Книга Мятежный дух - Барб и Дж. С. Хенди

— Какие слова ты произнес?

Бротан поколебался.

— Просто учтивая просьба на нашем языке. Тебе это ничего не скажет и ничем не успокоит.

И однако же его рассказ намекал, что, если Лисил не пройдет на место погребения…

— Одно могу сказать точно, — прибавил Бротан, — я верю, что Лиишил вернется.

— Что ты… испытал, когда пошел за своим именем? — спросила Магьер.

Она попыталась вспомнить, что, по словам Винн, означает имя Бротана. Что-то там насчет пса…

— Это бестактный вопрос.

— Думаешь, меня это трогает? — прошипела она. — Думаешь, я дам тебе уйти, не услышав ответа?

— Вижу, ты любишь Лиишила, — сказал Бротан, — на свой лад, хотя не знаю, к лучшему это для него или к худшему. Повторю свой давний вопрос. Ты делила с ним ложе?

— Повторю свой ответ: это не твое дело!

— Точно так же, как мое имянаречение — не твое дело. Я знаю ответ, но хочу услышать его из твоих собственных уст немедленно!

Магьер поняла, что Бротан настроен не менее решительно, чем она.

— Да, — отрывисто бросила она. Бротан чуть заметно обмяк.

— Что ты знаешь о матери Леанальхам?

— Она не была счастлива и никогда не чувствовала себя здесь своей. Она убежала, когда муж бросил ее и Леанальхам.

Магьер не нравилось, как испытующе Бротан разглядывает ее.

— У нас, — сказал он, — есть много названий для разных видов того, что люди так небрежно зовут любовью. Только при глубочайшей любви мы связываем себя обетом… и разделяем ложе… на всю жизнь. Вот почему у нас перед тем, как дать обет, проходят бойт'ана — как было у Энниш и Гройташии.

— Гройт сам виноват в своей смерти! — вспыхнула Магьер.

— Согласен, хотя ты не понимаешь, к чему я это говорю. Энниш может считать Лиишила убийцей своего, как вы говорите, «нареченного». Однако у ее одержимости есть своя причина. Даже смерть Лиишила не положит конец ее страданиям. Мы даем обет на всю жизнь.

Магьер знала и других, кто лишился своих близких по вине Лисила.

— Никакое горе не уходит бесследно. С ним просто привыкают жить.

Бротан медленно покачал головой:

— Не все… не Ан'Кроан. Соединение мужчины и женщины — это жизнь и смерть, и то, что превыше всего. Именно по этой причине наши мужчины и женщины редко разделяют ложе, не дав обета. Помнишь ли ты, что сказал мне Лиишил в усыпальнице Дармута… в самом конце, когда я слишком близко подошел к тебе?

Этих слов Магьер никогда не смогла бы забыть. «Только тронь ее — и я убью тебя и всех, кто тебе дорог».

— Именно тогда, — продолжал Бротан, — я впервые заподозрил, что именно связывает вас.

Тогда, в усыпальнице, он намеренно не стал убивать ее. Теперь Магьер заподозрила, что причины тому были куда сложнее, чем приступ сострадания.

— Мать Леанальхам не покинула этот край, — сказал Бротан. — Леанальхам просто решила, что ее мать убежала в чужие земли. Глеаннеохкантва и Сгэйльшеллеахэ не стали ее разубеждать… чтобы она подросла и со временем, достигнув зрелости, нашла в себе силы посмотреть в лицо правде. Ее мать впала в безумие и убежала в лес. Хотя ее тело так и не нашли, я не думаю, что она осталась в живых.

Магьер постаралась подавить нарастающий страх.

— А как же отец Леанальхам?

— Он жив, — холодно ответил Бротан. — Такие случаи не всегда заканчиваются смертью. Молодые наиболее уязвимы. Отец Леанальхам не любил — в вашем, человеческом смысле — ее мать, хотя и ему не избегнуть страданий. Глеаннеохкантва поступил необдуманно, согласившись принять отца Леанальхам в ученики… в обмен на обет, который, как ему казалось, может облегчить страдания матери Леанальхам.

Бротан встал, направляясь к выходу.

— Лиишил только полукровка, и ему больше лет, чем было матери Леанальхам, когда она дала обет и возлегла на ложе с отцом девушки. Лиишил ничего не знает о том, что я тебе рассказал. Важно, чтобы ты точно понимала, что именно ты с ним сделала.

Он произнес последние слова без малейшей злобы, но у Магьер не было никакого желания продолжать разговор о ее отношениях с Лисилом.

— Ты задолжал мне ответ на вопрос, — быстро проговорила она. — Твое имя… Винн говорила что-то насчет «пса».

— «Пес во тьме» — так оно переводится на ваш язык, — поправил ее Бротан. — Хотя точнее было бы — «бойцовый пес». Не дикий, а прирученный, наподобие тех, которых люди обучают для войны.

— Именно это ты увидел, когда отправился получать имя?

Бротан замер на полпути к выходу, по-прежнему стоя спиной к Магьер.

— Он безмолвно вышел из тьмы, прямо из тени Роис Хармун. Он сорвал лапами ошейник, утыканный шипами, и оскалил зубы, словно обратился против своего хозяина.

Бротан наконец обернулся, и неприязнь, которую испытывала к нему Магьер, на миг ослабла, когда его лицо, изборожденное морщинами и шрамами, исказилось в мучительной гримасе.

— В то время я думал, что этот пес — отвратительная тень споров с отцом о моем будущем. Отец не хотел, чтобы я стал анмаглахком. Позднее, когда я примкнул к Эйллеан, мне казалось, что это был образ грядущей войны. Однако за столько лет я разучился верить в знамения. После смерти Эйллеан мое имя было только именем, и ничем больше… пока не появилась ты.

Бротан повернулся к выходу.

— И вот теперь я перед лицом своих соплеменников пытаюсь разрушить замыслы Аойшенис-Ахарэ во благо полукровки и человека — женщины, отмеченной тьмой.

И он ушел, оставив Магьер в одиночестве бороться с нарастающей болью, которую породил давний страх.

Мысли ее вернулись к небольшому трактиру в окрестностях Белы. Там Магьер ждала Лисила. Раньше ей казалось, будет лучше — безопаснее — отпустить, прогнать его, прежде чем он падет жертвой ее дампирской натуры. Однако, вопреки всем своим страхам, Магьер слишком сильно желала быть с Лисилом.

Что же она с ним сделала?

* * *

Малец лежал чуть поодаль и смотрел на вяз, внутри которого Бротан разговаривал наедине с Магьер. Оша пытался развлекать Винн, обучая ее игре в дреуган. Девушка уступила его настойчивости, однако почти не проявляла интереса к игре и все время поглядывала на прикрытый занавеской вход.

Как ни старался Малец, он не мог услышать, о чем говорили в доме. И не мог, не видя Бротана или Магьер, проникнуть в их воспоминания. Он зарычал на одного из анмаглахков — просто для того, чтобы увидеть, как тот вздрогнет.

Уши Мальца встали торчком, когда Бротан наконец вышел и зашагал во тьму, не задержавшись даже затем, чтобы приказать Оше отвести Винн назад.

Оша торопливо сложил доску и камешки дреугана и повел Винн к вязу. Двое других анмаглахков двинулись за ними по пятам. Малец ненадолго замешкался.