Книга Один дракон – три парня. Дилогия - Дарья Сорокина

Драй тоже почувствовал это, но все равно кивнул и пообещал:

— Постараюсь.

Долго смотрели друг на друга не в силах расцепить лапы. Обида и ревность мгновенно остались в прошлом, и даже секреты и недомолвки, не мешали в этот самый миг любить Единого.

— Хочешь, покажу, что такое настоящий драконий поцелуй? — Драй склонил морду набок и заискивающе смотрел на меня.

— Жутковато. У тебя изо рта тянет серой. Может, не стоит? — с сомнением поглядывала на клыкастую пасть.

— У тебя тоже не розовым кустом пахнет, но я же не жалуюсь, — парировал дракон.

— Хамство — неотъемлемая часть твоей душонки?

— Я сама тактичность, — возмутился Айнзам.

— Серьёзно? Самка, осеменить... А ещё обзывал тухлым яйцом, шутил про девственность и размер груди. А уж пошлым намёкам твоим потеряла счёт в первый же день знакомства. Мне продолжать?

— Ну про девственность больше не шучу же, — супруг резко втянул голову в плечи, когда мой хвост стеганул его по рогам. — Да ладно тебе! Ты же именно меня таким любишь!

— Только принимать тебя нужно дозировано: в пропорции один к трём.

Драй рассмеялся и высунул длинный шершавый язык:

— Ты знаешь, что делать, — прошепелявил дракон и прикрыл глаза.

— Наказан, — показала язык в ответ и высвободила лапы. — У нас было важное дело, связанное с поиском твоих братьев.

— Жестоко, — обиделся Айнзам. — Чего их искать-то? Они прямо под нами.

Посмотрела вниз, где по тракту в облаке пыли мчались двое всадников. Пригляделась и узнала Айнса и Цвая.

— Они не видят нас?

— Нет. И больше не чувствуют. Но это временно, Регина. Скоро, снова стану Единым, — пообещал супруг.

— Меня сильно смущает условие этого преображения. Не хочу, чтобы ты убивал, Айнзам.

— Назад пути нет. Этому миру нужен тёмный дракон. Айнс и Цвай зря сопротивляются. Ты тоже свыкнешься со временем. Всё, что я делаю, делаю не ради себя.

Почему-то в этот миг Драй не звучал искренним и самоотверженным драконом. Готова поклясться, он был в предвкушении перемен.

— Надо остановить их, — Стерша попыталась встать с кровати едва увидела мчащихся прочь из-под купола Айнзама и Регину.

Она сдавленно вскрикнула от боли, и две мужские руки осторожно уложили девушку обратно.

— И что ты будешь делать против парочки драконов со своим сломанным крылом? — поинтересовался Гарен.

— Ничего, — ответила стиерна, не глядя на бывшего супруга. — Нельзя было отпускать их. Брат не в себе. Вдруг навредит Регине?

— Не переживай. Кажется, Единый только что осознал, что его жёнушка действительно носит его дитя. Помню это время, — мечтательно пробормотал мужчина.

— Дуешься?

— Нет. Я что маленькая, чтобы обижаться? — напускно фыркнула Стерша.

— Вообще-то, очень маленькая. Тебе всего несколько дней. Я помню совсем крошечным яичком, — мужчина сделал вид, что качает ребёнка на руках.

— У тебя, есть силы и желание шутить? Самого чуть не превратили в фарш,— Стерша, наконец, подняла взгляд на Гарена.

— А что ещё нам остаётся делать? — демон осторожно провёл по сломанному крылу, прикидывая сколько костей повреждено, и как долго займёт полное восстановление.

— Почему Айнзам повёл себя так? —девушка поморщилась от болезненного прикосновения. — Это же не из-за ревности?

— Как сказать. Думаю, тут всего понемногу намешено, — не спешил с ответом Гарен. Возлюбленной лучше пока не знать, что теперь его можно отдать на откуп Амалии, не опасаясь за жизнь сестры.

— Я видела вас... Тебя долго не было, поднялась наверх, приоткрыла дверь, и... — Стерша вновь отвела взгляд.

— Это в прошлом, — мужчина взял в ладони лицо стиерны и повернул к себе.

— А выглядело, как будто у вас всё только начинается, — во печальных голубых глазах стояли слёзы.

— Очень долгая и мрачная сказка подошла к концу. Смотри же, я здесь с тобой, — он хотел добавить, что так будет всегда, но вспомнил жестокое условие спасения мира, шанс искупить грехи хотя бы частично.

Впервые он чувствовал, что не сможет поставить свою жизнь превыше тысяч чужих. Тем более воронка появилась именно из-за него. Зур тоже погиб от руки подконтрольного Гарену голема. Пришло время исправлять роковые ошибки.

Что повлияло на такую метаморфозу: возвращение сердца, воскрешение Стерши, или прощение Регины? Наверное, сразу всё. Осторожно простится с любимыми и попросит Единого совершить обмен. Желательно, чтобы сестра и милая не узнали раньше времени и не помешали. В этом вопросе чувства надо поставить на второй план.

— Сказка. Звучит романтично, — хмыкнула девушка-птица. — Поведаешь?

— В ней нет ничего романтического, — возразил Гарен. — Чёрт, смотрю на тебя и не понимаю, почему не регенерируешь? Ты же стиерна! Но сломанные кости даже не пытаются восстановиться.

— У меня никогда не было птичьих крыльев. Если не знаю строение костей, как сращу их?

— Двоечница, — покачал головой мужчина. — Биологию в школе не учила?

— Я была драконом. На кой чёрт мне биология? — рыкнула Стерша, — скажи залечить драконье крыло, справлюсь без труда!

— Зато у тебя до сих пор остались драконьи замашки и характер, — закатил глаза Гарен. — Разрешишь? Попробую исцелить? Я с птицами как-никак рос рядом и немного разбираюсь.

— Валяй. Хуже точно не будет, — стиерна прикрыла глаза. — А ещё не думай, что забыла про наш предыдущий разговор. Рассказывай, что там за мрачная романтика. И что за детство с птицами? Ты же из другого мира сюда попал!

— Долгая история. Боюсь по окончании, точно разлюбишь. Я делал ужасные и отвратительные вещи.

— Неужели, ещё не всё отвратительное о тебе знаю? Открыл разлом, чуть не воскресил меня в теле возлюбленной брата. Только вдумайся! Они же с Айнзамом были близки физически. Кошмар! — поморщилась девушка.

— Когда говоришь это таким тоном, то совершенно не облегчаешь задачу, — хмыкнул Гарен.

— А я не хочу тебе ничего облегчать. Страдай!

— Сказал же, дуешься.

Стерша распахнула веки и выдохнула:

— Да, обижена и злюсь! Она твоя истинная пара. Я видела, как смотришь на неё, как целуешь. Это невыносимо, Гарен. Хочу, чтобы осознал, хочу чтобы мучился, чтобы тебе было так же больно!

— Наконец-то, призналась, — бывший тёмный коснулся губами лба стиерны.

— Издеваешься, да? Будь у меня руки, клянусь, вырвала бы твоё премерзкое тёмное сердечко.

— Ты уже сделала это однажды. Когда умерла. В тот день собственными руками разодрал свою грудь, чтобы не чувствовать боли. Спрятал сердце подальше, но никогда не забывал тебя.