Книга Вопрос крови - Иэн Рэнкин

А сам смотрел в зеркало заднего вида.

Он видел, как оживленно жестикулирует Рэб Фишер, видимо, желая произвести впечатление на водителя интересным рассказом. Он слышал музыку — бас-гитару, — радио водителя было настроено на одну из тех станций, которые Ребус отверг. Он прикинул, как долго сможет вот так притворяться и что будет, если все-таки появятся мальчики с тележкой и сигаретами для него.

Но вот Фишер выпрямился и отошел от дверцы водителя. Дверца открылась, и водитель вылез наружу.

И Ребус увидел, что это Злыдня Боб. Боб на собственной машине разыгрывал роль крутого парня. Играя плечами, он прошел к багажнику и отпер его. Он хотел что-то показать «Отпетым», что-то находившееся в багажнике. Шайка сгрудилась, образовав полукруг и загораживая Ребусу обзор.

Злыдня Боб… Оруженосец и прихлебатель Павлина. Нет, сейчас он выступал в ином качестве, потому что, не являясь самой яркой свечой на рождественском древе, он был подвешен все-таки выше, чем какая-нибудь ничтожная побрякушка вроде Фишера.

Дело неподсудное.

Ребус вспоминал, что происходило в комнате для допросов в Сент-Леонарде в день, когда туда свезли, взяв за грудки, здешних подонков. Боб, совершенно по-детски сетовавший, что никогда не был на кукольном представлении, выглядел тогда ребенком, так и не сумевшим вырасти. Павлин потому и держал его возле себя, обращаясь с ним как с собакой, домашним животным, обученным делать ему на потеху разные штуки.

И сейчас перед глазами Ребуса вдруг всплыло еще одно лицо. Матери Джеймса Белла. «Ветер в ивах». Никогда не поздно. И пригрозила ему пальцем. Никогда не поздно.

С видом полного отчаяния он в последний раз выглянул в боковое оконце и рванул с места, резко наращивая обороты, словно был крайне раздосадован, что друг так и не появился. Свернув у следующего перекрестка, он сбавил скорость, приостановился и позвонил по мобильнику. Записал продиктованный ему номер и сделал еще один звонок. Покружил по кварталу, не найдя следов тележки и своих денег. Впрочем, другого он и не ожидал. Круг он завершил возле другого знака «Уступи дорогу» в ста ярдах перед машиной Боба. Ребус выжидал. Вот багажник захлопнулся, и отморозки вернулись на тротуар, а Боб занял место за рулем своей машины. У его машины была музыкальная сирена, сыгравшая «Дикси», когда он, тронув ручной тормоз, двинулся с места, пронзительно взвизгнув шинами и пуская в воздух завитки дыма. Ребуса он миновал уже на скорости около пятидесяти километров в час. Сирена вновь заиграла «Дикси». Ребус поехал следом.

Он был спокоен и целеустремлен и решил, что пришло время последней сигареты в его пачке. А может быть, даже и нескольких минут Рори Галлахера. Он вспомнил, как был на концерте Рори в семидесятых. Ашер-холл тогда был полон клетчатых юбок и выцветших хлопковых рубах. Рори играл «Грешника» и «Я спешу»… Один грешник уже маячил перед Ребусом, двух других он надеялся заманить в ловушку.

И вдруг надежды Ребуса начали сбываться. Счастье, воплощенное в двух оранжевых хвостовых огнях, улыбалось в виде красного огонька светофора. Боб вынужден был остановиться на красный свет. Ребус подъехал к нему сзади, затем обогнул и встал впереди него, загородив дорогу. Открыв дверцу водителя, Ребус вылез из машины. Сирена угрожающе провыла «Дикси». Рассерженный Боб тоже вылез из машины, готовый начать ругаться. Ребус поднял руки, как бы сдаваясь.

— Добрый вечер, Бобо, — сказал он. — Помнишь меня?

Боб узнал его с первого взгляда.

— Меня Бобом зовут, — заявил он.

— Верно говоришь.

Сигнал светофора сменился на зеленый, и Ребус махнул рукой задним машинам, делая им знак объезжать их.

— Что такое? — сказал Боб. Ребус осматривал его машину: возможный покупатель, оценивающий перспективу сделки. — Я ничего такого себе не позволил.

Ребус подошел к багажнику и постучал по нему костяшками пальцев:

— Не возражаешь, если я быстренько осмотрю содержимое?

Боб выпятил челюсть:

— А ордер на обыск имеется?

— По-твоему, я из тех, кого волнуют подобные тонкости? — Бейсболка прикрывала лицо Боба. Ребусу пришлось согнуть ноги в коленях, чтобы заглянуть под кепку. — Думай, что говоришь! Но вообще-то… — Он выпрямился. — Я хотел только, чтобы мы с тобой отправились в одно место.

— Я ничего такого себе не позволил… — вновь заканючил парень.

— Не волнуйся… Камеры предварительного заключения в Сент-Леонарде и без тебя полны под завязку.

— Так куда же мы едем?

— Хочу доставить тебе удовольствие. — Ребус мотнул головой в сторону «сааба». — Я сейчас подрулю к тротуару, а ты встанешь и будешь меня ждать. Понял? И не дай тебе бог вытащить мобильник!

— Я ничего такого себе не позво…

— Это я уже слышал, — прервал его Ребус, — а сейчас вот позволишь. И будет это что-то приятное. Обещаю.

Ребус поднял средний палец, а потом отступил к своей машине. Злыдня Боб послушно припарковался сзади, тихий как овечка, и ждал, пока Ребус, сев на пассажирское место, не велел ему трогать.

— Куда поедем-то?

— В Джабсхолл! — бросил Ребус, тыча пальцем вперед.

22

Первый акт они пропустили, но билеты на второй ждали их в кассе театра «Траверс».

Публика состояла из родителей с детьми, автобуса пенсионеров и толпы одинаково одетых в голубые свитера подростков, участников по меньшей мере одной школьной экскурсии. Ребус и Боб сели в задний ряд.

— Это не кукольное представление, — объяснил Бобу Ребус, — но это тоже очень хороший спектакль.

Свет уже гас — начинался второй акт. Ребус знал, что в детстве он, конечно, читал «Ветер в ивах», но сюжета не помнил. Но Бобу это было все равно. Опасливость его улетучилась, как только софиты осветили декорации и на сцене появились актеры. К началу второго акта Джабса заключили в темницу.

— И наверняка по сфабрикованному делу, — прошептал Ребус, но Боб его не слушал: вместе с детьми он кричал и топал ногами, а в решающий момент, когда Джабс вместе с друзьями обращает в бегство злых Ласок, он вскочил на ноги и завопил, выражая тем свой восторг и поддержку. Он покосился на спокойно сидевшего Ребуса, и лицо его осветилось широченной улыбкой.

— Видишь? Все, как я и сказал, — заметил Ребус, когда в зале зажегся свет и дети потянулись к выходу, — не совсем кукольная комедия, но в чем тут суть, ты уловил.

— И все это только из-за того, что я сказал тогда на допросе? — С окончанием спектакля к Бобу стала возвращаться его недоверчивость.

— Ну, может, еще и оттого, что я не считаю тебя прирожденной Лаской.

В фойе Боб остановился, глядя по сторонам, — казалось, ему не хочется уходить из театра.

— Ты всегда можешь прийти сюда опять, — сказал Ребус. — Для этого не надо особого повода.