Книга Седьмое Правило Волшебника, или Столпы творения - Терри Гудкайнд

Потом колдунья поднесла выбранный камень к глазам Обы.

— Это ты, — сказала она.

— Я?.. Что значит «я»?

— Этот камень изображает тебя.

— Почему?

— Он так решил.

— Ты хочешь сказать, что ты решила, что он будет представлять меня.

— Нет. Я хочу сказать, что камень решил, что он будет представлять тебя. Или скорее так решило то, что контролирует решения камней.

— А что контролирует камни?

Оба поразился, увидев улыбку, медленно возникшую на лице Алтеи и через несколько секунд переросшую в злобный оскал. Даже Латея никогда не выглядела такой злобной.

— Магия контролирует, — прошипела колдунья. — Она и решает!

Обе пришлось напомнить самому себе, что он непобедим. Он сделал неопределенный жест рукой, пытаясь сохранить спокойствие.

— А как насчет остальных? Кто тогда они?

— Я думала, ты хочешь узнать о себе, а не о других. — Колдунья наклонилась к Обе с выражением превосходства и уверенности на лице. — Другие люди не значат для тебя ничего, так ведь?

Оба разглядывал ее улыбку.

— Так.

Алтея потрясла камень в кулаке. Не отрывая взгляда от глаз гостя, она бросила камень на доску. В окнах блеснула молния. Камень прокатился по доске и остановился за внешним кругом. За стенами прогрохотал гром.

— Ну? — спросил Оба. — И что это значит?

Не отвечая ему и не глядя на доску, колдунья схватила камень.

Ее взгляд был прикован к Обе. Она вновь потрясла камень и без единого слова бросила на доску. Ярко вспыхнула молния. Невероятно, но камень покатился туда же, что и в первый раз. Точно на то же самое место… Дождь барабанил по крыше, сухой треск грома разнесся по болоту.

Алтея схватила камень и бросила его в третий раз. Молния теперь сверкнула совсем близко. Оба облизнул губы, ожидая, куда упадет изображающий его камень.

По его телу побежали мурашки: камень и на сей раз встал на то же самое место. А когда остановился, грянул гром.

Оба положил руки на колени и откинулся назад:

— Это какой-то фокус.

— Это не фокус, — сказала Алтея. — Это магия.

— Мне казалось, ты больше магией не владеешь.

— Не владею.

— Тогда как ты это делаешь?

— Я же сказала тебе, что не я это делаю. Это делают сами камни.

— Хорошо… И что же означает то, что камень остановился три раза на одном месте?

Оба осознал вдруг, что злобная улыбка колдуньи исчезла. Алтея указала пальцем на камень.

— Это место означает нижний мир, — глухо сказала она. — Мир мертвых.

Оба старался выглядеть не очень заинтересованным.

— И какое отношение это имеет ко мне?

Темные глаза смотрели прямо в его душу.

— Вот откуда идет голос, Оба.

Он похолодел:

— Откуда ты знаешь мое имя?

Алтея наклонила голову, и лицо ее наполовину погрузилось в тень.

— Однажды, очень давно, я допустила ошибку.

— Какую ошибку?

— Я помогла спасти твою жизнь. Я помогла твоей матери сбежать из дворца, прежде чем Даркен Рал смог обнаружить твое существование и убить тебя.

— Ты лжешь! — Оба схватил камень с доски. — Я — его сын! Зачем ему убивать меня!

Она не отвела от него пронизывающего взгляда.

— Возможно, ему было известно, что ты станешь слушаться голосов, Оба. Убив тебя, он бы пресек это. Он думал, так будет лучше…

— Ты была подругой моей матери?

— Нет. Я не знала ее. С нею была знакома Латея. Твоя мать оказалась одной из молодых женщин, которые попали в неприятности и которым угрожала смертельная опасность. Я помогла им. За это Даркен Рал сделал меня калекой. Если ты сомневаешься в его намерениях относительно тебя, то можешь тешиться любым ответом собственного изобретения.

Оба обдумал ее слова, сопоставляя их с событиями из своего мысленного списка. Прямой связи не было.

— Вы с Латеей помогали детям Даркена Рала?

— Мы с Латеей были очень близки одно время. Мы обе взяли на себя обязательство помогать тем, кто попал в беду. Но Латея стала ненавидеть подобных тебе отпрысков лорда Рала из-за тех бед, которые он наслал на меня. Она не могла смотреть на мои страдания и уехала. Я знала, что она не сможет пересилить себя. Я любила ее и никогда не просила навестить меня, хоть и отчаянно скучала. Мы никогда больше не встречались. Единственное доброе дело, которое я могла сделать для нее, — это позволить убежать. Я предполагала, что она не слишком добра к тебе. У нее были на это причины, хоть, возможно, и не очень веские.

Рассказ не вызвал у Обы никакого сочувствия к этой ужасной женщине. Он внимательно рассмотрел темный камень и протянул его Алтее.

— Эти три раза… это просто случайность. Брось снова.

— Ты бы не поверил мне, даже проделай я это сотню раз. — Она вернула ему камень. — Брось сам.

Оба тщательно потряс кулаком, в котором находился камень, — так же, как делала колдунья. Алтея откинулась назад, опершись спиной о ножку стула. Глаза ее потускнели.

Оба швырнул камень на доску с такой силой, чтобы тот выкатился за ее пределы и доказал, что колдунья ошибается. Когда камень вылетел из его руки, блеснула молния — так ослепительно, что Оба вздрогнул и посмотрел на потолок, опасаясь, что она ударила в крышу. Тут же грянул гром, сотрясая дом до самого основания. Затем все затихло, и только дождь продолжал яростно колотить в окна и по крыше.

Оба облегченно улыбнулся, посмотрел на доску и увидел проклятый камень на том же месте, что и в предыдущие три раза. Парень подскочил, словно его ужалила змея, и вытер внезапно вспотевшие ладони о бедра.

— Фокус, — сказал он. — Всего лишь фокус. Ты колдунья и всего лишь проделываешь магические фокусы.

— Этот фокус проделал ты сам, Оба. Ты сам открыл свою душу тьме.

— И что с того?

Алтея улыбнулась этому признанию:

— Ты можешь слушаться голоса, но избран не ты. Ты всего лишь его слуга, не больше. Он должен избрать посредника, если хочет принести тьму в мир.

— Ты не знаешь, о чем говоришь!

— Нет, знаю. Ты способен быть дырой в мире, но тебе не хватает одного компонента.

— Какого?

— Грушдева…

Оба почувствовал, как на затылке зашевелились волосы, хотя и не понял значения этого слова…

— Бессмысленное слово. Оно ничего не значит.

Колдунья смерила его взглядом, которого он испугался, потому что за ним стоял целый мир тайных знаний. По железной решимости, которая светилась в ее глазах, Оба понял, что ножом это знание не вырвешь.