Книга Любовь навеки - Патриция Райс

– Не надо, Пенелопа. Выслушай меня. Я признаю, что вел себя непростительно дерзко и самонадеянно. Но разве не можем мы ради Александры забыть прошлое и снова жить вместе? Я сделаю все, что ты пожелаешь, дам тебе любые объяснения. Не бросай нас, дай нам шанс доказать тебе, что все еще можно исправить.

Глаза Пенелопы затуманились от слез, и она покачала головой. Ради Александры... Да, конечно, она понимала его отцовские чувства. Он был готов делать все ради своей дочери, не заботясь о том, что Пенелопа под сердцем носит его второго ребенка. И тем не менее он предлагал ей вернуться в семью. Слезы ручьями хлынули из глаз Пенелопы.

Грэм по-своему истолковал ее слезы. Он решил, что она не хочет идти на уступки.

– Не отвергай мое предложение, Пенелопа. Ведь что-то привело тебя сегодня сюда. Что? Ты хотела увидеть Александру? Скажи, зачем ты приехала сегодня, и я найду нужные слова, чтобы уговорить тебя остаться с нами.

Вздохнув, Пенелопа посмотрела в глаза Грэма:

– Я приехала, потому что не могу больше оставаться одна. Гордость не заменит мне мужа и не согреет в постели. Кроме того, будет лучше, если ты узнаешь от меня эту новость. Я жду ребенка.

– Ты ждешь ребенка? – растерянно переспросил виконт. Он ошеломленно смотрел на Пенелопу.

Пенелопа усмехнулась:

– Да, я жду ребенка. Это обычное дело, Грей. Почему эта новость так сильно тебя поразила? У тебя уже есть дочь, и я думала, ты знаешь, откуда берутся дети!

Даже обескураженное выражение лица не портило красоты Грэма. Он был так хорош, что Пенелопе хотелось плакать от отчаяния, но она сдержалась, напряженно ожидая его реакции на свое сообщение.

Неожиданно лицо Грэма просияло, глаза озарились радостью. У Пенелопы дрогнуло сердце, она едва не потеряла самообладание. Она ожидала проявления каких угодно чувств – недовольства, холодной вежливости, равнодушия, но только не безудержной радости и неподдельного восторга.

Грэм, подхватив ее на руки, закружил по комнате. У Пенелопы все поплыло в голове. Ей хотелось, чтобы этот сумасшедший танец длился вечно, чтобы любимый никогда не выпускал ее из своих объятий.

– О, моя милая Пенни, надеюсь, теперь ты не будешь сожалеть о том, что вышла за меня замуж! Отныне я буду образцовым мужем и отцом и сделаю счастливыми и тебя, и ребенка. Обещаю, что ты никогда не раскаешься в том, что связала свою жизнь с таким болваном, как я.

И он засмеялся сквозь слезы радости. Пенелопа, обняв его за шею, прижалась к крепкой груди мужа. Внезапно опомнившись, Грэм поцеловал ее в щеку и осторожно усадил на диван.

– Я совсем забыл, что тебе теперь нельзя делать резких движений. Сейчас я прикажу служанке принести одеяло. Я никуда не отпущу тебя в такой холод. Слуги упакуют твои вещи, запрут домик и привезут багаж сюда. А ты пока выпьешь горячего чаю.

Желая прервать безудержный поток слов, Пенелопа взяла Грэма за руку и жестом попросила сесть рядом с ней. Он повиновался и замолчал, вопросительно глядя на жену.

– Я счастлива, что известие о моей беременности обрадовало тебя. Честно говоря, я боялась, что ребенок теперь покажется тебе помехой, когда ты снова можешь вернуться к прежнему образу жизни, выезжать в свет, занять подобающее место в обществе. Я только хочу, чтобы ты знал, Грэм, что я ни в чем не буду чинить тебе препятствий. Если хочешь, я навсегда останусь в Гемпшире. Мне только хочется хотя бы изредка видеться с Александрой, если это возможно.

Грэм с недоумением смотрел на жену. Она была одета в одно из своих скромных муслиновых платьев с закрытым воротом. Ему очень хотелось коснуться ее груди, которая скоро нальется молоком, но ее слова сбили его с толку, и он не смел дотронуться до нее.

– Я вовсе не хочу, чтобы ты оставалась в Гемпшире, Пении, я хочу, чтобы мы каждое утро просыпались в одной постели. Кроме того, кто-то должен присматривать за тобой, не давать тебе лазать по стремянкам или ездить в трущобы Ист-Энда. Если ты по какой-либо причине не можешь спать со мной рядом, я это пойму, но не отпущу тебя дальше соседней комнаты. И дверь между нашими спальнями будет открыта.

Пенелопа засмеялась счастливым смехом и погладила мужа по щеке.

– Я беременна, Грэм, а не больна. Мне вовсе не нужна сиделка. Я прошу, чтобы ты не притворялся любящим мужем только потому, что я жду ребенка. Я знаю, что наш брак изначально был фиктивным. Правда, потом я потеряла голову, но я сама справлюсь с этим. Не думай, что ты непременно должен постоянно быть рядом со мной.

Постепенно Грэм понял, куда клонит Пенелопа, и его лицо омрачилось.

– Какая же ты глупенькая, Пенни, если думаешь, что я позволю тебе жить без моей заботы и опеки. К черту фиктивные браки! Ты – моя жена и носишь под сердцем моего ребенка. Ты будешь постоянно под моим присмотром – и не только потому, что это необходимо для твоего здоровья, но и потому, что мне нравится быть рядом с тобой. Наверное, я слишком долго обманывал тебя и теперь ты мне не веришь. Но сейчас я не притворяюсь, Пенелопа, и никогда не буду впредь делать этого. Я очень рад ребенку, но еще больше я рад, что ты вернулась ко мне.

Пенелопа печально улыбнулась. Сколько раз Грэм говорил ей слова любви, нежно ласкал ее и в то же время лгал!

– Я хочу, чтобы отныне между нами не было неискренности, Грэм. Я благодарна тебе за то, что ты согласен принять меня обратно, но не надо притворяться, что ты рад жить под одной крышей с дочерью сельского священника.

Грэм застонал и, вскочив с места, начал расхаживать по гостиной.

– Своим обманом я заслужил твое недоверие! Скажи, что я должен сделать, чтобы ты поверила в истинность моих чувств? Ты – именно та женщина, с которой я хочу прожить всю свою жизнь! Я сразу понял это, как только переступил порог твоего домика. Да, я действительно хочу ребенка, я хочу много детей, но их матерью должна быть ты!

Грэм говорил так громко, что от его голоса, казалось, дрожали стены. Он стоял спиной к двери и не заметил, как в гостиную тихо вошла Александра. В руках она нерешительно мяла какое-то письмо.

Лицо Пенелопы озарилось радостью. Грэм обернулся и, увидев дочь с листком бумаги в руках, нахмурился.

– Я хочу, чтобы Пенни осталась, – заявила Александра и для убедительности топнула ножкой. – И ты тоже хочешь этого! Вот здесь все написано. – И она показала отцу письмо. – Но я не могу разобрать некоторые слова.

И прежде чем Грэм успел вырвать из ее рук листок, девочка стремительно бросилась к Пенелопе и передала его ей. Пробежав глазами текст, Пенелопа узнала почерк Грэма и бросила на мужа вопросительный взгляд.

Виконт был явно недоволен поведением дочери, но все же кивнул, разрешая Пенелопе прочитать письмо. Пенелопа тщательно разгладила ладонью смятый листок бумаги и принялась внимательно читать. В письме Грэм оправдывался перед ней и просил прощения за то, что обманывал ее. Он писал о своем решении оставить ее на некоторое время в Гемпшире, где она находилась в полной безопасности. Прочитав эти строки, Пенелопа почувствовала, как в ее душе затеплилась надежда. Она подняла глаза на Грэма, но он смотрел в огонь, полыхавший в камине. Александра внимательно наблюдала за выражением ее лица, и Пенелопа снова углубилась в чтение.