Книга Дикость - Кейт Хаск

Я подняла глаза, мне было стыдно смотреть на него. Томас хотел быть сердитым, пытался отругать нас за все наши грехи, но лицо его смягчилось, едва взглянув на меня. Он, как обычно, жалел нас, сочувствовал, что мы не понимаем простых вещей. Его глаза были полны любви, как и прежде, но я знала, что он что-то задумал.

– Никого больше не убивай. Не настраивай весь мир против себя, я скажу тебе одну маленькую тайну, – друг спустился со сцены и приблизился к моему лицу.

– Даже монстры могут любить, монстры могут жить. Выход есть всегда. Найди его и сделай всё правильно. Я люблю тебя, – Том прошептал мне на ухо и поцеловал в щёку.

Я попыталась обнять его, но он резко отстранился и направился к выходу. Ронни и Колин не успевали остановить его. Я побежала следом за ним.

– Томас! Том! Постой! – я кричала.

Застыв в дверях бара, я видела лишь его силуэт. Вдруг вся улица озарилась ярким светом. Мне показалось, что я ослепла. Том смело шёл вперёд прямо на яркий свет с распростёртыми руками.

– Лилиан, – Ронни остановил меня.

Что тут происходит? Люди бегали и прятались под столом, Уолш им что-то кричал. Патрик не успел вывести людей из бара. Колин и Ронни пытались затащить меня обратно и запереть дверь.

– Они уже здесь, на пол, – Ронни тряс меня за плечи.

– Чего же вы ждёте! – Том кричал.

В следующую минуту раздалась череда выстрелов. Это был расстрел и урок всем нам. Я кричала, пыталась выбежать и как-то помочь Томасу, но мы знали, что его уже не было в живых. То был урок всем людям в баре, всему человечеству и нам. Умер последний гений на Земле.

Глава 59

Жестокий океан выбросил золотую рыбку на берег. Рыбка не могла дышать и билась на песке в предсмертной агонии. Но даже в таком жестоком исходе были свои плюсы. В глубоком холодном океане рыбке жилось небезопасно. Гигантские хищные рыбы охотились на неё. Огромные высокие волны били рыбку – ведь она всегда плыла против течения. Плыла-плыла, пока ещё были силы. Когда у рыбки умер лучший друг, последние силы покинули её. Она не боролась с хищными рыбами, перестала двигать плавниками и позволила течению нести её. Ветер, волны и шторм встретила рыбка на своём пути, наконец, океан выбросил её на берег. Рыбка думала, что умрёт, но она научилась дышать.

– И вот рыбке уже 31 она одинока, без детей, семьи и друзей, – я говорила вслух и записывала эти строчки в свой дневник.

Покончив с ежедневной писаниной, закрыла дневник, и положила его на песок. Я тяжело выдохнула и закрыла глаза. Я ощущала последние лучи заходящего солнца на своей коже. Каждый день наблюдала за закатом. В этом закате не было ничего необычного, вот ещё один день прошёл. В дневнике я оставила пометку: «300 дней без наркотиков и спиртного» – это должно было мне как-то помочь. Мой психолог решительно верил в то, что ему удастся вывести меня из глубокой депрессии.

Я не принимаю наркотики не из-за усилий моего психолога. Я, вообще, стараюсь не замечать его. Если кто-то мог заставить меня исправиться, то это Томас. Ради светлой памяти о любимом друге я взяла себя в руки. Все его предсказания и наставления сбылись. Мы годами саморазрушали себя, друг друга и никак не могли взяться за ум.

Тому ничего не оставалось, как принести себя в жертву. Ему нужно было умереть, чтобы мы, наконец, поняли куда катимся. Какая высокая цена наших ошибок. Нас хотели наказать и убили лучшего в нашей компании. Наша четвёрка распалась уже навсегда. Осталась лишь приятная тоска и воспоминания о тех днях, когда мы всё ещё дружили. Ради помилования Колину пришлось уступить в гонке предвыборной кампании и как я, залечь на дно.

Я распустила компанию, отошла от дел и даже не знала, что сейчас творилось в Нью-Йорке. Судьба раскидала нас троих по всему миру. Я переехала жить на другое побережье. Нью-Йорк теперь служил мне напоминаем о плохих днях. Как бы сильно ни любила родной город, я не могла там больше оставаться. Дом на берегу океана мы купили вместе с Томом и приезжали сюда, чтобы отдохнуть. Калифорнийское солнце согревало меня и оставило новый загар. Том любил бывать здесь. Когда мы приезжали сюда, то были просто Лилиан и Томасом. Казалось, мы могли убежать от нашего прошлого и притвориться хотя бы на миг обычными людьми. Мне безумно его не хватает.

Я думала о Томасе каждый божий день. Никто не может заменить мне его. Пусть он погиб, но я ощущала его присутствие рядом. Когда засыпала, чувствовала аромат его парфюма. Ветер доносил отголоски его голоса. Я хотела исправиться, хотя знаю, что уже было слишком поздно. Я не убила ни одного человека с тех пор, как погиб мой друг. Я решила для себя, что больше никому не причиню зла. Этого бы хотел Томас.

Я смотрела на солнце, прекрасный закат лишь частично мне напоминал о Томе. Предо мной открывался превосходный вид. Розовые облака разных оттенков напоминали сладкую вату. Такие лёгкие и воздушные. Пейзаж был превосходен: солнце, волны и песок, но Том был прекраснее во сто крат. Всё, что осталось хорошего на Земле было лишь его блёклой тенью. Я была уверена – второго такого человека больше никогда не будет. Неповторимое божье творение, которое он забрал обратно к себе. Именно так мне хотелось бы думать, но правда находила меня в темной пустой постели. Это я убила великое божье творение и с этой правдой мне суждено жить.

Том успел подарить этому миру свои картины, книги и композиции. Его ещё долго будут вспоминать. Мои пальцы тонули в песке, а ветер раздувал волосы. Я услышала, как возле моего дома остановился автомобиль.

Я не ждала гостей, в последнее время меня никто не навещал. Я обернулась и увидела знакомый силуэт. Как раз вовремя, хотя я не ждала увидеть его так скоро. Ронни нужны годы, чтобы оправиться и вновь заговорить со мной. Мы не виделись около года, когда Томас погиб, он попытался убить меня. Он обвинил меня в смерти друга. Ронни впервые ощутил на себе проделки сантиментов. Теперь он был, как все мы смертные и мог чувствовать, но момент выдался крайне неподходящий и чувства накрыли его лавиной. Понимаю, если бы это были положительные и приятные чувства, но Ронни завладели: страх, боль и потеря. Всё то, что одолевало меня все последние годы разом атаковало Ронни. Я была намного лучше подготовлена к ним, нежели он. Всё это навалилось на него в один день, и он сорвался. Я рада, что теперь он знает, как мне жилось все эти последние годы.

Спустя несколько дней после гибели Томаса я нашла тот листок, что он успел отдать мне. На желтой бумаге был указан адрес, я отыскала это место, то было старое кладбище. Я знала, что должна была найти, что-то мне понадобилось несколько часов, но я отыскала нужное надгробие «Вероника Хоффман» мать Ронни. Мне оставалось лишь гадать, как же Томасу удалось найти разгадку прозвища «Ронни», которое Реджинальд выбрал себе в детстве, и как выяснилось не случайно. Всё, что он делал, было ради неё. Он хотел стать великим, выдающимся лишь для того, чтобы в один прекрасный день она узнала о заслугах сына и вернулась к нему. Возможно, так бы и случилось, но она умерла спустя лишь пару лет, как ушла из семьи. Больше я ничего о ней не знала, хотя пожилой сторож открылся мне и сказал, что раз в год мужчина приходит и приносит букет белых роз. Когда мы завладели Нью-Йорком, должно быть Ронни навёл справки и узнал причину смерти матери и многое другое, с тех пор он решил, что больше никогда никого не полюбит. Я не знала, что творилось у него в голове все эти годы, а после гибели Томаса желание докопаться до истины пропало.