Книга Скелет в шкафу - Энн Перри

Эстер приняла решение и, вместо того чтобы зайти в спальню леди Беатрис, двинулась дальше по коридору — к дверям Септимуса.

Он сидел на постели и читал, держа книгу на вытянутой руке, поскольку страдал дальнозоркостью.

Отношения у них сложились самые приятельские, оба уже неплохо узнали друг друга, поэтому, увидев Эстер, он сразу понял: что-то неладно.

— Что случилось? — встревоженно спросил он и захлопнул книгу, даже не заложив страницы.

Долгих предисловий здесь не требовалось. Эстер закрыла за собой дверь и, подойдя к постели, присела на краешек.

— Я сделала одно открытие, касающееся смерти Октавии… Вернее, сразу два.

— И оба печальные, — серьезно сказал он. — Я вижу, вы сильно расстроены. Что же это за открытия?

Эстер глубоко вздохнула. А если она все-таки ошибается и Септимус во всем этом замешан… Если его преданность семейству сильнее, чем ей казалось раньше… Или у него просто не хватит смелости… Но назад дороги не было.

— Она скончалась не в спальне. Я нашла то место, где она умерла. — Эстер впилась глазами в его лицо. Оно выражало только интерес. Чувства вины на нем не было. — В кабинете сэра Бэзила, — закончила Эстер.

Септимус растерялся.

— В кабинете Бэзила? Но, моя дорогая, тогда все вообще теряет смысл! Как могло Персивалю взбрести в голову подстерегать ее именно там? Да и что ей самой понадобилось в кабинете среди ночи? — Затем лицо его стало медленно проясняться. — О… Вы полагаете, она что-то все-таки выяснила в тот день? И вы знаете, что именно? Что-нибудь связанное с Бэзилом?

И Эстер рассказала ему все, что узнала в военном министерстве, добавив, что Октавия была там в день своей смерти и расспрашивала о том же самом.

— Боже правый! — тихо произнес Септимус. — Бедное дитя… — Несколько секунд он смотрел на покрывало, потом поднял глаза. Черты лица его заострились, взгляд стал жестким. — Вы хотите сказать, что это Бэзил убил ее?

— Нет. Я думаю, она сама себя убила — ножом для разрезания бумаги.

— Тогда каким образом она оказалась в спальне?

— Кто-то нашел ее, вытер нож, вставил обратно в гнездо, затем перенес тело наверх, сломал плющ под окном, забрал пару драгоценностей и серебряную вазу — и оставил все так до прихода Энни.

— То есть чтобы ни у кого не возникло мысли о самоубийстве… Чтобы избежать скандала… — Септимус судорожно вздохнул, и в его округлившихся глазах застыл ужас. — Боже мой! Ведь из-за этого повесили Персиваля!

— Я знаю.

— Но это чудовищно! Это убийство!

— Без сомнения.

— О Господи, — он снова понизил голос. — В какую историю мы впутались! Вы знаете, кто это был?

Эстер рассказала ему про пеньюар.

— Араминта, — очень тихо сказал он. — Но не одна. Кто помогал ей? Кто нес Октавию вверх по лестнице?

— Должно быть, мужчина, но я не знаю, кто именно.

— И что вы намерены делать?

— Единственный человек, кто может подтвердить хотя бы часть моей версии, — это леди Мюидор. Мне кажется, она и сама этого хочет. Она догадывается, что Персиваль — не убийца, и больше всего боится неопределенности, ее мучают страхи.

— Вам так кажется? — Септимус задумался, сжимая и разжимая лежащие поверх одеяла кулаки. — Возможно, вы и правы. Так это или нет, но оставить все как есть мы не можем. Надо действовать.

— Тогда давайте пойдем к леди Мюидор и напрямик спросим ее, согласится ли она присягнуть, что пеньюар был порван и находился в ту ночь у нее в комнате.

— Да. — Септимус поднялся на ноги, и Эстер вынуждена была поддержать его обеими руками. — Да, — повторил он. — Самое меньшее, что я могу сделать, это присутствовать при разговоре… Бедная Беатрис!

Он все еще не до конца понимал, что им предстоит.

— Но вы сможете подтвердить под присягой ее ответы, если этого потребует судья? Сможете ли вы поддержать леди Мюидор, когда она поймет, чем это все грозит?

Он выпрямился во весь рост, расправил плечи, чуть выпятил грудь.

— Да, смогу.

Леди Беатрис вздрогнула, когда вслед за Эстер в ее комнату вошел Септимус. Она сидела за туалетным столиком и расчесывала волосы. Обычно это делала камеристка, но, поскольку леди Беатрис целыми днями не выходила из спальни и необходимость одеваться к обеду отпала, она теперь предпочитала расчесываться сама.

— Что? — тихо спросила леди Беатрис. — Что случилось? Септимус, тебе стало хуже?

— Нет, моя дорогая. — Он приблизился к ней. Я почти здоров. Но случилось нечто очень серьезное, и тебе придется принять решение. Я пришел, чтобы поддержать тебя.

— Решение? Что ты имеешь в виду? — Леди Беатрис была испугана. Она перевела взгляд с брата на Эстер. — Эстер! Что это значит? Вы что-нибудь узнали, да?

Немой вопрос застыл в ее глазах.

— Леди Мюидор, — мягко начала Эстер. Затягивать разговор было бы жестоко. — Вы говорили, что перед смертью Октавия зашла к вам в комнату пожелать доброй ночи.

— Да… — произнесла она почти шепотом.

— И что кружево на плече ее пеньюара было порвано?

— Да…

— Вы абсолютно в этом уверены?

Леди Беатрис была настолько озадачена, что даже на время забыла о своем страхе.

— Конечно. Я предложила ей починить его… — Ее глаза невольно наполнились слезами. — Я починила… — Она судорожно сглотнула и попыталась успокоиться. — Я починила кружево той ночью — до того, как легла спать. Я очень хорошо справилась с этим.

Эстер захотелось нежно взять ее руки в свои, но она понимала, что, учитывая предстоящий удар, это будет равносильно поцелую Иуды.

— Вы можете поклясться в этом — своей честью?

— Да, конечно… Но кому это нужно… теперь?..

— Ты уверена в этом, Беатрис? — Септимус неуклюже опустился перед ней на колени и взял ее за руки. — Ты не откажешься от своих слов, когда узнаешь, что они означают?

Она воззрилась на него.

— Но это правда! Что они могут означать, Септимус?

— Что Октавия покончила жизнь самоубийством, моя дорогая, и что Араминта с кем-то нам еще не известным скрыли это, чтобы уберечь честь семьи.

Странно, но суть случившегося Септимус изложил одной-единственной фразой.

— Самоубийство? Но почему? Гарри погиб еще… два года назад!

— Потому что только в тот день она узнала всю правду о его смерти. — Щадя чувства сестры, Септимус не стал вдаваться в подробности. — Она не смогла этого вынести.

— Но, Септимус! — У Беатрис перехватило горло, она едва выговорила: — Ведь Персиваль был повешен за убийство!