Книга Ночная катастрофа - Нельсон Демилль

— Нам необходимо поговорить, — сказал он.

Я продолжал идти, не изменив направления. Впереди показались домики, находившиеся за пределами парка. Нэш сделал новую попытку вовлечь меня в разговор:

— Будет лучше, если мы поговорим здесь — с глазу на глаз. Неужели ты хочешь, чтобы тебя допрашивали на официальном слушании? — Помолчав, он добавил: — Тебе могут предъявить серьезные обвинения — да и Кейт тоже.

Я повернулся и пошел в его сторону.

Он напомнил мне:

— Держи дистанцию, парень.

— Не понимаю, чего ты боишься? Пушка-то у тебя.

— Это верно, но мне бы не хотелось пускать ее в ход.

— Вряд ли ты попадешь в меня с десяти шагов. Считай, я облегчаю тебе работу.

Когда я находился от него на расстоянии пяти футов, он попятился и выхватил из кобуры «глок».

— Не заставляй меня прибегать к этому средству.

Я остановился и сказал:

— Вынь магазин, Тед, и засунь пистолет в кобуру.

Он не выполнил моего требования, но и стрелять тоже не стал.

Я заметил:

— Настоящим мужчинам, чтобы поговорить, не требуется иметь при себе пушку. Разряди пистолет, и мы поболтаем.

Некоторое время Нэш колебался, но потом все-таки поднял пистолет, извлек из рукоятки магазин и сунул в карман. Вслед за тем он оттянул затвор — патрон выскочил и упал на песок, а оружие отправилось в кобуру.

— А теперь брось мне магазин, — сказал я.

— Подойди и возьми сам.

Я в одно мгновение преодолел разделявшее нас расстояние. Теперь он был безоружен, но по-прежнему представлял собой серьезную опасность. Я нисколько не сомневался, что, если нам придется схлестнуться, сладить с ним будет непросто.

— Магазин, — повторил я.

— Я могу выбить из тебя дерьмо здесь и сейчас, — ответил он.

Я не остался в долгу:

— Последние сорок дней я вообще не трахался, поэтому злости мне не занимать.

— Я рад, что Йемен пошел тебе на пользу. Один из моих коллег говорил, что ты превратился в жирного пьяницу.

Поскольку пушку он уже разрядил, приходилось отдать этому парню должное: смелости ему было не занимать. С другой стороны, вполне вероятно, что у него имелось прикрытие и в этот момент я мог находиться в перекрестье прицела снайперской винтовки. Я огляделся, но слабого зеленоватого свечения нигде не заметил. На расстоянии нескольких сот ярдов от берега шло рыбачье судно, но, возможно, оно было вовсе не рыбачьим.

На всякий случай я сказал:

— Мне как-то не верится, что такой трус, как ты, отправился на важную встречу, не прихватив с собой парочку громил. В противном случае ты бы не разрядил так легко свой пистолет.

Нэш ответил мне неожиданным левым хуком, но я все-таки успел уклониться и его кулак лишь скользнул по подбородку. Я упал на песок, и он тут же бросился на меня, что с его стороны было большой ошибкой. Я ударил его обеими ступнями в солнечное сплетение и ногами перебросил через себя. Потом, перекатившись по песку, я устремился к Нэшу, в то время как он, вынув из кармана магазин, лихорадочно пытался вставить его в свой «глок», который мгновенно выхватил из кобуры. Прежде чем он успел это сделать, я, пригнувшись, прыгнул вперед. К сожалению, песок не лучшая опора для такого рода упражнений. Прыжок у меня получился так себе — я не смог дотянуться до Нэша, и он успел зарядить оружие. Когда он начал оттягивать затвор, я схватил его обеими руками за лодыжку и изо всех сил дернул в сторону.

Он рухнул на песок, и я сразу же сел на него верхом, левой рукой схватился за ствол его пушки, а правой нанес удар по голове.

Этот удар его оглушил, но недостаточно сильно, и в следующее мгновение он ударил меня в пах коленом. У меня перехватило дыхание.

Мы катались по песку, постепенно приближаясь к воде. К этому времени Тед Нэш понял, как велика моя ненависть к нему: я превратился в настоящего психа, готового скорее умереть, чем ослабить хватку. Всякий раз, когда наши головы сближались, я изо всех сил бил лбом по его лбу, и очень быстро мы оба погрузились в легкий транс. Так, намертво сцепившись и нанося друг другу удары, мы все дальше скатывались к линии прибоя и скоро оказались в воде.

Каждый из нас пытался найти камень или какой-нибудь другой твердый и увесистый предмет, чтобы с его помощью окончательно добить противника.

Через несколько минут, когда мы уже достаточно наглотались соленой воды и песка, а Теда Нэша стала обременять промокшая одежда, я начал одерживать верх. А все благодаря Йемену, где мне удалось обрести отличную физическую форму. Теперь я мог его утопить, если бы захотел. Он тоже это понял и неожиданно прекратил сопротивление. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга; при этом наши лица разделял всего какой-то фут. Потом Тед пробормотал:

— Ладно, оставим это на время…

Он выпустил из рук свой «глок», проплыл несколько ярдов до берега и выбрался на сушу, отряхиваясь и отплевывая морскую воду. В этот момент он напоминал мокрую собаку. Мокасины он потерял и с головы до ног был покрыт мокрым песком.

Я выбрался на берег и остановился в пяти футах от Нэша, глядя на него и тяжело дыша. Подбородок в том месте, где его коснулся кулак Нэша, щипало от морской воды, промежность от удара коленом сильно болела, а голова, которой я пытался его таранить, просто раскалывалась. Но в остальном я чувствовал себя великолепно.

Нэшу, чтобы прийти в себя, понадобилось несколько минут — согнувшись в три погибели, он извергал из себя морскую воду. Когда он наконец поднялся на ноги, я заметил, что из носа у него идет кровь.

— Задница, — сказал он, поздравив меня таким образом с победой.

— Не ругайся, Тед. Проигрывать тоже надо уметь. Разве этому не учат в колледжах Лиги плюща?

— Чтоб тебя черти взяли, — сказал Нэш, вытер рукавом окровавленный нос и повторил свое излюбленное ругательство: — Задница.

— Похоже, все-таки не учили, — сказал я, вынул из «глока» магазин, сунул его в карман и оттянул затвор. Оказалось, что патрон уже находился в стволе, но Нэш, когда мы сражались за обладание пушкой, этим не воспользовался и на курок не нажал. Я извлек патрон, а пистолет сунул за пояс шорт.

Тед заявил:

— Я мог бы разнести тебе череп по меньшей мере раз шесть.

— Полагаю, хватило бы и одного, — ответил я.

Удивительное дело: при этих словах Нэш рассмеялся; потом, правда, снова закашлялся, а откашлявшись и вытерев глаза, сказал:

— Верни мне пушку.

— Подойди и возьми сам.

Он подошел ко мне и протянул руку, которую я пожал, заметив:

— Неплохая была потасовка.

Он вырвал руку и толкнул меня в грудь.