:

– Земля тоже крутится – и вокруг Солнца, и вокруг себя, и, если бы она не крутилась вокруг своей оси, она могла бы потерять траекторию и упасть на Солнце! Семеро слепых! Не стойте на дороге у народа Ирана! Мы должны крутиться вокруг своей оси – такова воля Всевышнего… Иначе мы потеряли бы разум…

Семеро слепых услышали эти слова Фаттаха, и один из них ответил ему так:

– Вот теперь ты заговорил! Хотя ты должен был сказать это еще шестьдесят лет тому назад! Тогда, когда по утрам шагал мимо нас в школу, а не сейчас, когда для тебя вот-вот зазвенит последний звонок…

* * *

Вновь Хани завел автомобиль и продолжил путь. Я достал блокнот и решил записать то, что услышал от семерых слепцов. Потом мне пришло в голову, что я ничего не написал еще о Хани и Халие. И я записал: «Вместе с господином Али Фаттахом мы едем на кладбище Бехеште Захра на автомобиле Хани – синем “Пежо”. Это машина с автоматической коробкой передач, ведь с его протезом он не мог бы управлять машиной с обычной коробкой…»

Фаттах покосился на мой блокнот и ухмыльнулся. Я перестал писать.

– Что это ты там строчишь? Не нужно! Вместо того чтобы писать, смотри вокруг! Ощущай запахи, прислушивайся к звукам, чувствуй предметы на ощупь, на вкус! Что толку в твоем строчкогонстве?

– Записываю для памяти, господин Фаттах! Может, пригодится…

Тогда Фаттах нагнулся вперед между двумя передними сиденьями и прочел показания спидометра:

– Может, тебе пригодится: девятнадцать тысяч восемьсот семьдесят три километра! Цвет машины – «синий металлик»!

Хани со смехом спросил:

– А что, уважаемый приценивается – хочет купить? Запишите: марка GLX, год выпуска тысяча девятсот девяносто второй. Один владелец…

Фаттах добавил:

– Запиши еще, что его мать, госпожа доктор Шахин, теперь уже старенькая и не ездит больше на автомобиле в свою клинику…

Мне стало смешно, я даже позавидовал крайне непринужденной манере речи Фаттаха. И сказал:

– Вы нас всех заткнули за пояс, господин Фаттах!

Он посмотрел на меня – очень спокойно. Потом приблизился ко мне и поцеловал меня в лоб. И сказал:

– Вот это тон! Значит, и вы на язык остры? Вот так и говори, так и пиши…

* * *

Немного потомившись в пробках, мы наконец доехали до кладбища Бехеште Захра. Въезд на машинах здесь разрешен, и мы въехали в главные северные ворота. Проезжая по кладбищу, видели участки с вырытыми могилами. Свои зевы смерти они уже открыли, быть может, для еще не умерших. Хани остановился возле покойницкой – помещения, где омывают покойников. Он объяснил, что при перезахоронении шахидов из братских могил их привозят сюда, в покойницкую, где и происходит медицинское освидетельствование и опознание. Фаттах начал придираться:

– А разве шахиды нуждаются в омовении?

– Я вам уже говорил, дядя, – ответил Хани. – Просто таков законный порядок. Так установлено, что окончательное опознание происходит здесь. Большинство этих шахидов – не больше чем горсть земли и костей, так что последняя попытка идентификации – лишь формальность. Но вот тот, который так хорошо сохранился… Это нечто вроде чуда…

Когда Хани остановился возле покойницкой, к автомобилю подбежал часовой в форме и встал по стойке «смирно», взяв под козырек. Хани тоже, выйдя из машины, козырнул, потом поздоровался с ним за руку. Прихрамывая, он направился в покойницкую, на ходу спрашивая у часового, привезли ли тело. Тот ответил, что привезли. Остальной их разговор мы не слышали, так как задержались возле машины. Халия и я сразу вышли из «Пежо», а через некоторое время вышел Фаттах, причем с моей стороны, потому что Немат был чем-то очень рассержен и сидел надувшись, как сыч. Он не двигался с места и не вышел из машины, а мы трое зашли в покойницкую через вход для посетителей. Здесь через специальные окошки можно было видеть процесс обмывания умерших. И мы в такое окошко видели Хани вместе с часовым, которые вошли в какое-то помещение через другую дверь – через нее же выносили и покойников, готовых к погребению. Хани пробыл в том помещении недолго и вскоре присоединился к нам с Фаттахом и Халией.