Стыдливо умалчивая о том, что сегодня на следственных должностях работают молодые, малоопытные работники и даже студенты, все ждут, когда начнут раскрываться скандально известные дела о заказных убийствах и террористических актах. Хорошо, хоть Скуратов не бьет себя в грудь, убеждая народ, что вот теперь чаша терпения переполнилась по-настоящему.
Она переполняется после каждого преступления, потрясающего общественное сознание. Нас убеждают: вот-вот преступники будут схвачены. Неправда, их хватать по большому счету некому, как ни обидно это звучит для ныне работающих и во многом неплохих профессионалов. Тяжело больна правоохранительная система, и выводить ее из кризиса крайне трудно и болезненно. Мне доподлинно известно, что сегодня знают заказчиков и убийц Листьева, Кивелиди и некоторых других. Не только до суда – до арестов дело не доходит.
Тогда же, в 91-м, узнав о беловежском договоре, я решил расстаться с органами прокуратуры, где проработал только на следствии более двадцати лет. Распалась на части великая страна. На родину к родителям и родственникам я езжу и летаю через погранпосты и таможню, подвергаюсь унизительным процедурам досмотра и всем остальным прелестям по отношению к гражданину другого государства. Я – украинец, жена – русская. Кто моя дочь? Почему сегодня талантливейшие следователи по особо важным делам при генеральном прокуроре Толя Дубровин, Костя Майданюк, Саша Морозов, Леша Виноградов и многие другие, не достигшие 50-летнего возраста, работают адвокатами или в банковских структурах? Те, кто решал их профессиональную судьбу в интригах тайных и явных, забыли, что у всех должна быть одна святая обязанность – честно и бескорыстно служить Отечеству.
Следователю по особо важным делам при генеральном прокуроре СССР посвящается
Как вол работаю, аж взмок, и все ж не уложимся в срок,А прокурор его продлевает! Зачахла без меня жена,Ей жизнь такая не нужна, коль мой задор вдали захиревает!
Ни воскресенья, ни суббот, словно в Сахаре бегемот,Преступности порок искореняю! Свои болезни запустил,Лишь осознать хватает сил, что в гроб живьем себя я загоняю!
На развлеченья не хожу, в тюрьме с бандитами сижу,Вокруг меня лишь плачут и страдают! Давленье с сердцем не в ладу,Давно играют в чехарду, они меня, наверно, доконают!
Не знаю только, кто вперед – инфаркт или инсульт придет.С «друзьями» этими любые шутки плохи! Но я пока еще бодрюсь,Вовсю с пороками борюсь. Они же, подлые, плодятся, словно блохи!
Башка как колокол гудит. Мне жизнь начальство не продлит.Здесь ранги прокурорские бессильны! Пока я жив – режим крутой,А над могильною плитой промолвят: «Сам он не искал спокойной жизни!»
Другие могут тут и сям ловить загары по Сочам.В тепле кого там не бывает! Незаменим лишь я – верблюд.И на курорт меня не шлют. Мне, бледному, там места не хватает!
Верчусь, как белка, день и ночь, себя не в силах превозмочь.Не всякий эту «жертву» понимает! Вдали от близких мне людейДичаю без семьи моей, и дни мои, как воск церковный, тают!
Без отпусков который год грызу пласты тугих пород.Так истину нередко добывают! Мне некогда сменить штаны,А дома потекли краны, и лишь меня там в этом обвиняют!
Сгорая в стрессовом огне, скитаюсь по большой стране,Ползу вперед на нервах, не на вате! Не мудрено когда-то встать, —Петлички новые… сожрать. И отпуск провести… в «шестой палате»!
Мне только бы передохнуть. И вновь пущусь в привычный путь.Без этого иной не мыслю жизни! Всегда на острие атак,Где скрытый копошится враг. Я только так служу моей Отчизне!
В. М. Королевский – следователь по особо важным делам при генеральном прокуроре СССР, 1980 (в 50 лет заболел неизлечимой болезнью, был отправлен на пенсию и забыт)
