Книга Заговор в Уайтчепеле - Энн Перри

Дальнейшие объяснения были излишни.

Взглянув на судью, Питт заметил пятна крови на его рубашке – на высоте, соответствовавшей расположению раны на груди Корена. Его слова были похожи на правду.

– Понятно, – мрачно произнес Наррэуэй. – Так вы говорите, это была самооборона?

Брови Войси взметнулись вверх.

– Разумеется! Неужели вы думаете, что я убил его умышленно?

Его изумление и негодование были настолько искренними, что Томас, несмотря на испытываемые им чувства, не мог не верить ему. Виктор повернулся на каблуках, распахнул дверь и вышел. Питт бросил еще один взгляд на Войси и последовал за начальником.

В коридоре Наррэуэй остановился и, как только Томас приблизился к нему, негромко заговорил:

– Вы ведь знакомы с леди Веспасией Камминг-Гульд, не так ли? – Это было скорее утверждение, чем вопрос, и он даже не стал дожидаться ответа. – Вероятно, вам неизвестно, что Корена был величайшей любовью всей ее жизни. Не спрашивайте, откуда я это знаю. Знаю, и всё. Вы должны сказать ей о случившемся. Нельзя допустить, чтобы она прочитала об этом в газетах или услышала от кого-то, кто не знает, что это значит для нее.

У Питта было ощущение, будто он получил такой сильный удар, что не может вздохнуть. Неожиданно все его тело пронзила резкая боль, и он едва не вскрикнул.

Веспасия!

– Пожалуйста, сообщите ей, – твердо произнес Наррэуэй. – Это должен сделать знакомый человек.

В его глазах была мольба, хотя слова звучали вовсе не умоляюще, и Томасу не оставалось ничего иного, кроме как согласиться. Он молча кивнул, не решаясь говорить вслух, вышел на тихую улицу, поймал кэб и назвал вознице адрес Веспасии. Проезжая по темным улицам, Питт ни о чем не думал. Репетировать подобное сообщение не имело смысла – он не представлял, как принесет ей эту весть.

Кэб остановился, и полицейский вышел из кабины и позвонил в звонок. К его удивлению, дверь почти тут же открылась.

– Добрый вечер, сэр, – поприветствовал его дворецкий. – Леди еще не ложилась. Соблаговолите войти, а я извещу ее, что вы здесь.

– Благодарю вас…

Питт пребывал в смятении, готовясь к предстоящему кошмару. Он проследовал за дворецким в желтую комнату и остался там ждать. Прошло несколько минут – две, три или десять, он не знал, – и дверь открылась. В комнату вошла Веспасия. На ней было длинное белое шелковое платье, а ее волосы свисали длинными витыми локонами. Она выглядела хрупкой, старой, почти бесплотной – и прекрасной. Было невозможно не думать о ней как о страстной женщине, пережившей незабываемую любовь однажды римским летом полстолетия назад.

Ее неожиданный гость почувствовал, как к горлу у него подкатил комок, а глаза наполнились жгучими слезами.

– Все в порядке, Томас, – сказала хозяйка дома так тихо, что он едва услышал ее. – Я знаю, что его нет. Он рассказал мне в письме, что собирается сделать. Это он убил Джеймса Сиссонса, будучи уверенным в том, что тот собирался покончить с собой, но в последний момент ему не хватило смелости для того, чтобы стать героем.

Она замолчала, пытаясь сохранить самообладание, а потом продолжила:

– Вы можете воспользоваться этим для снятия с Исаака Каранского обвинения в преступлении, которого он не совершал, – и, вероятно, для предъявления обвинения в этом преступлении Чарльзу Войси, хотя я не представляю, каким образом вам удастся сделать это.

Питту очень хотелось промолчать, но он не мог не сказать старой леди правду.

– Войси утверждает, что он застрелил его, защищаясь. Вряд ли нам удастся доказать обратное.

Губы Веспасия тронула едва заметная улыбка.

– Я уверена, что так и было, – сказала она. – Чарльз Войси является лидером «Узкого круга», и если б их план по разжиганию революции увенчался успехом, он стал бы первым президентом Британии.

На какое-то мгновение Томас испытал изумление, но это быстро прошло, и все встало на свои места. Мартин Феттерс узнал о заговоре, сказал об этом Джону Эдинетту – который, по всей вероятности, был другом и заместителем Войси – и был убит за то, что хотел реформ, а не революции, после чего, несмотря на свое могущество и дружбу с Эдинеттом, Войси не смог спасти его от виселицы. Неудивительно, что он ненавидел Питта и употребил все свое влияние для того, чтобы уничтожить его. А Марио Корена, движимый более простыми мотивами и страстями, был обманут и использован для устранения Сиссонса. Осознав это, он предъявил претензии Войси.

– Вы не понимаете, не так ли? – мягко спросила леди Камминг-Гульд. – Войси хотел стать героем реформ, лидером новой эпохи… Вероятно, на первых порах его цели были благородны. В его окружении, несомненно, были замечательные люди. Но в силу присущего ему высокомерия он полагал, будто имеет право единолично решать, что для нас хорошо, и навязывать нам это, ничуть не заботясь о нашем мнении.

– Да… я знаю… – попытался вставить слово Питт.

Веспасия покачала головой. В ее глазах сверкнули слезы.

– Но теперь ему не удастся сделать это. Он убил величайшего республиканского героя столетия… по всем статьям превосходившего любого национального героя.

У Томаса возникло впечатление, будто он видит блеск далекой звезды.

– Но это была самооборона, – медленно произнес он.

Пожилая дама улыбнулась, и по ее щекам покатились слезы.

– Когда Марио узнал о заговоре, имевшем целью свержение монархии с помощью поддельной долговой расписки принца Уэльского и убийства Сиссонса, и понял, что за всем этим стоит Войси, он напал на него, и тому, естественно, пришлось стрелять. Судья – очень смелый человек. Практически в одиночку он раскрыл ужасный заговор и назвал его участников, которые, вне всякого сомнения, подвергнутся публичному позору, а может быть, и будут арестованы. Возможно, королева даже посвятит его в рыцари… Как вы считаете? Я обязательно поговорю с Сомерсетом Карлайлом на эту тему.

Затем она повернулась и вышла из комнаты, не произнеся ни слова. У нее больше не было сил сдерживать терзавшие ее горе и тоску.

Питт стоял неподвижно до тех пор, пока не стихли звуки ее шагов, после чего вышел в коридор. Там не было никого, кроме дворецкого, который проводил его на освещенную фонарями улицу.

* * *

Почти ровно через месяц Томас Питт, снова занимавший должность суперинтенданта полицейского управления на Боу-стрит, стоял рядом с Шарлоттой в тронном зале Букингемского дворца. С аккуратной прической, в новом костюме, в идеально чистой рубашке с высоким воротником и в безупречных ботинках, он ощущал себя крайне неуютно. На его жене было новое платье, и он никогда еще не видел ее такой привлекательной.

Но его вниманием почти безраздельно владела стоявшая в нескольких футах Веспасия в сизо-сером платье, с жемчугами на шее и в ушах. Ее волосы блестели серебром, подбородок был высоко поднят, а очень бледное лицо поражало изысканными, тонкими чертами. Она отказалась опереться на руку Сомерсета Карлайла, но тот был готов в любой момент прийти ей на помощь.