Книга Коло Жизни. Зачин. Том второй - Елена Асеева

– По поводу общения с девочкой и лучицой. Вы все должны постараться уделять им обоим значительную часть своего времени, чтобы они не тосковали. То, что лучица так долго страдала без внимания, как ты понимаешь, и толкнули ее к отключению. Видимо, чтобы не погибнуть, кодировка запустила процесс отключения, если лучица объята волнением. А в связи с тем, что той смурью наша бесценность была объята все время, и получился тот самый безостановочный процесс отключения. Я надеялся, что лучица весьма быстро повзрослеет, не зря ведь она такая неповторимая. Но теперь ничего не ясно. И сколько продлится ее рост, пять-шесть жизней, как у моих лучиц, или восемь-девять, как у твоих, не понятно. Посему уделяйте не только девочке, но и лучице свое внимание. Говорите, целуйте, одаривайте всем, что не попросит. Одначе, всегда… всегда, Небо согласовывайте свои дары с рекомендациями Кали-Даруги. Не делай, так как ты это любишь. Действуя по правилу «сам себе указ». Вот, к примеру, не надобно было ноне носить девочку на море.

Димург вновь прервался и так как юница разоспавшись, словно обмякла, осторожно переложил ее голову на облокотницу кресла, пред тем несколько вспенив последнюю и придвинув ближе к ноге. Он какой-то миг всматривался в лицо Владелины, наполнившуюся силой и здоровьем фигуру, а после низко склонившись, прикоснулся губами ко лбу и замер. И послышалось в зале, где царила тишина, легкая мелодия, словно кто-то нежно запел колыбельную песню, окончательно снимая напряжение с плоти и Крушеца. И едва различимо подтянули тому песнопению, перебрав струны гусли… Гусли, чьим Творцом был Перший, как и всего того, что имеет нить, тетиву, волоконце. А в высоком своде закружились, завертелись разрезанные на части и дотоль не сошедшиеся облака, схожие со шкурами барашек, свершая чудной такой долгий пляс.

– Что там с этим мальчиком, на которого напала Кали? Как пострадал? – спустя время поспрашал Димург и испрямившись пронзительно зыркнул на брата.

– Не знаю, – ответил старший Рас и надрывно вздел вверх свои худобитные плечи. – Оно мне не надо. Он помешал нашей драгости, подверг опасности жизнь лучицы, так пред ней виноват. Жаль, что Кали-Даруга его не уничтожила, лишь ранила, как мне доложил Огнь, – в голосе Небо прозвучали жесткие нотки столь не свойственные его печище.

– Зачем ты так? – недовольно дыхнул Перший и несильно качнул головой. – Он же дитя… Посмотри какая наша бесценность сияющая. Не мудрено, что они к ней тянутся, тем более сейчас в твоих поселениях живут одни первые искры, те самые кто досель творили и далее будут творить суть этого существования. Их поступки, мысли, действия большей частью чисты и будут таковыми сохраняться до последнего дыхания Вселенной. А о мальчике позаботься. – Небо сердито хмыкнул. – Ну, хотя бы ради Владочки, понеже не допустимо, чтобы теперь она с ним встретилась, заговорила, аль увидела. Позаботься, если выживет. И конечно, проследи, чтобы очевидцы произошедшего не смогли о том рассказать девочке. Надеюсь, ты понимаешь как это опасно. – Старший Рас кивнул и столь рьяно, что сотряслась в венце миниатюрная Солнечная система и единожды заколыхались его волосы обрамляющие лицо. – Странно, что живица оставила в живых мальчика и свидетелей нападения, так на нее не похоже, – отметил наполненным жалостью и волнением бас-баритоном Димург. – Наверно тогда девочка слишком в ней нуждалась и была серьезная опасность для лучицы, потому она не доделала работу. Ты передай Огню мою просьбу по поводу мальчика, чтоб он уладил все. Поелику если Кали-Даруга его сызнова встретит в поселение непременно довершит начатое… И да, проследи сам, чтобы малецык Огнь больше время проводил в дольней комнате хурула, живица говорит, он плохо выглядит. Я перед отлетом с ним встречусь, поговорю и заодно осмотрю.

– Хорошо, – согласно молвил Небо не желающий спорить с братом не по поводу лучицы, не по поводу младшего сына, чье состояние его также тревожило.

– Теперь еще одно, – проронил Перший и уперся своим взглядом в Небо, точно прощупывая его с ног до головы так, что тот зримо качнулся, аль сие просто затрепетал облачный ослон кресла. – Думаю, Кали-Даруга тебе говорила, что лучица в следующей плоти не отзовется. Очень малая надежда, что вообще подаст зов Родителю. Если живице удастся обучить лучицу через три асти после вселения не раньше. И то, ежели, что-то произойдет. Впрочем, лучице необходимо будет время, абы в следующей плоти основательно и окончательно укрепиться, создать связи. И посему нельзя вступать в соперничество, так советует Кали-Даруга, поколь плоти не исполнится пять астей.

– Да, нам о том Кали-Даруга говорила, только, – Небо только начал сказывать, как резко прервался, и теперь в его небесно-голубых очах витала явственная растерянность. – Только Асил не согласится, после того как мы его облыжничали.

– Вот о том я всегда и говорю, – мягко заметил Перший, тембр его голоса неназойливо поучал брата. – Нельзя такое творить… надобно уметь уступить, забыть. Не подобает братьям, сынам взращивать в себе досаду… А теперь, мой любезный малецык, тебе придется договорится с нашим младшим… Договорится с Асилом.

Старший Димург медленно перевел взгляд, с дрогнувшего лица Раса, на Владу, и с теплотой воззрился на нее. Сияющее, верно, не только для Богов лицо юницы ноне перемещало по своей поверхности множество чувств. Полные, алые губки девушки нежданно изгибались, живописуя то улыбку, то вспять огорчение, а после, также внезапно презрительно пучились. Слегка подергивались тонкие, черные бровки, а вместе с ними покачивался берилл, вставленный почти в переносицу, трепетали прозрачные веки.

– Надобно, милый малецык, надобно договориться с братом, – вкрадчиво продолжил наставлять Небо, Димург. – Покажи ему девочку, здесь в капище. Ему одному, пусть прикоснется, побудет и тогда он выполнит все… все, что ты предложишь для блага лучицы. А мы столкуемся так, кто первый ее найдет, тот и будет вести жизнь, создавая необходимые условия, ровно поколь плоти не исполнится пять астей и только после этого начинаем соперничество.

– Не знаю, мне не хочется, чтоб Асил ее видел и прикасался, – в лице Раса явно сквозила уязвленность достоинства всей его печище, оттого, судя по всему, изогнулись дугой губы, и кожа лица перестала золотиться, будто потухнув. – Хочется, чтобы он на себе испытал то, чему подверг нас всех с Кручем. И потом я никак не могу забыть, как переживал Седми. Если бы не ты, малецык, моя драгость… драгоценность.

– Оставь в покое малецыка, – весьма властно произнес Перший и не только он, но и змея в навершие его венца гневливо глянули на Небо. – Седми это пережил, ноне примирился с Асилом, забудь о том. Не смей разжигать в нем досаду, ибо мне и так вельми сложно ее тушить. А по поводу того, что хочется тебе, мой милый, так сие меня не интересует… Быть может я прислушался к твоим желаниям, коли бы оно не касалось благополучия и жизни лучицы. Особенно этой лучицы, каковая мне так дорога. Прошу тебя, мой любезный, подумай ноне не о своих желаниях, а о ней. Если лучица не укрепится в новой плоти и срок ее пребывания в ней будет коротким, отключения могут повторится. И, тогда мы можем потерять ее навсегда… Так, что как хочешь там, а договорись с нашим младшим братом, обязательно. И сделай это до нашей общей встречи… до рождения искр.