Книга "Номер один" - Бен Элтон

Иона, которая набирала вес с каждой неделей благодаря тому, что Родни (по настоянию Кельвина) продолжал оскорблять ее, спела «Amazing Grace». Она исполнила песню в сопровождении только флейты и акустической гитары. Это был старый трюк на шоу «Номер один», призванный произвести впечатление на публику, и он не подвел.

— Это было потрясающе храброе решение, Иона, — проворковала Берилл. — Ты обнажила суть этой песни, позволила своему голосу говорить за себя, и ты сделала ее. Ты спела так, как может спеть только женщина из Шотландии, и я говорю это, потому что люблю шотландцев и потому что я женщина.

Трой спел «Angels», песню, которую редко кому удавалось запороть. Несмотря на то что Трой мог спеть ее хоть задом наперед, поскольку пел ее тысячу раз, Кельвин предложил ему взять с собой листок с текстом. Кельвин заставила режиссера сказать Трою, что все углы съемки были изменены (в соответствии с правилами безопасности) и что Трою нужно смотреть на листок с текстом в конце каждой строчки, чтобы увидеть номер камеры, в которую он должен петь следующую строчку. В результате Трой всю песню таращился в листок, отчаянно пытаясь понять, в какую камеру ему смотреть.

— Дамы и господа, — торжественно объяснил Кельвин после его выступления. — Трой хотел спеть эту песню, но он не знал слов. Поэтому он решил совершить невероятно храбрый поступок и попытаться прочесть слова, несмотря на то, что не умеет читать. Трой, я снимаю перед тобой шляпу, потому что за одно это ты должен выиграть конкурс.

Следующим выступал Грэм, который исполнил «I Can See Clearly Now», отчего Берилл расплакалась.

— То, что слепой мальчик спел песню, в которой говорится, что «надо суметь увидеть», свидетельствует о такой храбрости и отваге, что страшно делается, — прохрипела она. — Я снимаю перед тобой шляпу, детка. Ты сделал эту песню.

Наконец, принц Уэльский удивил всех тем, что спел «Do Ye Ken John Peel?».

— Я бы хотел посвятить эту песню всем лисам, которых пришлось усыпить с тех пор, как запрещена охота на них. Люди думают, что это песня о жестоком убийстве лис, но на самом деле она о любви к природе, и я всерьез думаю, что это важно, вы согласны?

Люди согласны не были. Это был первый мощный гол в свои ворота для принца Уэльского, в результате чего он оказался вторым с конца рядом с «Четверкой-Х». План Кельвина воплощался в жизнь. Он не хотел, чтобы процесс выделения принца в любимчики был слишком очевиден, и поэтому распорядился, чтобы исполнению «Do Ye Ken John Peel?» предшествовал видеоролик, симпатизирующий охоте, который вызовет достаточно отрицательных эмоций, чтобы на время поставить под сомнение быстро растущую популярность ЕКВ.

— Если я что-то и знаю о британских зрителях, — уверенно сказал Кельвин, — так это то, что они не любят жестокости к лисам. Они ненавидят ее, презирают ее, они ее категорически не одобряют. Им безразлично ведерко с двадцатью кусочками цыпленка из «Кентакки фрайд чикен» и парой биг-маков в придачу, а также отличной большой сосиской из восстановленного мяса, и им все равно, что последнюю треску, выловленную в Западном полушарии, окунут в тесто и засунут во фритюрницу, но они приходят в ярость, когда сотня заносчивых снобов знатного происхождения преследует лису.

Принц встретился с «Четверкой-Х» в повторном выступлении в конце шоу. Джо-Джо снова сразился с «Сор Killa», а ЕКВ спел «Do Ye Ken John Peel?», и большинство наблюдателей решили, что убийца лис вызвал слегка больше гневных выкриков, чем «Сор Killa». Однако решение оставалось за судьями, и во время последней рекламной паузы перед голосованием Кельвин отвел Берилл в комнату для гостей и велел ей голосовать за принца.

— Ты хочешь, чтобы я голосовала за чертова охотника на лис! — ответила она, бездумно высосав пару устриц и заев их двумя сосисками и йоркширским мини-пудингом с говядиной.

— Да, — ответил Кельвин. — Родни — наставник «Четверки-Х», поэтому он не может за него проголосовать, а я хочу, чтобы принц остался.

— Зачем? Он аристократ, сноб и лисий убийца! — ответила Берилл, вытаскивая хрящик из зуба. — Я мать, я человек из народа, я мать народа, черт побери! Я не могу голосовать за убийцу!

— Ну а я продюсер этого шоу, и я приказываю тебе голосовать за принца.

— Не буду! — крикнула Берилл, и кусочек недожеванной говядины прилип к пиджаку Кельвина. — Я не стану голосовать за паршивого убийцу. Я посол группы «Люди за этичное отношение к животным», черт возьми! Да и вообще, это просто абсурд, как можно выбирать между стареющим поганым педиком и четверкой роскошных парней?

— Которые только что спели «Сор Killa».

— Мне плевать. Я не буду этого делать. Я не буду голосовать за принца.

— Берилл, если ты не будешь делать того, что я тебе говорю, — твердо сказал Кельвин, — ты уйдешь из шоу до того, как пройдут титры.

— Ты этого не сделаешь. Я нужна тебе.

— Я это сделаю, и ты мне не нужна. Я не позволю ставить под сомнение свой авторитет в этой программе ни тебе, ни кому бы то ни было. Ты проголосуешь за того, за кого скажу я, или можешь идти на хер.

— А как же мой целостный образ?

— Берилл, дорогая, — спокойно сказал Кельвин, улыбнувшись широкой ледяной улыбкой, — шоу «Номер один» сделало из тебя настоящую звезду, превратило из новичка в «Бленхеймах» в настоящую знаменитость. Трижды «Национальная мамочка года». Ты действительно хочешь отказаться от этого ради целостности образа? Попытайся вспомнить, что у тебя нет никакой целостности.

Берилл кивнула.

— Ладно, мать твою, согласна, — сказала она.

В конце концов, выбор песни, которую Кельвин навязал группе мальчишек, дал Берилл совершенно убедительный повод проголосовать так, как было нужно.

— Слушайте, я не фанатка охоты на лис, — сказала она, — и людям это известно, но, мальчики, — ее глаза внезапно наполнились жалостью, — я ужасно люблю вас, люблю так, что страшно делается, и вы это знаете. Но как я могу голосовать за вас? Это будет голос против британской полиции, голос в защиту преступности, это будет пощечина всем вдовам и сиротам, потерявшим кормильца, погибшего при выполнении долга. Извините, ребята, но убийство полицейских — это неправильно даже в мире поп-музыки.

И вот так «Четверка-Х» вдруг провалилась.

День, или два, или даже неделю после этого Майкл и его друзья верили, что, возможно, их мечте еще не пришел конец. Ведь сколько раз опытные судьи торжественно провозглашали их звездами, говорили, что у них впереди блестящая карьера, что они лучше, чем «The Commodores»! Новые «Jackson Five». Ну конечно же контракт на выпуск записей, о котором постоянно говорил Родни, теперь по праву должен принадлежать им? Ну конечно же все, что случилось, не было сплошным бредом?

Но это был сплошной бред. В мире было полно привлекательных мальчишек, которые хорошо пели, и они были просто очередной четверкой (или тройкой, если не считать Джо-Джо). Громкие обещания, которые были даны на шоу «Номер один», умерли, не успев прозвучать, и «Четверка-Х» вернулась к жизни, которую так надеялась оставить позади.