Книга Тайник - Рейчел Хор

— Истеричка, — сказал однажды про нее доктор. — Как почти все иностранки. Это у них в крови.

— Сент-Джону вообще не следовало жениться на ней, — прорычала графиня. — Весь этот заговор придумали ее родители. Мы ничего не знали!

«Истеричка…»

Теплые слезы покатились по щекам Люсиль. Какая семнадцатилетняя девушка не впадет в истерику после того, как ее лишили родного дома, жестоко вырвали из объятий красивого молодого возлюбленного и насильно выдали замуж за проезжавшего через город совершенно незнакомого человека, чье настроение менялось от страсти до ледяного бессердечия. Супруг увез ее в чужую землю, где пейзаж был серым и безжизненным, а сырость просочилась даже в ее кости. Двое детей были рождены от жестокого насилия, вершимого в спальне и не имеющего ничего общего с любовью, прежде чем его одержимость красотой молодой жены сменилась безразличием и он завел любовницу. И тут, словно вспышка света во мраке, пришло письмо от Гийома. Его принесла горничная Сюзетт. Недавно Гийом получил наследство и просил Люсиль встретиться в гостинице «Белая лошадь» в Грейт-Ярмуте, откуда они вместе уплывут навстречу свободе.

«Я поеду к нему или умру! Но нельзя же оставить девочек! Сюзетт поможет мне, кокетливая маленькая Сюзетт».

Они долго и тщательно готовились к побегу. Самая простая одежда, ценности сложены в мешочек и спрятаны под плащом, маленький саквояж со сменой одежды и самым необходимым и корзинка с едой и питьем.

В темную, безлунную ночь они выскользнули из окна столовой и пошли по парку. Каждая несла сумку и спящего ребенка. За калиткой уже ждал присланный Гийомом экипаж.

Каким образом муж нашел ее? Должно быть, донес хозяин гостиницы в Линне, где Люсиль с детьми остановилась сменить лошадей. Недаром он с любопытством уставился на нее и что-то пробормотал жене. Да, они запомнили красивую иностранку с бойкой горничной, двумя миленькими девочками и безумным выражением лица, путешествующую без эскорта. Это они наверняка объяснили виконту, где искать жену. В те дни его шпионы были повсюду, кроме того, береговая полиция следила за контрабандистами, а народные ополченцы преследовали разбойников с большой дороги. Она попросила кучера ехать менее известным маршрутом.

В Фейкенхеме Сюзетт исчезла. Люсиль дала ей денег купить сонного зелья для детей, но она так и не вернулась. Убежала или же ее убили? А может, похитили? Кто знает. Ясно одно: нужно спешить, иначе она опоздает на встречу.

Сент-Джон остановил экипаж на дороге к югу от Холта. Пистолеты сверкали в ночи серебром.

— Стоять! — крикнул он. — В карете моя жена.

Кучер до смерти перепугался, лошади в панике встали на дыбы. Но пока муж успел спешиться и подойти к экипажу, она открыла противоположную дверь, выскочила вместе с плачущими дочерьми и потащила их к деревьям.

Она не вернется в Медингсфилд, свою мрачную тюрьму.

Сент-Джон отпустил поводья лошадей и помчался следом, не ведая, какую ошибку совершает.

Кучер воспользовался шансом, чтобы подстегнуть животных, и пустой экипаж, гремя колесами, помчался к Ярмуту. Только не оглядываться. Не его это дело. Он скажет джентльмену, что его возлюбленная передумала.

На опушке леса изящная ножка Люсиль попала в кроличью нору. Бедняжка, вскрикнув от боли, упала.

— Бегите, малышки, — попросила она, преодолевая боль. — Прячьтесь!

Она вынула мешочек с драгоценностями — возможно, предчувствие — и сунула в руку Амели:

— Возьми это и беги. Я… я найду тебя. А теперь беги.

Плачущая Амели, однако, повиновалась и, стиснув крошечную ручку Женевьев, побежала к деревьям.

— Пойдем, Женна, это такая игра в прятки, — утешила она Женевьев, помогая ей забраться под упавшее бревно.

Они услышали выстрел, но не поняли его значения. И никогда не увидели тело матери, за что нужно благодарить святую Марию.

Они слышали, как человек, которого называли отцом, топает по лесу, выкрикивая их имена, но были слишком напуганы, чтобы выйти.

Прошло много-много времени, прежде чем все стихло. В лесу стало темно, очень темно. Амели и Женевьев обнялись и, согревшись, уснули. Но среди ночи Амели проснулась, дрожа от холода, и позвала мать. Ответа не было. Она долго плакала, прежде чем снова впасть в забытье.

Когда сквозь кроны деревьев стал проникать холодный свет, Амели снова проснулась. Ей хотелось в туалет, и она, отойдя от спящей сестры, выбралась на тропинку.

— Мама! Мама! — звала она, сжимая мешочек, отданный матерью. Что бы ни случилось, ей нельзя это терять.

Амели немного прошла вперед, продолжая звать матушку. Она не пришла, а ведь обещала! И это было так страшно! Может, тогда они видели ее в последний раз?

Амели, все еще надеясь, свернула раз, другой, но мамы нигде не было. Она увидела куст с ярко-красными ягодами, сорвала одну и сунула в рот. Какая гадость! Сначала она выплюнула ягоду, но была так голодна, что стала глотать их не разжевывая.

Услышав крик, она вспомнила о Женевьев и побежала назад, но так и не нашла их укрытие. Потом дорожка раздвоилась, и девочка не знала, куда идти.

Снова крик. Женевьев проснулась, мокрая, голодная и одна.

Амели побежала на звук, но, должно быть, выбрала неверное направление, поэтому не смогла найти канаву под упавшим деревом, где они спали. Скоро, уставшая, испуганная, мучаясь болью в животе от съеденных ягод, она упала на тропинку и громко разрыдалась.

День прошел в бесконечной пытке полусна и жестоких пробуждений. Один раз мимо пробежала лиса и понюхала ее, но отскочила, когда девочка закричала. В другой раз совсем рядом с шипением проползла змея, но тут же исчезла под листьями.

Амели все время звала мать и Женну, скорее ради собственного утешения, чем в надежде получить ответ. К тому времени, когда дневной свет окончательно угас, она помнила только одно слово «мама», но когда, собрав последние силы, скатилась по заросшему травой берегу и упала на грязную дорожку, и это слово было забыто.

Но тут, словно во сне, послышался топот, звон сбруи и мужской крик. Потом сильные руки подняли ее, мужчина спросил: «Кто тут у нас?» — и началась новая жизнь.

ВЫРАЖЕНИЕ ПРИЗНАТЕЛЬНОСТИ

Деревня Старбро-Холл и башня — плод моего воображения, но эти образы появились из воспоминаний о северных норфолкских пейзажах. Толчок к вдохновению дала местность вокруг прелестного городка Холта, с его зданиями в георгианском стиле, поскольку там, в Уикеме, рядом с Уорстедом, тоже есть руины, происхождение которых кроется, как ни странно, в легенде о двух снедаемых ревностью сестрах. Я взяла на себя смелость немного перекроить географию и маршрут экипажа в финальной сцене.