Книга Безликий - Павел Корнев

Я рухнул в канаву и какое-то время просто валялся в грязи, пытаясь осмыслить произошедшее. Голова кружилась, в ушах звенело. Ни черта не соображаю…

Где-то у реки прогрохотала длинная очередь, и тут же спохватился анархист с пулеметом. Он обстрелял нас, и сверху посыпались срезанные пулями ветки кустов. Непослушными пальцами я приладил обойму к винтовке и вдавил патроны в магазин, дернул рукоять затвора и начал отползать, меняя позицию.

– Ложись! – неожиданно крикнул Рамон, вжался в грязь сам и прижал к земле кузена.

Упавшая неподалеку ручная граната не докатилась до канавы несколько шагов и рванула, разметав всюду гравий и осколки. Частный детектив поспешно вытащил из подсумка алюминиевый цилиндр и выкинул его на дорогу, предварительно сорвав кольцо. Негромко хлопнуло, и сразу повалили клубы черного дыма, заволокли все своей непроглядной пеленой.

– Отползай! – подтолкнул Рамон кузена, из глубокой ссадины на лбу которого текла кровь, и позвал меня: – Августо! За мной!

Анархист выпустил остатки диска в дымовую завесу, а когда пулемет смолк, мы с Рамоном выбрались из канавы и с карабинами наперевес ринулись через дорогу. Вломились в кусты на противоположной обочине и сразу залегли под ними. На миг замерли, переводя дыхание, а затем отползли в сторону и двинулись дальше уже под прикрытием густой листвы.

Кираса не давала толком наполнить легкие воздухом, но я и не подумал избавиться от нее, памятуя о прилетевшем в затылок осколке. Голова после удара до сих пор гудела, а так бы вышибло мозги – и все, никакой талант не спасет.

Рамон Миро двигался среди кустов удивительно ловко, словно прирожденный следопыт, под его ногой не хрустели сучки и не шуршала листва. Я по мере способностей копировал его движения, но на всякий случай немного отстал, дабы не выдать нас случайным треском сухих веток.

Когда дымовая завеса начала рассеиваться, вновь затарахтел пулемет. Стрелок крыл короткими очередями канаву, происходящее в кустах он разглядеть не мог. Впрочем, особого обзора не было и у нас.

Но тут листва неожиданно поредела, и в прорехе между ветками мы увидели пробиравшегося вдоль каретного сарая анархиста с пехотной гранатой в руке. Никто не стал кричать: «Руки вверх!» – и тому подобные глупости, я и Рамон выстрелили одновременно. Ноги усатого грабителя подломились, и он ничком повалился в густую траву. Кирпичную стену за ним забрызгала кровь.

Частный детектив сорвался с места, на бегу пальнул анархисту в спину, схватил выпавшую из его руки гранату, дернул кольцо запала и метнул чугунный шар к углу соседнего здания, где засел пулеметчик.

Хлопнуло! Пулемет осекся и замолчал.

– Прикрывай! – потребовал Рамон и перебежал от каретного сарая к складу.

Я прижался к стене и нацелил карабин на угол, за которым скрывался пулеметчик. Руки ходили ходуном, по лицу текли крупные капли пота, а перед глазами так и мельтешили серые точки.

Попаду ли?

К счастью, стрелять не пришлось: Рамон Миро на миг замер, развернулся и побежал обратно.

– Готов! – крикнул он на ходу.

Мы двинулись к лодочной станции, обогнули длинный одноэтажный барак и вдруг увидели, как по тропинке вдоль реки со всех ног улепетывает упитанный коротышка с дорожным саквояжем в руке. Беглец мог в любой момент скрыться в кустах, и все же Рамон заколебался, не решаясь выстрелить в спину, а вот я сразу вскинул карабин, прицелился и спустил курок.

Толстячок сделал еще несколько шагов, приложил к груди руку и упал на колени, а потом медленно повалился вперед и уткнулся лицом в землю. На светлой ткани его прогулочного костюма быстро расплывалось кровавое пятно.

– Трое готовы, – произвел я нехитрый подсчет, – остался последний.

Рамон Миро странно глянул на меня, но я спокойно выдержал пронзительный взгляд черных глаз. До выяснения отношений дело не дошло, и мы продолжили движение к лодочной станции. Осторожно пробрались вдоль стены к распахнутой настежь двери и проскользнули внутрь. В узеньких коридорах было слишком тесно, пришлось вооружиться пистолетами.

Рамон Миро шел первым, я двигался следом. Одну за другой мы проверяли комнаты на первом этаже и вскоре в кабинете с закопченным дымом углом наткнулись на импровизированную лежанку с изможденным молодым человеком, торс которого был замотан окровавленными бинтами. В помещении пахло дымом и гниющей плотью.

Мой спутник первым переступил через порог, потянул носом воздух и настороженно замер на месте, а когда раненый начал переворачиваться на бок, остановился и негромко попросил:

– Тише! Не шевелись!

Парень широко улыбнулся, разжал руку, и по грязным доскам покатилось ребристое яйцо ручной гранаты. Рамон крутнулся на каблуке, словно в танце, и сиганул обратно в коридор. Я не успел освободить проход, и крепыш попросту снес меня с ног. Мы рухнули на пол, и тотчас грохнул взрыв! Дощатая стенка оказалась пробита сразу в нескольких местах, но все осколки прошли выше; нас не зацепило.

– Да что ж такое! – прохрипел я. Звон в ушах сделался просто невыносимым.

– Их точно только четверо? – спросил Рамон, вставая с пола.

– Паспортов было четыре, – ответил я, принимая протянутую руку. Крепыш помог мне подняться на ноги и прошел в комнату. Угол с лежанкой оказался забрызган кровью, иссеченное тело анархиста безжизненно уставилось в потолок остекленевшими глазами.

Рамон подступил к окну и крикнул:

– Тито! Тащи сюда свой тощий зад! – затем обернулся и скомандовал уже мне: – Дуй за саквояжем толстяка! У нас в запасе не больше пяти минут, потом сюда нагрянет половина полицейских округа. Уходить будем по реке.

Чертыхаясь и охая из-за боли в отбитом теле, я выбежал на улицу и потрусил по тропинке. Застреленный мною толстяк так и валялся среди кустов, кожаный саквояж лежал рядом. Он оказался набит пачками денег – частично в банковских упаковках, частично просто стянутых аптечными резинками. Бумаг в сумке не обнаружилось.

Я выругался, с натугой перевернул на спину обмякшее тело и обшарил карманы, но отыскал лишь револьвер, зажигалку с портсигаром, бумажник и фальшивый паспорт. Оставалось надеяться, что Рамону повезет больше моего.

Прижав увесистый саквояж к груди, я рванул обратно на лодочную станцию, а там прямо в дверях столкнулся с выбегавшим на улицу Рамоном.

– Есть что-нибудь?! – с ходу спросил он.

– А что у тебя? – ответил я вопросом на вопрос.

– Ничего! Где деньги, черт тебя дери?!

Я молча сунул крепышу саквояж, перескочил через порог и побежал по коридору.

– Надо уходить! – крикнул вдогонку Рамон Миро. – Мы тебя ждать не будем!

Я ничего не ответил, заскочил в забрызганную кровью комнату со вставшим на дыбы в месте взрыва паркетом и бросился к закопченному углу, где на полу еще тлели угли. Там с избытком хватало бумажного пепла, я разворошил его, отыскал уцелевший уголок какой-то облигации и принялся разбирать остатки деревянных ящиков и картонных коробок. В одной из них сохранилась стопка сгоревших листов, но те рассыпались в прах прямо у меня в руках.