Книга Крест - Сигрид Унсет

На долю Кристин выпала радость опять увидеть у себя дома обоих близнецов – Ивара и Скюле. И еще в Йорюндгорд прибыли ее двоюродные братья Сигюрд Кюрнинг, который был женат на дочери ее дяди из Скуга, Ивар Йеслинг из Рингхейма и Ховард, сын Тронда. Сыновей Тронда она не видела с тех пор, как Эрленд вовлек в беду обитателей Сюндбю. Они стали теперь уже пожилыми людьми. В прежние годы они отличались беспечностью и легкомыслием, но всегда были прямодушными и учтивыми. Теперь они не намного изменились. Они обращались с сыновьями Эрленда и со своим двоюродным братом и преемником в Сюндбю, рыцарем Сигюрдом, открыто и с искренним родственным расположением. Пиво и мед лились рекою в честь маленького Эрленда. Гэуте и Юфрид так непринужденно принимали своих гостей, словно они были уже женаты и сам король устроил их свадьбу. Все веселились, и никто, казалось, не думал, что на кон все еще поставлены честь и благополучие молодых людей. Но Кристин поняла, что Юфрид не забывает об этом.

– Чем высокомерней и самодовольнее встретят они моего отца, тем скорее он пойдет на уступки, – сказала она. – А Улав Гудочник никогда не мог утаить, что ему нравится сидеть на одной скамье рядом с людьми из старинных родов.

Единственным, кому было как будто не по себе и кто не веселился от всего сердца на этом сборище родственников, был господин Яммельт, сын Халварда. Нынешним рождеством король Магнус пожаловал ему рыцарское звание; сестра Кристин называлась теперь фру Рамборг, дочь Лавранса.

На этот раз господин Яммельт привез с собою своего старшего пасынка Андреса, сына Симона. Кристин просила об этом зятя, когда он последний раз был у них на севере, потому что до нее дошли слухи, будто мальчик растет каким-то странным. Кристин ужасно перепугалась, не нанесла ли она вреда его душе и телу тем, что сотворила над ним, когда он был ребенком. Но отчим сказал, что вовсе нет, мальчик крепкий, здоровый, просто чудесный и, может быть, умнее многих иных. Но дело в том, что он ясновидящий. Иногда он становится как бы не в себе и в таком состоянии часто совершает удивительные поступки. Вот как, например, в прошлом году: в один прекрасный день он взял свою серебряную ложку, еще ту самую, что Кристин подарила ему на зубок, и еще пряжку для рубахи, доставшуюся ему в наследство от отца, и отправился со всем этим к мосту через реку, который стоит у проезжей дороги близ Элина. Тут он много часов сидел и ожидал. И вот через мост прошли нищие – старик и молодая женщина с грудным младенцем. Андрес подошел к ним, протянул им принесенные с собой вещи и попросил у женщины позволения нести ее младенца. Дома все были вне себя от страха, когда увидели, что Андрес не явился к столу ни днем, ни вечером. Бросились на розыски мальчика, и в конце концов Яммельт разузнал, что Андреса видели в лежащем к северу соседнем приходе, в компании неких людей, прозывающихся Крепп и Крока. Он шел с ними и нес их мальчонку. Когда Яммельт на следующий день наконец догнал Андреса, тот после долгих отнекиваний рассказал, что в прошлое воскресенье во время обедни ему послышался голос в ту минуту, когда он стоял и разглядывал нарисованную на доске перед алтарем картину. Там были изображены божья матерь и святой Иосиф, направляющиеся с младенцем в землю Египетскую. Андресу вдруг захотелось жить в те времена, потому что тогда он попросил бы позволения следовать за ними и нести младенца девы Марии. И вот тут-то он услыхал голос, нежнейший и сладчайший; и голос этот обещал явить Андресу знамение, если он в такой-то день отправиться к Бьеркхеймскому мосту…

Но вообще-то Андрес неохотно рассказывал о своих видениях, потому что их приходской священник говорил, что это были частью выдумки, а частью бред и помрачение рассудка; к тому же все эти удивительные поступки до смерти пугали его мать. Но все-таки он толковал об этом со старой служанкой, очень набожной женщиной, и с братом-проповедником, который обычно странствовал в их краях во время великого поста и на рождестве. И мальчик, как видно, изберет духовную стезю, так что в будущем хозяином Формо станет скорее всего Симон, сын Симона. Это живой и здоровый ребенок, любимец Рамборг. И он удивительно похож на своего отца.

Брак. Рамборг и Яммельта все еще был бездетным. Люди, видевшие Рамборг в Рэумарике, передавали Кристин, что сестра ее стала очень толстой и ленивой. Она зналась с самыми богатыми и могущественными людьми на юге страны и часто гостила у них, однако на север, в родные края, она так ни разу и не пожелала съездить, и Кристин не видела своей единственной сестры с того самого дня, когда они расстались в Формо. Но она предполагала, что Рамборг по-прежнему таит на нее обиду. Рамборг жила с Яммельтом в добром согласии, и он любовно и заботливо устраивал благополучие своих пасынков и падчериц. Он сговорился с человеком, который являлся его основным наследником, что если Яммельт умрет бездетным, то старший сын возьмет в жены Ульвхильд, дочь Симона. Тогда по крайней мере дочь Симона Дарре получит в наследство его добро. Арньерд выдали замуж за Грюнде из Эйкена спустя год после смерти отца. Гюрд Дарре и Яммельт дали за ней богатое приданое, каким, по их мнению, обеспечил бы свою дочь Симон Дарре, будь он в живых. Яммельт рассказывал, что живется ей хорошо. Грюнде во всем идет на поводу у жены. У них уже трое красивых детей.

Кристин была необычайно взволнована, когда снова увидела старшего сына Симона и Рамборг. Вот он уж действительно был вылитый Лавранс, сын Бьёргюльфа, – гораздо больше, чем даже Гэуте. К тому же в последние годы Кристин пришлось разувериться в том, что Гэуте нравом напоминает ее отца.

Андрес Дарре был теперь уже двенадцатилетним мальчуганом, высоким, стройным, светловолосым и очень красивым. Он был несколько медлительного и тихого нрава, но тем не менее казался вполне здоровым и веселым. У него были крепкие руки и ноги и хороший аппетит. Вот только мясо он отказывался есть. И все-таки что-то отличало его от других мальчиков. Кристин не могла понять, что именно, хотя все время внимательно присматривалась к нему. Андрес очень подружился с теткой, но никогда не упоминал при ней о своем даре провидения, и. за все время, пока он жил в Силе, видения ни разу не посещали его.

Четверо сыновей Эрленда, казалось, наслаждались тем, что вновь собрались вместе в материнской усадьбе. Но Кристин не приходилось беседовать с сыновьями подолгу. Когда они вели разговоры между собой, она чувствовала, что их жизнь и благополучие от нее больше не зависят. Те двое, которые приехали издалека, вовсе откололись от родного дома, а те, которые жили здесь, в усадьбе, вот-вот возьмут из ее рук управление. Приезд родичей пришелся на весну, когда обыкновенно оскудевают запасы корма для скота, и Гэуте пришлось нынешней зимой более, чем обычно, беречь корма, да еще и призанять немного у господина Сигюрда. Но он делал все это, не спрашивая ее совета. И когда обсуждали положение Гэуте, все разговоры велись словно бы через ее голову, даже если она и находилась в то время с мужчинами в горнице.

Так что она не слишком удивилась, когда однажды Ив ар пришел к ней и сказал, что Лавранс поедет с ним, когда он вернется обратно в Рогнхейм.

Однако Ивар, сын Эрленда, сказал также матери однажды, что, по его мнению, ей следует переехать к нему в Рогнхейм, когда Гэуте женится: