Книга Молодые и красивые. Мода двадцатых годов - Ольга Хорошилова

Владимир Конверский также входил в это общество «простых» травести. Известно о нем лишь то, что он родился в 1886 году и был судим «за спекуляцию кондитерскими изделиями»[96]. Еще во время Первой мировой выступал в женских платьях, исполняя жгучие цыганские романсы, и после революции продолжал успешную концертную деятельность под именем «Валентины Сладкой»[97].

Военмор Иосиф Дубинский, служивший в штабе Балтийского флота, отличался особой скрупулезностью в выборе женских костюмов, подбирал платья и аксессуары всегда с большим вкусом, отчего получил кличку «Парижанка» – «за умение хорошо и красиво одеться»[98].

Дениса Нестеренко именовали «Диной»[99]. Этот молодой и юркий приказчик мануфактурной лавки действительно был похож на девушку. Иногда участвовал в камерных травести-номерах. Впрочем, главное его артистическое достижение – роль невесты на свадьбе, инсценированной 18 декабря 1920 года на квартире у Георгия Андреева, начальника отдела личного состава Петроградского торгового порта. Сам хозяин квартиры убедительно сыграл роль жениха.

Одним из самых ярких травести из «простых» был Иван Греков, крепыш, здоровяк, матрос-хлебопек 2-го Балтийского флотского экипажа, а по совместительству – женский имперсонатор по прозвищу «Фи-фи». В начале революции Греков отправился на костюмированную вечеринку в Калашниковскую биржу и познакомился там с красноармейцем Григорием «Вяльцевой» Васильевым. Тот ввел матроса в круг любителей травестии и помог ему получить ангажемент.

Греков был нарасхват – частные квартиры, в том числе у Бычкова, богемные кафе, даже красноармейский клуб, в котором он выступал в женском амплуа. Бойцам РККА номера нравились. Но некоторые хорошие знакомые отзывались о Грекове негативно: «Много кривляется, производит впечатление очень странного человека»[100]. Сам артист, несмотря на бурные вечерненочные развлечения, в любви и жизни разочаровался, о чем сделал следователю соответствующее признание: «Разными связями я перестал интересоваться еще полгода назад. Ко всему стал относиться апатически. В настоящее время увлекаюсь лишь туалетами»[101].

Платья для мужчин

Туалетами (в безобидно костюмном смысле) увлекались многие имперсонаторы. Готовили наряды тщательно, ревностно. У Льва Савицкого, Евгения Киселева, Федора Полуянова был десяток превосходных женских костюмов, парики, а также балетные пачки и пуанты, возможно сшитые на заказ у частных портных.

Работавшие в театрах умыкали из мастерских вышедшие из моды «хромые» юбки, сарафаны боярышень, кокошники и пуфы. К примеру, Петр Марцевич Абол, парикмахер Мариинского театра, достал для вечеринки на Симеоновской улице два отличных белых парика во вкусе Марии Антуанетты. Один надел сам, другой предложил своему другу, Феликсу Фелингеру. Платье, однако, Петр Марцевич позаимствовал у соседки, актрисы Егоровой. Она же дала на прокат костюм Пьеро, который надел немец Генрих Хайнц, отправляясь с Аболем и Фелингером на «свадьбу» Шаура.

Другие, к примеру Иван Греков и молодой военмор Иосиф Дубинский, покупали или брали напрокат наряды у Александра Васильевича Лейферта. Это был один из самых известных и уважаемых мастеров сценического и маскарадного костюма, чей торговый дом «Братья А. и Л. Лейферты» на улице Караванной, 18, работал с лучшими театрами императорского Петербурга и заграничными труппами. Практически все лучшие столичные семьи заказывали у него наряды для маскарадов.

Русский театр в немецком лагере военнопленных в Кенигсбруке.

Все роли исполняют мужчины – русские солдаты и офицеры. Некоторые представители советской травести-культуры прошли подобные лагеря

Фотооткрытка, 1917–1918 годы. Архив

О. А. Хорошиловой

После революции магазин Лейфертов национализировали, однако Александр Васильевич оставался при деле и продолжал сдавать костюмы напрокат. В своих показаниях Иван Греков говорит о том, что Лейферт устраивал у себя костюмированные рождественские вечера, как это было принято в старом-добром Санкт-Петербурге[102]. Именно туда, на маскарад к Лейферту, держал свой путь матрос Греков, но на беду встретил знакомого красноармейца Василия Афанасьева, позвавшего его на свадебный вечер в квартиру на Симеонов-ской улице, где их повязала милиция вместе с прочими гостями.

Некоторые завсегдатаи костюмированных вечеринок не могли себе позволить дорогого Лейферта и шли за женскими театральными платьями в пролетарский Народный дом. Здесь подрабатывали некоторые члены «бычковской организации», к примеру артист Николай Петров и пианист Иосиф Юрман. Мастерские при доме были бедны, костюмы незамысловаты, материалы грубы. Но зато они оставляли свободу для выдумки и ничем непобедимой русской смекалки. Этим пользовались не только тихие любители травестии, но и художники-авангардисты. Валентина Ходасевич вспоминала: «Было две возможности в смысле костюмов: подбирать костюмы в национализированных костюмерных мастерских фирмы “Лейферт” (они роскошны по материалам, но безвкусны) или шить новые костюмы в мастерских Народного дома из брезента, холста, бязи и миткаля. Все делалось из этих четырех простейших материалов: фраки, бальные туалеты, головные уборы, обувь и парики. Я убедилась тогда, что “ограничения” в театре очень полезны и обостряют выдумку при условии, что художник этому хозяин»[103].

Вещдок № 877

К делу о вечеринке подшиты два снимка. Они не датированы, лица, на них запечатленные, не названы. Ни места съемки, ни автора. Ничего. Из документов понятно лишь то, что они с 1921 года хранились в Регистрационном Дактилоскопическом бюро и в Учебном отделе Севзапкино. В октябре 1922 года их затребовал народный следователь, ведший дело о вечеринке. При этом охарактеризовал их так: «Фотографии гомесексуалистов (sic), снятых во время обряда свадьбы»[104].

Но какая свадьба имелась в виду? С 1919 по январь 1920 года в Петрограде было сыграно несколько. И самые громкие среди них две – 18 декабря 1920 года на квартире у военмора Андреева и 15 января 1921 года на Симеоновской улице, во время которой произошла милицейская облава.