Книга Степанида и 7 женихов - Наташа Шкот

— Демонская суть сильна, — ответила Лукерья, — сильнее за людскую… а ежели гурьбой нападут, то не ведаю, что станется…

— Это плохо… Но есть в этом и хорошее… — продолжал Митя.

— И что же?

— Ночью они не будут стрелять из калашей. Смою всех нафиг, а Гор прикопает.

— Ну, как вариант… Но эта мера временная… — Никита тоже подошел к окну, — Лукерья, мне кажется, или вы не все варианты избавления рассказали?

— Я баяла, как отвадить. А есть метода прогнать из них демона и тогдась останется токмо людская душонка.

— Интересно, и как? — Гор подался вперед, словно хотел лучше расслышать.

— Ну, метода не простая… С людского тела, во время сна, требуется срезать клок волос. А опосля сходить по ту сторону и спалить дотла…

— Куда-куда сходить? — спросила Степанида.

— На тот свет, к мертвым, — пояснил Митя.

— К-куда??? — поперхнулась воплем Слагалица.

— Туда, туда, хозяюшка…

— Бред, туда что, можно «сходить»? Это что, зоопарк, музей, кино? — мир Степки значительно пошатнулся. Она схватилась за голову, сжала виски, чувствуя приближение головной боли, — нет, этого точно не может быть!

— В целом ты права, сходить туда невозможно, — хмыкнул Гор, — и вернуться… Но…

— Но? — повернулся к отцу Никита.

— Я слышал есть существа, которые могут туда перемещаться, но даже не в этом сложность. Проход на тот свет так просто не открыть.

— Ой, кто бы баял. Мамка твоя на посту том, чай, с полвеку сидит!

— Она вхолостую сидит! — отмахнулся Гор, — простой привратник. Когда отец умер, проход и запечатался. Не думаю, что мы так быстро найдем ей мужа из силовиков…

— Стоп-стоп-стоп! — ополоумевшая от переизбытка новостей Слагалица даже шлепнула ладонью по столу, — я не поняла ничего. На чем сидит Матильда и причем тут ее замужество?

— Мамаша его сидить на проходе меж мирами. Хранительница она, — пояснила охоронница, — чаво тутачки не понять?

— Сидеть-то она сидит! Но без толку. Понимаешь, Стеша… мать переняла силы ведьмы после ее смерти. Она не врожденная ягиня.

— Ягиня?

— Да, ягиня. Баба Яга по-народному…

— Да ты что? — вдруг захохотала Степка, — Баба Яга? Матильда? Ой не могу! А-ха-ха-ха! А я думаю, кого она мне напоминает? Точно! Гламурная Баба Яга! А папенька твой, случайно не Кощей? Или Змей Горыныч? — у Степаниды от хохота слезы выступили. Она все смеялась и смеялась, не в силах остановиться. Мужчины замолчали и дали ей время успокоиться, понимая, что для того, кто еще совсем недавно магических существ считал сказочными персонажами, слишком много невероятных событий.

— Ох-ох, разгаляндилась хозяюшка, кабы не лопла, — забеспокоилась охоронница.

— П-прошу меня п-простить! — икая, Степка поднялась на ноги и сбежала в ванную, захлопнув за собой дверь. Прислонилась спиной и нервно поинтересовалась, — Лукерья, ты здесь?

— Тутачки…

— П-полей водички, умыться х-хочу! Ик!

— Чичас! А в ночвах не согреть? Не хошь поваляться, косточки отмочить?

— С-спасибо! — поплескав холодную воду на лицо, ответила женщина, — пока не до ванной. Ой! — воскликнула она, увидев свое отражение в зеркале, — ч-что это?

— Хде? — не поняла Лукерья.

— Волосы!!! — закричала Степка, — у меня ведь стрижка была короткая. Что это???

— Правду баешь… Отросли… — прошептала охоронница, — дивно…

— Как, почему? — Степка потянул отросший до прежней длины локон, глядя с ужасом.

— А ты, часом, голову в студенце не полоскала?

— Это где?

— Ох, непутевка! На Поляне, в ручье с водицей студеной.

— Ну да, окуналась с головой… Нельзя было?

— А, так от того и отросли. Целебная же водица.

— Хм… и как тут не тронуться умом? — Степка присела на унитаз, как в кресло, глаза прикрыла, силясь взять себя в руки.

— Тяжко, хозяюшка? — сочувственно спросила Лукерья, а по волосам ласково погладила Крапивка.

— Слишком много всего и сразу… Понимаешь, если бы я с детства варилась в этой каше, знала о существовании всяких там… миров, существ, богов…. А так, мой мозг, взращенный в мире технологий, отказывается принимать данную информацию. И почему-то все завертелось чересчур быстро. Не успела я осознать женихов, существование магии в целом, как на нас напали… пиявки… Любовная мелодрама внезапно переросла в триллер… — вздохнула и замолкла, задумавшись.

— Отпочить тебе надобно! — изрекла Лукерья.

— Не сейчас. Вот разберемся с козлобородыми, а там поглядим… Лишь бы Антон поправился…

— После водицы? Куда ему деваться? Взавтре огурчиком будеть!

— Надеюсь… Лукерья, а что там с Бабой Ягой, неужели серьезно, не шутка?

— А то как же! Ягиня она, нынешняя. Прошлая померла, ей пост и передала. Оттуда и умения у нее ведьмовские.

— Нет слов, одни междометия…

— Эт чаво?

— Ничаво… Ладно, пойду я дальше шокироваться, — устало поднялась на ноги и поплелась назад.

Женихи в отсутствии невесты молчали. Вроде и тема для разговора была, да каждый о своем думал. Степка села на прежнее место и строго спросила:

— Вы что, не заметили, что у меня волосы отросли?

— Что? — мэр вышел из глубокой задумчивости первым и воззрился непонимающее.

— А то, женихи называются! У меня вчера стрижка была «под мальчика», а сегодня волосы до середины спины! — она потянула закрученный локон, доказывая свои слова, — ну, что скажете в свое оправдание? — она нарочно сменила тему, давая себе хоть небольшую передышку перед серьезным разговором, пусть пять минут, но и то передых.

— Э-э-э… а что, было что-то другое? — Гор выглядел озабоченным, а Митя смотрел со стыдливой полуулыбкой.

— Представляешь, да! Один Антон заметил, что я сменила прическу и комплимент сделал!

— Неправда! Я тоже заметил! — возмутился Никита, — еще когда забирал тебя из торгового центра!

— А когда это ты ее забирал? Вы были в городе вместе? — завелся с полуоборота лесник.

— Мы по делам ездили!

— По делам в торговый центр?

— Панни, просто у тебя вчера было такое красивое платье, мы засмотрелись, — попытался выкрутиться Митя.

— А сегодня у меня красивые джинсы и свитер? — притворно надулась Степка.

— А сегодня мы засмотрелись…

— Ой, вот только не надо отмазок! — Степка вошла в роль и выходить из нее не желала, — не уделяете мне внимание, вас только разборки между собой интересуют! Вот поженимся, вы с утра до ночи пикироваться будете, а я одна одинешенька души сводить одинокие… — и даже голос задрожал, якобы заплачет вот-вот.