Книга Путеводная звезда. Том 2 - Сергей Извольский

Как уже не раз собиравшая из осколков твои энергетические каналы, я знаю тебя лучше всех в этом мире. И в некотором роде я знаю тебя даже лучше, чем ты сам. И есть в твоей жизни один важный момент, который ты пока осознаешь не со всех сторон. Дело в том, что каждый наложенный на одержимого слепок души форматирует, видоизменяя, твою личность. Ты же это чувствуешь, и наверняка об этом подозревал.

— Все так, — кивнул я.

— Естественно, ты не мог подобного не почувствовать. А сейчас я открою тебе самый большой секрет высших навигаторов. Как ты уже знаешь, большинство низкоранговых одержимых погибает на аренах нижних миров на дуэлях, при попытке получить вместе со слепками памяти убитых возможности создания новых конструктов. Получить возможности улучшить свое искусство. Но именно это причина второго по значимости пункта в списке смертности адептов темных искусств: безвозвратная одержимость следствие вовсе не влияния Тьмы, как говорят юным ученикам навигаторы. Безвозвратная одержимость — это следствие влияния осколков чужих душ, заключенных в слепках разума, а самое главное, в слепках душ, благодаря которым вы возрождаетесь после смерти. Каждое подобное воскрешение — это игра со смертью. Не с физической смертью, а со смертью истинной, с опасностью смерти собственной души.

По мере того, как Ольга говорила, Анастасия смотрела сейчас на нее… своеобразно. Наверное, с чем-то близким к превосходству жалости.

«Продолжай», — словно бы говорил предвкушающий взгляд княжны. Ольга, естественно, такого к себе отношения оставить так не могла. Сделав паузу в откровениях, она обернулась к княжне:

— Для того, чтобы этого разговора не состоялось, я за время финального раунда могла организовать твою смерть тремя разными способами, — доверительно сообщила Ольга Анастасии. — Память мою ты получила, но мой ум, к сожалению, тебе вместе с ней не перешел…

— Я, по крайней мере, в общении с Артуром никогда не руководствовалась лишь расчетом собственной выгоды, — перебивая, не осталась в долгу княжна. — И никогда не рассматривала его как инструмент своего возвышения.

— Да какая разница, — только и пожала плечами Ольга. — Главное в данный момент не кто что когда-то хотел, а та позиция, в которой мы находимся сейчас. К тому же ты не можешь не знать, в каких обстоятельствах состоялось мое знакомство с Артуром. Если говорить жизнь, подразумевая «власть» — это не про вчера. Это про сегодня и завтра. А мы, дорогая подруга, уже давно не во вчера, вокруг уже день сегодняшний.

Анастасия сразу даже не нашлась, что ответить. Действительно, для Ольги мое появление на карте планов ее рода стало весьма ощутимым крушением ее личных планов на дальнейшую жизнь. Но о чем уже знает Анастасия, о чем пока не знаю я…

Слепки души. Которые влияют на душу одержимого, и меняют, плавят его личность, формируя новую. Новую личность….

«Идиот» — сказал я сам себе. Сказал дежурно и негромко, почти даже не расстроившись.

Почти не расстроившись от осознания того, что я ведь самостоятельно почти об этом догадался. Вот она и разгадка такого небрежного отношения, совершенного спокойствия моих наставников и кураторов за сохранность моей жизни в первые месяцы моего появления в новом мире. Особенно когда я фестивалил в Высоком Граде.

Те, кто не знал кто я такой, откровенно недоумевали что происходит. А вот знающие люди просто спокойно ждали, когда я наконец умру.

— Сергей Готфрид, — произнес я, глядя в глаза Ольги. — Он же не просто так решился отдать свою жизнь.

— Да, — кивнула Ольга. — Сергей — невероятно способный менталист, служивший нашему Дому. И он, в случае твоей смерти, должен был взять тебя под контроль. Он Спящий.

— Вторая часть марлезонского балета, — невесело улыбнулся я.

— Именно так, — кивнула Ольга.

В первый раз меня пытались взять под контроль в посольстве Российской Конфедерации, при ее непосредственном участии. И по итогу неудачной попытки взорвавшуюся как спелый арбуз голову менталиста Ольга наверняка прекрасно помнит. При этом прекрасно осознает, что на месте погибшего могла быть сама.

После этого была осуществлена вторая попытка, вновь во время моего визита в Высокий Град, к которой Мекленбурги не причастны. А еще один раз, значит, герцогиня пыталась взять меня под контроль, внедрив в мое сознание Спящего. И попытка эта состоялась с неожиданной стороны — под эгидой фон Колера. И, видимо, по результатам наложения слепка души Готфрида действия профессора сочли успешными.

О чем Ольга, которая вела меня с самого «нового рождения» не могла не знать.

«Идиот», — снова сказал я сам себе. Уже не так тихо и дежурно, как в прошлый раз.

Этот комплимент себе хотел скрыть, но не удалось — и Ольга и Анастасия услышали и почувствовали, одновременно посмотрев на меня с немым вопросом. Поэтому я счел нужным пояснить причину расстройства — ведь истину мог узнать сам гораздо раньше.

— Я знал, что фон Колер собирался сделать из нас кукол. Давно знал — сразу после его попытки убить наши души в Инферно. Мы ведь из-за этого, во избежание, с Валерой и Эльвирой заключали Кровавый союз. Но при наличии этой информации я даже не счел нужным проверить личность Готфрида, которого он использовал чтобы наложить на меня слепок души.

— В во-вторых? — переспросила вдруг Анастасия.

И сразу удостоилась удивленного взгляда Ольги. Да, именно Ольга была менталистом, но до этого момента именно нас с Анастасией долгое время связывала прямая ментальная связь, во время которой княжна гораздо лучше чувствовала меня, чем я ее. И именно поэтому Анастасия, а не Ольга, почувствовала сейчас в моих словах некоторую недосказанность.

— А во-вторых, информацию обо всем этом я, предполагаю, смог бы найти в записках Марьяны Альбертовны, — пояснил я, вспоминая уничтоженный вокзал Елисаветграда.

— Хорошо, что не нашел, — произнесла Ольга. И добавила чуть погодя: — Для меня хорошо, конечно же.

— Но опасности для тебя сейчас нет, — полуутвердительно произнесла Анастасия, явно найдя в памяти Ольги воспоминания. — С закладкой Готфрида ведь уже давно вопрос можно считать закрытым?

— Да, — подтвердила Ольга.

Она во время беседы сохраняла невозмутимый вид, но я прекрасно чувствовал, что происходящее — то, что Анастасия копается в ее памяти как в своей, ей совсем не нравится. Но Ольга уже почти взяла эмоции под контроль — они были уже гораздо ниже яркостью чем эмоции Анастасии, которая справлялась с чувствами благодаря родной ледяной стихии.

— После неудачной попытки фон Колера, когда он пытался сделать из твоей команды кукол… Когда я восстанавливала твое тело и собирала по кусочкам энергетический каркас, я увидела, что закладки Готфрида нет. Тогда я не знала, как именно ты справился с ним, но именно тогда я решила начать свою игру и поставить все на тебя, — пояснила Ольга.

После этих слов я теперь, казалось, начал полностью понимать ее мотивы. Ольга ведь, несмотря на все свои способности, была лишь инструментом в игре за власть своей матери. Притом инструментом, меняющим направление воздействия по щелчку — вспомнить ту же расторгнутую по команде герцогини помолвку с цесаревичем. Я же, по праву рождения, мог помочь Ольге стать самостоятельной фигурой, а не пешкой в игре ее матери. Осознание этого прошло краем, потому что акцентировался я на других словах девушки.