Книга Сын Сумерек и Света - Олег Авраменко

При моём появлении гости Моргана заторопились. Почему-то многие считали, что у нас роман, а мы не спешили никого разубеждать. Лично мне это было на руку — авторитет Фергюсона ограждал меня от попыток ухаживания со стороны других мужчин. Правда, до недавнего времени Морган имел дурную привычку распускать руки, когда мы оставались наедине, всё норовил потискать меня, за что я награждала его пощёчинами, а он получал наслаждение и от того, и от другого. Однако с тех пор как он искупался в Источнике, мы стали просто друзьями.

Перед уходом Хендрик Готийский поинтересовался, не будет ли он допущен к Причастию по высокому мастерству. Я ответила уклончиво, сославшись на то, что проведённые тесты не дали однозначно положительного результата, но и отчаиваться ещё рано. Молодой король атлантов, василевс Константин, при этом скептически усмехался. Он был гораздо умнее своих коллег и прекрасно понимал, что им троим «высокое мастерство» не грозит. Как главы в недавнем прошлом не очень дружественных государств, они не вправе рассчитывать на какие бы то ни было поблажки. Здесь нет ничего личного, это политика.

Когда главы ныне дружественных и добровольно присоединившихся государств ушли, Морган подождал, пока я сяду, затем устроился в кресле напротив, с вожделением взглянул на мои коленки (несмотря на мой маленький рост, ноги у меня очень красивые, в частности поэтому я ношу короткие юбки) и, скорее по привычке, чем в надежде сломить моё сопротивление, сказал:

— Боюсь, о постели мне нечего мечтать.

— Почему же, мечтать можешь, — с улыбкой произнесла я. — Но только мечтать.

Морган вздохнул и возвёл горé очи. Сейчас он обижено мяукнет, подумала я. Ещё в детстве у меня выработалась привычка отождествлять знакомых людей с животными. Так, отец был для меня большим могучим драконом, Артур — драконом поменьше, мама — доброй ласковой львицей, дед Янус — старым мудрым львом, а Брендон — серым волчонком. С момента нашей первой встречи я однозначно ассоциировала Моргана с котом, поначалу из-за его жёлто-зелёного глаза, но вскоре убедилась, что он действительно похож на кота — большущего, самодовольного и игривого кота, для которого что ни месяц, то март.

— Кстати, насчёт высокого мастерства, — произнёс Морган, переводя разговор в конструктивное русло. — Я подготовил свои предложения относительно кандидатур на следующий месяц, но не успел ознакомить с ними Артура.

— Теперь этим заведую я. Боюсь, Артур задержится дольше, чем предполагал.

— Что-то случилось?

— В самый последний момент возникли некоторые осложнения. Очень неприятные. Разве он ничего не говорил?

— Нет, не говорил. Это значит, что я должен воздержаться от расспросов?

Я улыбнулась наивной хитрости Моргана. Его притворное смирение действовало на Артура безотказно — однако меня не проведёшь. Я видела, что он сгорает от любопытства и с помощью этой уловки пытается вытянуть у меня информацию. Впрочем, я тоже девчонка не промах, терпеть не могу оставаться в неведении. Помнится, я ловко развязала Артуру язык, когда он не мог решить, что рассказывать мне об Источнике, а о чём умолчать. Так что мы с Морганом родственные натуры.

— Здесь нет никакой тайны. Должно быть, Артур в спешке позабыл ввести тебя в курс дела. Вчера погибла Рахиль, жена Амадиса.

— Подозревается убийство?

— Не просто подозревается, это очевидный факт. Несчастный случай исключён. Кто-то с определённым умыслом подсунул Рахили щепотку радиоактивного вещества, перед тем как она вошла в Туннель.

У Моргана отвисла челюсть.

— Её… того… расщепило на атомы?

— Да, вместе со всей свитой. Погибло свыше двадцати высокопоставленных сынов и дочерей Израиля. Намечается роскошный международный скандал.

— М-да, хорошенькое дельце… Это может помешать Брендону взойти на престол?

— Нет. Зато может спровоцировать войну между Домом Света и Домом Израилевым. Дело в том, что царь Давид прямо обвиняет в происшедшем Амадиса. И не без веских на то причин. Только Амадис имеет доступ к урановым рудникам в Царстве Света; он один мог организовать это покушение.

— Но с какой целью?

— Чтобы устранить единственное препятствие на пути его примирения с Брендоном. Положение Рахили могло расстроить все договорённости.

— Её положение?

— Оказывается, она была беременна. Ждала ребёнка, сына. То есть — наследника престола. В этих обстоятельствах изрядно оскудевший семейный совет, контролируемый Рахилью, вполне мог потребовать в случае отречения Амадиса передачи власти его сыну и учреждения регентства. Всё вернулось бы в круги своя и продолжились бы внутренние раздоры в нашем Доме.

— Ты считаешь, что Амадис убил свою жену с ребёнком?

Я встала, прошлась по комнате и остановилась возле письменного стола Моргана.

— Я сильно предубеждена против Амадиса и считаю его способным на любую подлость. А если быть объективным… Даже в глазах самого беспристрастного судьи Амадис будет главным подозреваемым. Мало того, что он единственный мог раздобыть в Царстве Света необходимое количество урана. Ни Рахиль, ни её сопровождавшие не почуяли ничего неладного — а ведь все колдуны и ведьмы, выросшие в Домах, перед входом в Туннель проверяет себя и своих спутников на радиоактивность. Это даже не привычка, а выработанный с детства рефлекс. Такую проверку мы производим всякий раз, не отдавая себе в том отчёт.

— Значит, уран был спрятан в свинцовый контейнер, — предположил Морган. — Или на него были наложены специальные чары.

— Контейнер отпадает, — сказала я. — Тем более свинцовый. Другое дело — чары, которые на время превратили бы радиоактивные ядра в устойчивые; а это ещё одна улика против Амадиса. Такие чары в принципе не могут быть сконструированы с помощью Формирующих, тут нужны более фундаментальные проявления сил, как-то Янь, Инь или Образ Источника. Амадис же, будучи верховным жрецом Митры, имеет опосредствованную связь с Порядком и при должной сноровке мог получить требуемое заклятие. Царь Давид в своём воззвании к народу Израиля не преминул упомянуть об этом. Также он намекнул, что Амадис, возможно, действовал не в одиночку, а заручился поддержкой Артура и Брендона.

— Значит, грядёт война?

— Боюсь, что да. Царь Давид человек миролюбивый, однако выхода у него нет. Так велят ему обычаи предков: кровная месть — дело государственной важности, долг чести, священная обязанность.

— Паршиво, — подытожил Морган. — Наш архиепископ будет очень огорчён. Он так мечтал побывать на истинной родине Спасителя.

— Придётся ему подождать, — сказала я. — Израильтяне и в мирное время не больно-то жалуют паломников. Все они, за исключением небольшой секты мессианских иудеев, считают Иисуса самозванцем и предателем своего народа… Между прочим, тебе не кажется, что монсеньор Корунн МакКонн уже готов принять Причастие «по высокому мастерству»? Недавно Артур предложил мне протестировать группу полукровок и обнаружить у архиепископа «особые дарования».