Книга Хафиз и султан - Самид Агаев

– Не ругайся, – одернула его Йасмин.

– Да я не ругаюсь, – возразил Егор.

Йасмин взглянула на Али. Тот пояснил:

– Хрен – это у них такой корнеплод, вроде морковки. Только белый, острый на вкус.

Лада не ответила, как обычно, категорическим отказом, вздохнула и сказала:

– Сегодня повар огрызнулся, когда я сделала ему замечание.

– Уволить к чертовой матери, – сказал Егорка. – А потом продать дом и уехать.

– Опять он за свое. Не могу я продать дом, не могу, – взмолилась Лада.

– Почему?

– Потому что я его люблю, – жалобно сказала она. – Он такой большой, красивый. А эта терраса – просто моя жизнь, отсюда такой красивый вид на Аракс.

Все повернулись и стали смотреть на реку.

– У меня больше никогда не будет такого дома, – со слезами на глазах сказала Лада.

– Ерунда, ты купишь дом еще красивее этого, – сказал Али. – Лучшее нас ждет впереди.

– Я в этом не уверена, к тому же, на покупку нового дома у меня нет денег, все, что оставил мне Узбек, я все потратила, а за этот теперь много не выручишь.

– С деньгами у нас все в порядке, – сказал Али.

При этих словах Лада и Егорка взглянули на Али.

– В большом порядке, – добавил тот.

– Хорошее приданое? – спросила Лада.

– Да нет, она у меня бесприданница. Но я ее люблю, поэтому и взял без приданого.

– Как это благородно, – сказала Лада.

– Довольно, – оборвала их Йасмин, – мне не нравятся эти шутки.

– Извини, дорогая.

Лада подошла к Йасмин и обняла ее.

– Ты единственная среди нас из богатой и благородной семьи. Мы с братом бывшие рабы, а твой муж…

– Мой муж принц – сказала Йасмин.

Между двумя женщинами существовала какая-то напряженность, потенциальная ревность. Вернее, тайная ревность исходила от Йасмин, которая подсознательно опасалась красивой Лады.

– Принц? – удивился Егорка.

– Принц, – подтвердил Али. – я тебе забыл рассказать. Султан Джалал ад-Дин присвоил мне титул малика.

– Всю жизнь мечтала выйти замуж за принца, – сказала Лада. – Али, может быть, возьмешь меня тоже в жены? Шариат дозволяет иметь до четырех жен, а?

– Шариат, может, и дозволяет, – заметил Егорка, – только вот Йасмин вряд ли дозволит. А ты, Лада, попридержала бы язык. Видишь, Йасмин не нравятся твои шутки.

Ладно, пошутить нельзя. Я, между прочим, мусульманка, помни об этом.

– Может быть, ты хочешь взять еще одну жену? – спросила Йасмин голосом, не предвещавшим ничего хорошего.

– Нет, – быстро ответил Али. Он был уже не рад, что заговорил о приданом.

Возникла долгая пауза, во время которой Али окончательно расстался с мыслью сейчас вернуться в Байлакан. Во время первого нашествия татар, когда погибла вся его семья, родовой дом был разрушен и сожжен вместе с остальными строениями города. Монголы вырубили все тутовые и фруктовые деревья в округе для приготовления болванок катапульты и разрушили оросительную систему, что в их засушливой местности было равносильно гибели для всего живого. Через год после этого город был окончательно разорен грузинскими войсками, которые воспользовались тем, что Узбек отказался помочь городу. Когда султан Джалал ад-Дин завоевал Азербайджан, он посетил Байлакан, но не нашел в нем даже корма для своих коней. После этого городом завладел Шараф ал-Мулк, который возвел вокруг него кирпичные стены и заново отстроил его. Вместо разрушенной оросительной системы он вырыл три канала, отведя их от Аракса, и город разросся еще больше, чем был, принося вазиру огромный доход. Но у Али в этом городе уже не было своего дома. После гибели Джалал ад-Дина предъявлять маншур о том, что Байлакан передан ему в икта, было не только неразумно, но и опасно, зная ненависть жителей к хорезмийцам. Оставалось только купить дом. Те несколько золотых, которые Али сунул в карман в пещере ушли на коней, одежду, дорогу. Кинжал с рубином он на днях продал на рынке.

– С деньгами у нас все в большом порядке, – повторил Али. – Но за ними надо будет поехать в одно место. Мы поедем за ними с Егоркой, – обращаясь к жене, сказал он, – а вы подождете нас здесь.

– Я поеду с вами, – без промедления ответила Йасмин.

– Я тоже одна здесь не останусь, – заявила Лада, – мне страшно.

– Они правы, – сказал Егор.

– Да, они правы, – согласился Али, – я думал уберечь их от опасностей пути. Но как ты справедливо заметил, хрен редьки не слаще. Оставаться здесь сейчас не лучше.

– А куда ехать? – спросил Егорка. – И что это за место, где водятся деньги?

– Трудно сказать, где это, – ответил Али, – не знаю, как называется та местность, но я найду, зрительная память у меня хорошая.

– Может быть, ты клад нашел? Больно туманно объясняешь, – шутливо предположил Егорка.

– Ты угадал, друг мой, почти, это не то чтобы клад, но пещера с сокровищами. Поначалу я думал, что это припрятанная казна чья-нибудь, но потом появились владельцы сокровищ и мы чудом унесли оттуда ноги.

– И кто это были?

– Не знаю, но с законом эти люди не в ладах.

– Понятно, – задумчиво произнес Егорка. – То есть ты предлагаешь ограбить разбойников?

Али вздохнул и развел руками. Мол, такова жизнь.

На центральном рынке Нахичевана царила обычная для утренних часов сутолока. Друзья обошли торговые ряды, закупая в дорогу долгохранящиеся продукты: вяленое мясо – бастурму, сыр, лаваш. Фляги для воды, войлочные одеяла и прочие вещи, необходимые в пути. Затем по желанию Егорки, который хотел запастись стрелами и купить новую тетиву для лука, зашли в оружейную лавку. Егорка так долго с любовью перебирал луки, стрелы, лежащие грудой на прилавке, что Али потерял терпение, к тому же в лавке было душно.

– Я подожду тебя на улице, – сказал он товарищу, и вышел на свежий воздух.

Егорка, не оборачиваясь, махнул рукой, что означало согласие. Он долго отбирал стрелы, которые были разной длины, и торговался по этому поводу с продавцом. Когда он, опустив цену едва ли не вдвое, и довольный этим обстоятельством, вышел на улицу, Али там не оказалось. Он покрутил головой, выискивая приятеля, прошелся вдоль рядов несколько раз. Тот, как сквозь землю провалился. Егор вернулся к лавке оружейника. Рядом, с лотка, крестьянин торговал луком. Возле него стояли их сумки с покупками, которые они оставили, прежде чем войти к оружейнику.

– А ты не видел моего товарища? – спросил Егорка.

– Здесь стоял, – ответил крестьянин, – разговаривал, потом ко мне покупатель подошел, и я отвернулся. А что, нету?

– Нету.