Книга Последний пророк - Барбара Вуд

— Моргана, — медленно сказала Элизабет, затушив сигарету в песке и завернув окурок в носовой платок, потом она выбросит его в гостинице; эту привычку она выработала в себе за годы исследований в пустыне, поддерживая участок археолога чистым. — Я хочу сделать тебе одно признание.

Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоить нервы:

— Я когда-то знала твоего отца, но не близко.

Моргана широко открыла глаза:

— Знали?

Элизабет пошла к автомобилю, открыла заднюю дверцу, вынула пакет, завернутый в бумагу и обвязанный веревкой. Вернувшись, она вручила пакет Моргане:

— Вот для этого я и приехала сюда — отдать это твоему отцу. Но когда я узнала, что он исчез двенадцать лет назад, я не представляла, что мне с этим делать. Думала, отдать ли его тебе или уехать, не сказав ни слова.

Моргана лихорадочно размотала пакет, сорвала с него бумагу. Это была книга «Индейская наскальная живопись юго-запада Америки» с фотографиями индейских пиктографий на суперобложке.

— Когда мы познакомились с твоим отцом, — продолжала Элизабет, — я занималась тем, что фотографировала исчезающие наскальные рисунки местных индейцев. Фарадей жил в нашем лагере какое-то время и рисовал эскизы. Когда я готовила к изданию эту книгу, вместе со своими фотографиями я решила включить в нее и некоторые работы твоего отца.

Моргана бережно открыла книгу, перевернула титульный лист и, увидев первую фотографию, замерла от восторга: на снимке была исследовательская группа на Смит-Пике. В центре стояли Элизабет и Фарадей. Задыхаясь от волнения, Моргана спросила:

— Это мой отец? Ну, да, здесь, под фотографией, написано.

Элизабет закусила губу. Теперь нужно быть осторожной. Хотя она как можно быстрее хотела уехать из Твентинайн-Палмс, отгородившись дорогой, горами и милями от двух женщин, которых бросил Фарадей, она не могла допустить, чтобы девушка ничего не знала о своем отце.

— Моргана, твой отец не отправился на Запад искать золото. Он искал Бога. Твой отец был глубоко религиозным человеком. Разве ты этого не знала? Когда умерла твоя мать, он потерял веру в Бога. Он буквально исколесил весь мир, пытаясь найти ответы на мучившие его вопросы, а когда услышал о древнем народе индейских шаманов, которые проживали где-то здесь, на юго-западе, отправился по их следу, приведшему в эту пустыню.

Моргана слушала ее с широко открытыми, серьезными глазами.

— Мой отец находился в духовном поиске?

— Поначалу, но потом он увлекся индейской культурой. Он хотел зарисовывать и сохранять все, что видел.

— Я помню это! — вскрикнула Моргана. — Я обычно сидела у окна, а когда видела, что он подъезжает к дому, выбегала к нему навстречу. Он всегда привозил мне подарки, а потом рассказывал услышанные им истории и показывал красивые рисунки.

Когда Элизабет увидела, с каким трепетом Моргана переворачивает страницы и кончиками пальцев нежно прикасается к иллюстрациям рисунков ее отца, а лицо ее при этом озаряется благоговением и интересом, ей стало грустно, ведь только эта книга осталась у Морганы от отца. Это все, что сохранилось от Фарадея.

Она подумала, что это должно было произойти. Пришло время дочери узнать правду о своем отце и получить последнее напоминание о нем. Пожалуй, Гидеону, как и Моргане, тоже пора узнать правду.

Гидеон помогал Элизабет готовить в печать эту книгу. Он знал все о человеке, который однажды появился в лагере на Смит-Пике и спас жизнь профессору Кину. Гидеон помогал матери выбирать фотографии для книги: улыбающиеся рабочие, трапеза у костра, лаборанты, склонившиеся за микроскопами, и мама, стоящая у стены каньона с мужчиной по имени Фарадей Хайтауэр и рассматривающая вместе с ним наскальные рисунки (хотя при внимательном рассмотрении можно было заметить, что на самом деле они глядят в глаза друг друга).

Для своего возраста Гидеон, хотя и выглядел маленьким, был очень умным мальчиком. Элизабет тщательно оберегала его чувства, но он быстро сопоставил факты, отсчитал от своего дня рождения девять месяцев и пришел к выводу, что как раз в то время его мама с исследовательской экспедицией находилась в далекой пустыне. Все студенты были намного ее младше, а профессор Кин — нездоров и слаб, оставался только незнакомец по имени Хайтауэр.

Когда Моргана увидела репродукцию его золотой оллы, она закричала:

— Это он! Золотой кувшин, мой отец нашел его в Пуэбло-Бонито! Мы с ним, бывало, часами рассматривали его и гадали, что означает этот узор. О, доктор Делафилд, это просто восторг!

— Эта черно-белая фотография не передает всей его красоты. Нужно видеть цвета, чтобы полностью оценить его совершенство. А его цвет — это что-то наподобие золотого персика. Ты знаешь, как твой отец называл его? Цвет надежды.

— Цвет надежды, — пробормотала Моргана и кончиками пальцев провела по фотографии, следуя по линиям хаотичного узора, и вспомнила проведенные с отцом дни, золотые дни, золотые, как и сам кувшин.

Она перевернула страницу и увидела знакомое ей лицо.

— Эта девушка! — воскликнула она. — Я считала, что придумала ее, но вот она — девушка из племени хопи с татуировкой на лбу. Теперь я вспоминаю! Мой отец сказал, что мы с ним родом из одного тайного племени, из племени Плюшевого Медведя.

Элизабет увидела в улыбающихся глазах Морганы слезы, девушка промокнула их носовым платком. И тогда Элизабет решила рассказать Гидеону правду, когда они будут одни, далеко отсюда, может быть, в Колорадо, не дожидаясь, пока они найдут новое жилье в Меса-Верде. Она попросит его ничего не говорить Моргане, его сводной сестре. Моргане лучше об этом не знать, по крайней мере сейчас. «Отец Морганы бросил ее, Гидеон», — так она скажет сыну. «Рассказать Моргане, что у ее отца еще была связь на стороне и у него есть внебрачный ребенок — значит, насыпать ей соль на рану». И Гидеон, как маленький джентльмен, поступит благородно и защитит оскорбленные чувства Морганы.

— Почему бы нам ни вернуться в гостиницу прямо сейчас? — осторожно спросила Элизабет. — Книгу оставь себе. Ты сможешь наслаждаться ею. Нам с Гидеоном нужно ехать.

— Доктор Делафилд, вы думаете, мой отец был сумасшедшим?

Элизабет пристально посмотрела на нее:

— Прошу прощения?

— О моем отце здесь ходят легенды. Местные жители звали его «Хэйуаер». Они говорили, что он был сумасшедшим. Доктор Делафилд, я неделями рыдала, когда он не вернулся в последний раз. Я часами просиживала в саду и следила за дорогой. Тетя Беттина очень злилась на меня, но я не могла поверить, что он никогда не вернется. Недели превращались в месяцы. Я ждала писем от него и продолжала следить за дорогой, надеясь, что вот сейчас покажется его лошадь. Я была безутешной. Никак не могла понять, как он мог бросить меня, ведь мы были так близки. А он даже не попрощался со мной. Но… — Она скрутила влажный платок. — Если он был сумасшедшим, значит, он не оставил нас сознательно. Может, он вообще не понимал, что делает?