Книга Огнем и водой - Дмитрий Вересов

Альбина была уже у дверей. Звонок повторился, ее руки судорожно срывали все эти цепочки, засовы… Она не заглянула в глазок, прежде чем открыть.

Переплет поймал распахнувшуюся дверь. Альбина застыла, глядя на него, улыбающегося. В неярком свете на лестничной площадке лицо его было странно бледным. Он сделал шаг навстречу, взял ее за плечи и мягко отстранил, чтобы войти.

– Здравствуй! – сказал он просто.

Голос у него стал другим, отметила она про себя. Стал он сладок, как малиновый звон. А лицо, лицо было прекрасно как ангельский лик. Никогда еще Альбина не видела таких лиц… Она почувствовала, как сердце наполняет истома.

– Сашенька! – Акентьева заковыляла к нему навстречу, забыв о своих ревматизмах – радикулитах. – Как же так, почему ты не написал…

– Письма долго идут, слишком долго. Я все равно бы их обогнал, – сказал он, прижимая к себе мать, как показалось Альбине, без особого чувства. Акентьева прослезилась.

Альбина оставила их – освежиться после ночи. Взглянула на себя в зеркало – лицо измученное и удивленное. «Что с тобой?! – спрашивала себя, споласкивая лицо холодной водой. – Приди в себя, ради всего святого – ради детей!»

Не получалось.

Альбина чувствовала, что околдована, даже пропажа ребенка не так ее тревожила. «Что с тобой?!» – спрашивала она себя. Где все те слова, что хотела бросить ему в лицо еще тогда, когда мыкалась, пытаясь найти работу и везде получая отказы. Она, правда, не была уже уверена, что по его вине… И вообще, какая разница – даже если и так! Она вдруг поняла, что ей, в самом деле, это безразлично. Словно это был другой человек. Прекрасный человек. Она засуетилась, нужно было подкраситься… Нет, наваждение отпускало понемногу – пока она не видела его. Но стоило вернуться к Саше – он уже устроился в гостиной, осматриваясь со спокойствием буддийского монаха, – и снова Альбина почувствовала, как накатывает какая-то странная истома, только от одного его голоса. «Что там с ним сделала Сибирь?» – подумала она, не веря своим чувствам. В памяти какие-то легенды…

Пили чай. Альбина смотрела на него – первое впечатление не обмануло, он и в самом деле сильно изменился. Никаких человеческих страстей не отражалось на его челе. Небожитель! И сообщение о похищении ребенка он выслушал с поистине олимпийским спокойствием.

– Я думаю, мы его найдем сами… – сказал он спокойно. – Ни к чему привлекать милицию.

– Да как же так, Сашенька?! – всплеснула руками мать. – Мы даже не знаем, где он сейчас находится! Где ты искать его будешь? И потом, эти люди… Они ведь могут быть опасны!

– Я найду, – пообещал Акентьев и встал.

И Альбина, которая слушала его как завороженная, только кивнула. Поверила. Готова подождать. Акентьевстарший все равно задерживался. Пусть Саша поищет, он найдет. Она вернулась в свою комнату, села у окна и смотрела на собственное отражение в стекле. Улыбалась своим мыслям. «Что с тобой?!» – кричал внутренний голос. «Я просто схожу с ума, вот и все, – отвечала она. – Но до чего же это чудесно, оказывается…» Почему она так ненавидела его?! Впрочем, неважно, теперь все в прошлом. Все!

– Что с тобой, Альбиночка? – спросила Акентьева, заходя к ней, и ласково прикоснулась к ее плечу. – Вот не надо было такой крепкий чай сейчас-то пить, лучше приляг и отдохни хотя бы немного. Хочешь, я тебе принесу снотворного?

Альбина взглянула на нее с улыбкой, которая заставила Акентьеву горестно покачать головой.

– Девочка моя… – пробормотала она.

От снотворного Альбина отказалась, попросила только присмотреть за Сашей. Света сегодня не приходила – после всего, что случилось, и речи не могло быть ни о каких прогулках. Альбина осталась наедине со своими мыслями. Впрочем, мыслей было немного. Было какое-то странное ощущение пустоты и радости. Светлое, странное чувство, которое пробудил в ней Александр. Только теперь она стала понимать, что последние годы испытывала чудовищное, нечеловеческое напряжение. А теперь все куда-то отступило, стоило появиться ему. И она была так благодарна за это. Скорее бы он вернулся. Мысли о сыне мешались с образом Александра. Что за колдовство? Неужели, и правда, все это время она подсознательно желала этой встречи? Она пыталась мыслить рационально, но уже понимала, что проигрывает, – разум отступил, остались одни чувства. Чувства, над которыми она была не властна. И как же сладко было это поражение!

После сибирского городка с его малочисленными, эмоционально примитивными обитателями, было непросто приспособиться к шумному городу. Сейчас шумному вдвойне, ибо Александр Акентьев научился многому за время жизни вдали от него. В своих поисках Переплет руководствовался чутьем – в шуме города он ловил тонкие, никому не различимые эманации страха, ненависти, любви…

По пути сделали небольшой крюк – черная машина с затененными стеклами проползла мимо здания на канале, где когда-то странный человечек с прозрачными тонкими пальцами принимал от него книги. Там было пусто, Переплет чувствовал это. Проехал мимо переплетной мастерской, в которой теперь было кафе. Машину вела Ангелина, которая время от времени бросала на него вопросительные взгляды. Эта прогулка «по местам боевой славы» вызывала у нее недоумение.

Акентьев подумал, что она права, – к чему эти сантименты! Он прикрыл глаза рукой и сосредоточился. Он знал, что сможет найти мальчика в шуме города, в его водовороте; обещание, данное им Альбине, не было пустыми словами.

Автомобильные гудки, рекламы, запах бензина, губная помада с блестками. Уличный торговец расплачивается со своей «крышей», смятые купюры, татуировка на руке… Окна, окна, окна. Акентьев скользил по ним взглядом, но интуиция подсказывала, что искать нужно не там. Мальчик был на территории города, но одновременно вне мира живых… Что бы это значило?!

В мыслях Переплета не было никакой суеты, никакого волнения. Он продолжал искать. Обложки журналов, голубиные крылья… Дальше, дальше… Рок-музыка, воздушные поцелуи, сигаретный дым. Голодная проститутка на перекрестке перебирает в кармане мелочь, подмигивает прохожему в пальто. Прохожий – бывший номенклатурщик, с язвой желудка… Мокрые крыши… Вода в подвалах, что-то там еще, глубже, глубже… В землю, к мертвецам… Глина и прах. Он вдруг почувствовал, что каким-то образом все это связано – ребенок и мертвые. Машина стояла в пробке, бойкий подросток подскочил к ней со своим баллончиком и тряпкой – протереть стекло, увидел лицо Ангелины и, испугавшись почему-то, отбежал.

– Он на кладбище, – сказал Переплет.

Ангелина, не оборачиваясь, кивнула.

Олег сидел в углу на старом ватнике, держал на коленях ребенка. Мальчик уже давно перестал плакать и с интересом рассматривал новых знакомых.

– Ну вот, сынок, видишь, как папка-то теперь живет? Это твоей мамке спасибо надо сказать, она меня сюда выгнала из дома, с тобой увидеться не давала, стерва!

Мальчик сосредоточенно слушал.

Олег разглядывал его лицо, спрашивал остальных: