Книга Такова торпедная жизнь - Рудольф Гусев

— Главком сказал так: «Товарищ Бушуев! Вы — головной по торпедной подготовке во всех сферах, начиная от ВМУЗ. Привлекайте Академию, Классы, институты. Составляйте программы, методики. Но головные — вы! Нужен мой циркуляр — подготовьте! За торпедную подготовку командиров кораблей отвечаете вы!». Затем Главком достал свои золотые часы, открыл крышку, посмотрел на время и, помахивая, часами сказал: «В этом вопросе я поделюсь своей властью с вами, товарищ Бушуев».

— А был ли разговор о показателе огневой подготовки? Почти у всех он перевалил за 90 %.

— В прямой постановке этот вопрос не стоял. А на флоте начинается, наконец, откат от 90 % вниз. На первой флотилии особенно.

— Владимир Иванович, готовьте необходимые указания! А кто у нас флагмином на первой флотилии? Григорьев? Надо к нему присмотреться. Вы меня поняли?

— Понял, Сергей Алексеевич!

Бушуев и Петров вышли. И сразу же в кабинет Бутова проникли секретчик с кипой бумаг, финансист с платежками, дежурный с журналом телефонограмм, секретарь партийной организации со срочным указанием Политуправления, делопроизводитель с пачкой несекретных телеграмм, два посетителя….

Утренний сбой в распорядке дня дает себя знать, но все будет быстро улажено.

А мы, уважаемый читатель, на этом завершим свое первое знакомство с УПВ ВМФ. Мы будем посещать это учреждение по мере продолжения изложения. Будут проводы сотрудников на заслуженный отдых, встречи новых лиц, реорганизации, ликвидации отставания от вероятного противника, удержание паритета, вынос стенда с портретами членов Политбюро…

Главное мы с вами выяснили: у них сейчас две проблемы — принятие на вооружение новых и новых образцов морского подводного оружия и освоение их на флоте. Дела у ракетчиков-противолодочников и минеров вполне приличные, а торпедистов изрядно лихорадит. Они будут решать проблемы по мере их поступления, обеспечивая нас новыми сюжетами и героическими делами — такова торпедная жизнь.

А пока взбаламученное с утра чиновничье море начало понемногу успокаиваться….

24

Р. Исаков. Ему не хватило времени

Промедление с легким делом превращает его в трудное,

промедление с трудным делом превращает его в невозможное

Д. Лоримед

С Радием Васильевичем я познакомился неожиданно и сразу коротко. Было это на юбилейных торжествах по случаю 100-летия Кронштадтского арсенала в 1977 году. Официальная часть мероприятия задерживалась: ждали сообщения из Москвы о награждении арсенала орденом Октябрьской революции. Начальник УПВ ВМФ контр-адмирал С. А. Бутов, недавно получивший это звание, неспешно принимал парад полка минеров, рубивших строевой шаг вместе со своим командиром В. А. Молчановым, вышедшим по этому историческому поводу из госпиталя. Гостей занимали экскурсиями по арсеналу и по городу. Те, кто с достопримечательностями был знаком, расположились в кабинете замполита. Здесь были Андрей Андреевич Хурденко, Валентин Михайлович Ковтун, Грант Мигранович Акопов, Валентин Кузьмич Гусаров, Радий Васильевич Исаков и другие. Почему-то вопрос коснулся Сталинградской битвы, то ли по случаю предстоящего 35-летия, то ли по случаю целесообразности восстановления названия города. Помню, мне показалось уместным вставить в общий разговор фразу о том, что в августе 1942 года я еще находился в Сталинграде, в Сарепте, и уходил вместе с матерью на последний эшелон, стоявший на пароме. Я не уточнил, что было мне всего пять лет и что мать тянула меня за руку по дощатому мостику, как мне показалось, до самой середины Волги.

— Вы были в Сарепте? В 1942? А на какой улице вы жили? — Радий Васильевич забросал меня вопросами. Мы отошли в сторонку.

— Название улицы не помню. Она упиралась в заводскую проходную. Часто ходил смотреть на портрет отца, висевший при входе. Помню серые трехэтажные дома с массивными балконами.

Мой ответ его удовлетворил.

— Мы с вами были соседями. Как вы там оказались?

— Опять же последним эшелоном из Ленинграда. Эвакуация с грузом Ижорского завода. В конце августа 1941 года. Так что мы жили там всего год.

— Я тоже недолго. В 42-м году в Сарепте я окончил среднюю школу, тоже был эвакуирован в это же время, а затем был призван в армию. Сначала нас увезли в тыл на учебу. Воевал я в противотанковой артиллерии. Первый Прибалтийский фронт.

Я, вероятно, не к месту стал вспоминать об ужасных августовских налетах фашистской авиации на Сарепту, про многочисленные жертвы среди соседей по дому; про запомнившийся отменный урожай арбузов; и про свое хобби — сбор разноцветных осколков рваного металла сразу после отбоя воздушной тревоги. Радий Васильевич меня не перебивал и, когда я закончил рассказ о своих боевых действиях, он продолжал:

— Да, было тогда жарковато. Но в боях пострашней, Я дошел до Кенигсберга. Там меня ранило. В 1945-м демобилизовался. Окончил «Баумана» и вот с 1951-го года я торпедист.

Я коротко поведал о своей торпедной жизни: Оружейка — флот — Академия — институт.

— А сейчас в каком отделе?

— Начальник отдела эксплуатации.

— Непростой отдел.

— Да. Стараниями разработчика.

— Что так?

Я коротко посетовал на проблемы, от которых НПО «Уран» постоянно уклонялся — телеуправление, кислородная торпеда, системы автоматического контроля, безводолазный подъем торпед, передвижные базы оружия. Когда еще представится возможность, не торопясь, доложить Генеральному директору НПО «Уран» обо всех тяжелых вопросах по торпедам без посредников? Он слушал, слушал, но потом резко возразил:

— Торпеды нужно заказывать в специализированном научно-производственном объединении, а не у частных лиц!

— Какие же частные лица? СКБ завода, институт автоматики.

— Ну вот с ними и имейте дело, если заказали у них. Чувствовалось, что он рассержен и нужно было срочно полировать ситуацию, но я этому еще не был обучен. Поэтому я упорно твердил, что от хороших идей нельзя отворачиваться только потому, что они чужие. Внезапно он согласился:

— Насчет кислородных торпед следует подумать.

Мы вернулись в общий разговор о срывающемся праздничном мероприятии. Потом было торжественное собрание, весть о награждении арсенала, горячие поздравления. Исаков поздравлял первым. Он стремительно подошел к трибуне, словно делал разбег перед прыжком, и начал с исторической роли арсенала в развитии минно-торпедного оружия в России. Его речь была правильной по всем канонам:

— Вместе с заводом Лесснера, ныне «Двигателем», Кронштадтский арсенал является родоначальником минно-торпедного производства в России… В торпедной мастерской арсенала трудились известные революционеры, сподвижники Ленина: Иван Бабушкин и Эйно Рахья… Свой вековой юбилей Вы встречаете в обстановке трудового и политического подъема, вызванных историческими решениями XXV съезда КПСС, подготовкой к 60-летию Великого Октября, досрочно и с высоким качеством выполняя производственные планы…