Книга Мона - Дан Сельберг

— А теперь?

Пиа не ответила и умоляюще посмотрела на Йенса.

— Возьмите ее другую руку.

Йенс кивнул. Они стояли, держа Ханну за руки, не сводя глаз с тревожного узора графиков. Йенс тихо прошептал, обращаясь скорее к самому себе:

— Что мы натворили?

* * *

Она ничего не могла сделать. Ремни держали крепко, а мужчина давил так сильно, что грудная клетка готова была треснуть. Ханна не хотела умирать. Она хотела жить, и жить, и жить. Она заметила конусообразный жезл, который мужчина держал в другой руке, занеся над головой. Ханна скрестила руки, приготовившись к боли. Тут появилась маленькая девочка. Она с безумной яростью налетела на мужчину. Била его ногами, кусалась и царапалась. Он отшатнулся в сторону, его рука перестала давить на грудь. Девочка цеплялась за него, махала руками. Мужчина оттолкнул ее, и она больно ударилась об пол. Казалось, он был ошарашен. Но потом он собрался, покачал головой и снова встал перед кроватью. Девочка мертва? Нет, она шевелится. Она лежала на полу, но подняла голову и посмотрела на Ханну. Ханна попыталась улыбнуться ей.

Мужчина положил свою тяжелую руку ей на плечо и прижал. Ханне не нужно было смотреть на него, чтобы понять, что он собирается сделать. Она сфокусировала взгляд на девочке. Все будет хорошо. Ханна готова. Она чувствовала, что девочка все понимает. Ханна любила ее. Больше, чем кого-либо на свете. Вдруг что-то произошло. Стены, потолок и пол храма превратились в песок. Всё, кроме девочки, разрушилось. Сначала Ханна подумала, что это галлюцинация, вызванная нехваткой кислорода и паникой. Но песок приближался, быстро надвигаясь, подобно бесшумной волне. Все превратилось в бегущий белый песок, который проваливался в черное ничто. Девочка смотрела на Ханну, широко раскрыв глаза. Она подняла руку, хотела что-то сказать, но растворилась. Исчезла. Ханна посмотрела на мужчину, и ей на секунду показалось, что она увидела лицо на плоской поверхности. Потом все превратилось в белый песок. Зал, кровать, мужчина. Мир растворился, и Ханна начала свободное падение. Беспомощно полетела через беззвездный космос. Быстрее и быстрее.

* * *

Они услышали торопливые шаги в коридоре. Томас Ветье ворвался в палату, одетый в темно-серые джинсы и свитер винного цвета. Без перчаток, лишь в упрощенном варианте маски. Он подбежал к экранам с графиками, изучил их за несколько сумасшедших секунд, напечатал команды и начал молча следить за рядами цифр. Потом обратился к Пиа:

— Когда это началось?

— Сигнал сработал восемь минут назад.

Доктор перевел взгляд на Эрика.

— Что вы сделали?

— Это случилось вскоре после того, как я подключил ее к «Майнд серф».

Врач скрестил руки и снова обратился к Пиа:

— Мы должны остановить процесс. У нее сердечный приступ. Точно как у Матса Хагстрёма. В этот раз мы не будем сомневаться. Дайте ей больше «Сентрик Новатрон». И «Крес Финемал», если потребуется. Поторопитесь!

Пиа кивнула и выбежала из палаты. Томас говорил, не спуская глаз с цифр. В голосе звучало недовольство.

— Вам, наверное, стоит убрать оборудование с ее головы.

Эрик вдруг понял, что на Ханне все еще надет сенсорный шлем. Разноцветные кабели падали на плечи и свисали до пола. Эрик повернулся к «Майнд серф» и увидел, что на экране мигает маленький циферблат. Стрелки крутились в обратную сторону. «Надим» продолжала бороться с вирусом. Эрик взглянул на Томаса:

— Я хотел бы оставить шлем. Он ни на что не повлияет.

Эрик лгал. Он понятия не имел, была ли «Надим» причиной кризиса. Возможно, решение не отключать компьютер могло оказаться смертельно опасным. Томас нетерпеливо покачал головой, когда Пиа вернулась с капельницей. Пиа засуетилась около кровати Ханны, сняла старую капельницу и заменила на новую. Доктор скрестил руки на груди и внимательно посмотрел на экраны. Графики по-прежнему оставались неровными.

— Давай.

Эрик наклонился ближе к экранам, как будто разговаривал с ними.

— Ну, давай. Эффект. Дай мне эффект.

Йенс поймал взгляд Эрика.

Тут сумасшедшая амплитуда ЭЭГ-диаграммы уменьшилась, и ЭЭГ снова начала рисовать зигзаги в нормальных пределах. Вслед за ней успокоилась и кривая ЭКГ. Эрик тяжело опустился на стул около компьютера «Майнд серф» и выдохнул весь воздух, который держал в легких, вероятно, с того момента, как сработала сигнализация. Йенс стоял, продолжая сжимать руку Ханны. Лицо его побелело.

— Скажите что-нибудь, доктор. Стало лучше? Что происходит?

Врач долго не отвечал. Потом кивнул:

— Лучше. Вернее сказать, все так, как было в последние две недели.

Он повернулся к Эрику:

— Нам удалось преодолеть самый острый кризис.

Эрик взглянул на монитор и покачал головой:

— Бой продолжается.

На экране продолжал светиться циферблат.

* * *

Должно быть, она потеряла сознание. Открыв глаза, Ханна увидела, что лежит на животе в блестящей золотом пустыне. Песок был теплым и приятным, как сахарная пудра. Ханна села и огляделась. Небо было бордовым, а пустыня не имела ни конца ни края. Ханна уже бывала здесь. Когда — не помнила. Здесь не дул ветер, ничем не пахло, не раздавались звуки. Она вытянула ноги и легла на спину. Теплый песок окутывал тело. Ее клонило в сон. Ханна смотрела вверх, на красное небо, покрытое плотным пушистым одеялом из облаков. Ей нравилось опускать пальцы в нежный песок. Как она сюда попала? Где находится это место? Левая рука наткнулась на что-то твердое. Ханна приподнялась на локте. Старый будильник. С черной облупившейся краской, ржавый, с разбитым стеклом. Маленькие стрелки не двигались, и будильник наверняка не работал уже много лет. Часы тоже казались знакомыми. Ханна повернула их и посмотрела на плоский заводной ключ. Сможет ли она завести их? Едва Ханна обхватила пальцами ключик, ослепительный луч солнца разорвал алое облачное одеяло. Он появился так неожиданно и был таким ярким, что будильник выпал у нее из рук, и Ханна упала на песок, закрыв лицо ладонями. Солнце сожгло красные облака, и мир погрузился в белое сияние.

* * *

Пока Эрик сидел у кровати на одном из стульев для посетителей, в памяти всплывала вереница образов: лица, места, события. Все случилось в таком головокружительном темпе, что он не мог ни на секунду расслабиться. Вот улыбающийся Матс Хагстрём бросает яблоко судьбы. Тринадцатая встреча с инвестором. Английская набережная в Ницце, библиотека в Тель-Авиве и чертополох в Газе. Эрика не покидало ощущение, что все это произошло не с ним. Как будто ему показывали кадры из фильма, что-то, что он видел со стороны. Он вспомнил тело Самира в поднимавшемся в воздух песке. Кто-нибудь похоронит его достойно? Едва ли. Там, в утренней дымке, могло лежать тело Эрика. Или с пулей в спине у ограждения в аэропорту «Бен Гурион». Все могло закончиться еще раньше, если бы он сам протестировал «Майнд серф», после того как Ханна зашла на страницу банка. Эрик взглянул на жену. Прошло уже три часа с того момента, как ее показатели стабилизировались. «Майнд серф» Эрик отключил. В палате стояла тишина. Воздух был странным образом разряжен, как после сильной грозы. Томас Ветье вошел с двумя докторами. Они некоторое время стояли у кровати и перешептывались. Кто-то кивал с улыбкой. Уходя, Томас приобнял Эрика.