Книга Волшебная реликвия - Михаил Костин

– Неузели?

– Зубов нет. Волос нет. Рук и ног нет. Ничего нет.

– Ты меня огорсил. А я собрался дать тебе орден Попугая. Осень славный орден. Многие министры спят и видят заполусить этот орден, а я им – фиг! – Король соорудил внушительную дулю и сунул под нос министру.

– Кстати о попугае, ваше величество. Дело в том, что прошел еще один странный слух. Будто бы Правитель не гигнулся, простите, а хуже, гораздо хуже – превратился в какую-то облезлую птицу, которая выпорхнула в ближайшую форточку и улетела в неизвестном направлении.

– Птиссу? Облезлую? – Король радостно выпучил глаза и снова застучал ладошами. – Тозе хоросая новость.

– Замечательная, ваше величество. Как раз говорят, что в попугая и превратился. В жалкого облезлого попугая.

– В фортоску? В неизвестном направлении? – Король внезапно озаботился. – Надо сделать это направление известным. Надо поймать эту птиссу и засадить в клетку. Мы бы ее кормили псеном.

– Пшеном? Не жирно ли будет?

– Ха! Отравленным псеном. И, конессно, понемнозку. Стоб не сразу сдохла.

– Вот это умно, ваше величество. – Министр возвел руки к лепному потолку, пожелтевшему от подтеков и мелких трещин. – Чтоб не сразу! Настоящая государственная мудрость!

– Разумеется, мудрость. А как зе инассе!

– Но… – Министр замялся.

– Сто такое?

– Да эти гонцы… мерзавцы…

– Посему?

– Депеши одного противоречат сообщениям другого. И так почти всегда. Ну, как работать в таких условиях? Ваше величество! Ну, как работать?

– А сто конкретно?

– Да не в попугая он превратился, – в сердцах сказал министр.

– А в кого зе?

– Если верить вот этой последней депеше, – министр достал из-за отворота пышного, украшенного аксельбантами мундира большой мятый пакет, – не то в жабу, не то в змею.

– В забу? – удивился Виван.

– Минутку, ваше величество, я сейчас уточню.

Министр воодрузил на переносицу огромные очки, достал из пакета письмо и долго его разворачивал, сопя и пришептывая.

– Так, «…сообчаю вашему При-вас-хадительству…»

– При вас? – удивился король

– Тут так написано. Извините, ваше величество!

– Ну-ну, читай дальше.

– «… из ставки гасподина Правителя… личный калдун удавлен в башне…»

– Сто? – закричал Виван. – В басне? Удавлен? И ты молсял?

– Какое это теперь имеет значение?

– Ты сто, не понимаес? Ессе какое!

– Так, погодите… вот, нашел это место: «…в тронный зал ввили троих пленных… оне затеяли драку… стикляной шар разбился…»

– Погоди, нисего не понимаю. Как это пленные затеяли драку? Кто им позволил? И при сем здесь сар?

– Сам ничего не понимаю, ваше величество. Но так написано…

– А дальсе сто?

– «…Правитель мужиствено бросился спасати шар, напоролся на его осколки… и привратился…»

– Музественно! Так я и поверил! – Король Виван зашелся дребезжащим смехом.

– Напоролся на осколки, – повторил министр.

– И в кого зе он все-таки превратился? – спросил король, отсмеявшись.

– Тут написано… – министр сдвинул очки на лоб, а потом снова скинул их на переносицу, – тут написано «…в жабу-змею – означеную саламандру».

– Вот те на! – удивился король. – В кого?

– Выходит, в саламандру, ваше величество.

– Найди мне ее. Доставь!

– Зачем, ваше величество?

– Я бы по утрам, после завтрака с ссампанским, издевался бы над нею и строил бы ей розы. Каково!

– Бесподобно, ваше величество. Только стоит ли она цветов?

– Каких светов? При сем здесь светы?

– Вы сказали – розы.

– Да не розы, а розы! Понял, дурак?

– Ах рожи!

– Ну конесно! Разные смесные и противные розы. А она сидела бы такая песяльная, такая понурая, такая залкая. И поедала бы отравленных сервяков, дура такая.

– Вы очень мудры, ваше величество. Как всегда.

– Вот поймай мне эту забу, и орден твой.

– Буду стараться, ваше величество.

– Да, – вспомнил король. – А сто эти парни? Эти пресловутые наси герои.

– Какие парни? – осторожно поинтересовался министр.

– Да ладно вам, будто не знаете! Те самые три храбретса из какой-то там деревни… Как ее? Ну, которая за лесами, за долами… Насли они Сферу?

– Не знаю, ваше величество.

– Знасит, не насли. Инассе суму было бы! Грому было бы! Не мозет зе быть, стобы они насли эту стуковину, а от нас, королевского велисества, это бы скрывали?

– Никак не может быть! – Министр закатил глаза в притворном ужасе. – Вы как всегда невероятно правы, ваше величество. Просто бесподобно правы.

– Сфера, Сфера! – Виван пожевал губами. – А по правде говоря, на фиг она нам теперь нузна? А? Войну-то мы и так выиграли.

– Благодаря вашему чуткому, гениальному руководству, – быстро сказал министр.

– Так на кой лесый нам эта Сфера? Ессе хлопот с нею не обересси.

– Хм! Ваша правда, ваше величество. Зачем она вашему победоносному государству? Разве только для магических опытов. Отдали бы, что ли, в Королевское ученое общество.

– Усёное обсество? Обойдется. Пусть лутьсе новый порох разработают, бездельники. И фузею такую, стобы серез море-окиян стреляла! А? Нам ессе мир завоевывать!

– Вот это правильно, ваше величество. Это называется – государственная мудрость. А то кругом враги, а мы через океан стрелять не умеем.

– Теперь бы только эту забу-саламандру изловить, – мечтательно сказал король, потер ногу об ногу и сладко зажмурился. – Облезлую! Зеленую! Песяльную! – Он мелко, дробно засмеялся.

– Поймаем, ваше величество, – не слишком уверенно сказал министр.

– Да, а сто слысно про Раса, про этого выскоцку?

Как было бы приятно услышать, что храбрый генерал смертельно ранен в бою. Простой и грубый солдат, он необдуманно кинулся с обнаженный шпагой на редут противника, и злодейка-пуля скосила его. Нет, тяжелое чугунное ядро ударило смельчака прямо в грудь. Так понадежней будет.

– Мы такие сыкарные похороны закатили бы, ух! Салют громыхал бы двое суток. Гроб на лафете тассили бы восемь белоснезных лосадей, в их гривах – сёрные траурные ленты. Дамы рыдали бы, а дети испуганно молсяли. Оркестр исполнял бы сто-нибудь такое… милое, заунывное. – Король щелкнул пальцами. – По выссыму разряду похороны.