Книга Информация - Роман Сенчин

Любая любовь рано или поздно мутирует в ненависть, запри влюбленных в пресловутом шалаше. Так произошло у нас (со всеми оговорками) с Натальей, так бы наверняка случилось с Ангелиной, к тому шло с Полиной. В случае с Ольгой этого вполне можно (было бы? – борюсь между настоящим и прошедшим временем) избежать. Оба мы финансово обеспечены, и есть перспективы и дальше неплохо зарабатывать, у обоих квартиры, причем не вонючие однушки; и у нее, и у меня достойные машины. В общем, почти равный статус. К тому же характеры, кажется, схожи, – и Ольга, и я с удовольствием иронизировали, но без жара, горячности, были спокойны по жизни (какие-то экстремальные ситуации я в расчет сейчас не беру), склонны обдумывать свои поступки. Такие прагматичные, но и человечные современные люди. Ну, по крайней мере, мне хочется так считать…

В Ольге меня больше всего цепляло воспитание. Сразу, после нескольких минут общения, становилось понятно, что это девушка не из рабочего дома на «Автозаводской» или где-нибудь в Бирюлеве, а… Ну, скажу так: ее слова, голос, жесты показывали, что она представительница новой аристократии. Складывается такой слой в нынешней России. Это не совсем «золотая молодежь», среди которой полно безбашенных идиотов, а нечто другое. Образованные, выдержанные, серьезные, но и, когда уместно, остроумные, готовые отстаивать свои принципы (но без криков и ругани) девушки и юноши…

Я спешу, и поэтому мне сложно точно формулировать. Да и возможно ли точно сформулировать впечатления, ощущения? Многие писатели вроде бы формулируют точно, емко, лаконично, а начнешь думать над этой формулировкой и приходишь к выводу, что это не букет впечатлений, ощущений от увиденного и испытанного в реальной жизни, а нечто выдуманное писателем для своего текста. Набросал физический и психологический портрет героя в одном абзаце и погнал дальше… Любой реальный человек настолько многогранен, сложен, неожиданен, почти одновременно (какие-нибудь секунды) и симпатичен и отвратителен, навязчив и скромен, что на описание только одного человека у настоящего писателя должна уходить целая книга…

Но многое, как я упомянул уже, меня в Ольге изумляло. Казалось, что с раннего детства и до сих пор она обитала в несколько параллельном мире. В свои двадцать шесть, например, не знала, кто такой Виктор Цой. Вообще огромные пласты современной культуры (или контркультуры, что, в общем-то, одно и то же) были ей неизвестны. Русская литература ограничивалась для нее именем Пелевина, которого к тому же, как я понял по наводящим вопросам, она не читала; эстрада – Филиппом Киркоровым (в машине у Ольги был диск с его песнями, которые ей кто-то подарил)…

Перечислять то, чего она не знала, можно долго. Но вот, по-моему, исчерпывающий пример: как раз вскоре после нашего знакомства она улетала в Шанхай (какая-то презентация журнала там была), в этом Шанхае увидела китайские тряпочки, и в ней загорелся предпринимательский огонек.

– Представляешь, вполне приличная одежда, а стоит – пустяки, – говорила, вернувшись. – Мне кажется, на этом можно отлично зарабатывать. Даже если с учетом перевозки, таможенных и прочих налогов…

Сдерживая смех, я спросил:

– Оленька, а ты бывала когда-нибудь на Черкизоне?

– А что это? – Она наморщила лоб, пытаясь понять.

Тут уж я не выдержал и захохотал.

Телевизор она не смотрела, радио не слушала (разве что «Релакс FM»), газет тем более не читала. С новостями знакомилась по заголовкам на главной странице «Яндекса»…

– Что ты вообще делаешь на досуге? – отважился я однажды задать долго донимавший меня вопрос; голосу придал такую интонацию, что, дескать, могу этот досуг украсить.

– Учу испанский, занимаюсь на тренажерах, плаваю в бассейне, – серьезно стала перечислять Ольга, – конечно, с подругами болтаю, читаю…

– Что читаешь? – тут же ухватился.

– Сейчас?

– Ну да.

– Сейчас я читаю «Атлант расправил плечи».

– А кто автор?

– Айни Рэнд.

Такого писателя я не знал, но покивал и с легкой усмешкой поинтересовался:

– И как, нравится?

– Не очень, честно говоря. Слишком длинно. Но мне советовали прочесть. В принципе, полезная книга.

«Какое-нибудь псевдоинтеллектуальное фэнтези», – про себя хмыкнул я, а вслух спросил:

– А Паланика читала что-нибудь?

– Кажется, нет.

– А фильм смотрела – «Бойцовский клуб»?

Ольга задумалась:

– Н-нет… Нет, не помню.

– А «Все умрут, а я останусь»?

– Нет. Но если ты советуешь, я посмотрю. – Голос ее стал мягким, просящим. – Ты мне говори, что важно. Я не совсем разбираюсь в кино, да и в литературе тоже. Только, – к ней вернулась серьезность, – только если ты считаешь это действительно важным.

– Хорошо. – А в голове торкнулся разрушающий мою самоуверенность вопрос: «А что действительно важно?»

Да, Ольга многого не знала, но и я не знал многое из того, что знала она. Даже Москва, оказалось, у нас совершенно разная. Разные кофейни, рестораны, бутики, любимые места. И это отлично – мы, так сказать, обогащали друг друга. Беседовали часами и удивлялись, удивлялись, делая все новые открытия.

Кстати, я купил огромный, в трех томах, роман Айни Рэнд, о котором упомянула Ольга. Это было вовсе не фэнтези, а вполне реалистическая вещь о бизнесе, который государство старается подмять под себя, то есть – присосавшиеся к государственным структурам бездельники… Конечно, в книге была изрядная доля беллетристики и воды, но основная мысль мне понравилась. Тем более что в романе откровенно доказывалось, что есть люди, способные думать и придумывать, и в избытке существуют те, кто создан природой только для физического труда. И когда эти вторые начинают лезть в число первых, происходят кризисы и развал.

При удобном случае я завел речь об «Атлантах…». Ольга поддержала, и мы долго с удовольствием обсуждали экономические проблемы и тому подобное. Причем я говорил больше о глобальном – о коррупции, кремлевской, лужковской и прочих мафиях, а Ольга приводила примеры невозможности вести честный бизнес из опыта своего отца, знакомых…

Я был доволен таким нашим общением; даже навалившиеся угрозы, как я понял позже, по-настоящему меня тогда не трогали. Точнее, были заслонены ощущением влюбленности… О том, что мы будем с Ольгой мужем и женой, и не мечтал, хотя в глубине души не исключал, что когда-нибудь сделаю ей предложение. Но мне было хорошо и так, и я не приставал к ней с поцелуями и объятиями, не заговаривал о сексе – не хотелось опошлять этими плотскими вещами наши чисто дружеские отношения.

И вдруг в середине декабря – мы сидели в кофейне на Мясницкой – Ольга заявила:

– У меня после рождественского поста должна была свадьба состояться.

Я аж поперхнулся. Не от неожиданности скорее, а от какого-то резкого, холодящего испуга.