Книга Райское место - Марина Туманова

подбери сопли, слюнтяй, она такой же монстр, как и остальные!

а этому подонку перережу глотку с удовольствием… Если получится…

— Стойте! — крикнула Айрис. — Стойте, слышите? Если вы их тронете, я вылью яд на последний мох!

Она качнула пустой канистрой над выжженными стебельками. Я знал, что ее угроза — блеф, но моухейцы не видели, остались ли живые побеги мха с той стороны камня, над которой стояла девочка. Они остановились, только Дилан помалу, не отрывая ног от земли, продвигался вперед и вправо.

— Бегите к машине, мистер Хиллбери! — Айрис наклонила канистру чуть сильнее. Еще немного — и станет видно, что она пуста. — И ты, Дэл! Вас никто не тронет!

Нам всем повезло, что канистра была не прозрачной. И что реакция Делберта была намного лучше, чем у его старшего брата. Дилан кинулся вперед неожиданно, с ревом занес лом над головой, намеренный превратить голову брата в разбитую тыкву, но Делберт не позволил ему пробежать и трех шагов. Левая рука мальчика в быстром замахе двигалась так же уверенно, как и правая, и как камни, пущенные в полет правой рукой, находили свою цель, так теперь не сбился с нужной траектории молоток. Почти по прямой он пролетел короткое расстояние и врезался Дилану в переносицу. Победный рев оборвался, но и вопля боли мы не услышали. Дилан рухнул на землю, готовый присоединиться к старым друзьям в аду; Молли и Линда с криком помчались к нему, а мы с Делбертом рванулись в другую сторону и оказались рядом с Айрис до того, как штурмовая бригада моухеек развернулась. Я положил нож на верхний камень в груде, рассчитывая снова схватить его в нужный момент, и выдернул канистру из рук девочки.

— Давай сюда! А теперь бегите к пикапу вдвоем.

— И кто сядет за руль? — выдохнул Делберт. — Прикрывать буду я.

Его глаза блестели, и выкрик Молли: «Он убил его, выродок убил Дилана!» — не заставил его вздрогнуть.

— Разве я не прав, Уолт?

— Прав. Только держи поосторожнее, чтобы не расплескал без дела, — громко ответил я, передавая ему пустую канистру. — А если кто-то сделает хоть один шаг нам вслед, лей прямо на мох.

Делберт быстро глянул на черную поверхность без единого стебелька.

— Понятно. Сначала на те стебли, что слева, или по центру?

— Все равно. Лишь бы все залил. Так что вы, — посмотрел я на моухеек, — оставайтесь, где стоите, если не хотите передохнуть в корчах.

Они не ответили. Кэтлин качала головой, будто не верила в происходящее. А я не отводил от нее глаз, протягивая руку за ножом, и, конечно, толкнул рукоятку, вместо того, чтобы обхватить ее. Нож скользнул в щель между камнями в одно мгновение. У Сельмы в доме утварь, видно, заговоренная! Второй раз никакого толку от ее ножа. А сама она, наверное, уже очухалась. Вот-вот явится.

Но от центра деревни донесся не обиженный голос Сельмы, а рокот автомобильных моторов, и до меня дошло, почему возле поля не топтались мужчины. Обнаружив диверсию, они решили, что женщины сами смогут уговорить девочку — важнее поймать того, кто все это затеял.

То есть тебя, великий умник. А ты, между прочим, управляешь далеко не гоночным «Феррари». И вряд ли бывшие хозяева бронировали бедолагу-пикапчик.

Поэтому мужчины вернулись к своим домам, взяли машины и выехали на дорогу, готовые перехватить меня.

Я думал об этом, когда бежал к своему пикапу. Когда поворачивал ключ в зажигании, сдавал слегка назад и во всю силу легких орал:

— Делберт, сюда!

Когда канистра стукнулась о камни и отлетела в сторону, мальчик помчался на мой зов, а Айрис подвинулась, освобождая ему место, и тесно прижалась ко мне бедром. В человеческом облике моухейки не могли соревноваться с Делбертом в беге, а едва он прыгнул на пассажирское сиденье, я дал полный газ — все еще думая о моухейцах, полных решимости НИ ЗА ЧТО не упустить нас еще раз.

Но когда пикап оказался в поле видимости с дороги и тут же прозвучал крик Стэна «вон они!», я не думал уже ни о чем. Намертво вцепился в руль и попытался насквозь продавить пол педалью газа.

Мысли отстали. Моухейцы — нет.

ГЛАВА 24

Кочки. Колдобины. Вопли позади. Дикая тряска. Выстрел, похоже, из охотничьего ружья. Слава богу, мимо. Вой надсаженного мотора. Вцепившиеся друг в друга подростки рядом со мной. Айрис без передышки что-то шепчет Делберту. Рев моторов со всех сторон. Повисший на хвосте «Белэр» — за рулем Чарльз Маккини, рядом Расти Биннс. Слева заходит рыже-коричневый пикап, и Роджер Энсон снова целится в меня. Машину ведет Паула. Ни она, ни ее муж-снайпер еще не знают, что Дилан мертв. Иначе они попросту пошли бы на таран.

Я выворачиваю руль и бросаю свою машину к середине дороги, обогнав Энсонов всего на десяток футов. С другой стороны мелькает еще один пикап,

зрелище века: гонка на старых пикапах! Гран-при — немедленная смерть

темно-синий. Я не вижу лица водителя, но представляю, как он сейчас улыбается своей фамильной улыбочкой. Может, и Рой сидит рядом с отцом, тоже сверкая зубами. Я предпринимаю еще одну попытку оторваться от Клейменов и их приятелей, но Стэн не собирается мне это позволять. Его машина уже почти поравнялась с моей, я отчаянным броском ухожу влево, сжимая зубы, чтобы не прикусить язык, мотор начинает стучать… Нет, нет, он держится, старый бродяга, это мое сердце стучит, колотится в ушах огромным африканским маракасом. Я подаюсь вперед, будто могу этим подтолкнуть машину, Делберт и Айрис хватаются за приборный щиток. Шины визжат. «Белэр» Маккини заносит на вираже, но я не успеваю обрадоваться: Паула Энсон занимает его место и начинает притирать меня к обочине. Я резко сбрасываю скорость, пропускаю ее вперед и по косой ухожу на середину дороги, снова выжимая газ до отказа и чуть не столкнувшись с Клейменами.

Еще один выстрел. Сердце заходится. Визг тормозов сбоку. Рессоры вот-вот не выдержат. Пикап Клейменов толкает нас, и я выкручиваю, выкручиваю руль, а он сопротивляется рукам. Хочется зажмуриться. Делберт что-то говорит. «Белэр» подскакивает на ухабе и отстает. Колдобина. Выстрел. Крик. Мотор перегревается. Пот стекает в глаза. Сумерки сгущаются. Еще один ухаб. Крик. Лязг металла. Полный газ. Держись, старина, держись!

Такой мне запомнилась эта сумасшедшая погоня. Может, я что-то путаю. Может, в воспоминания вкралась их вечная родственница — фальшь. Но связной истории об этом отрывке моей жизни я не смогу слепить никогда. Да и какое значение имеет, кто из моухейцев приближался к моему пикапу на пять футов, а кто чиркнул по нему крылом? Все они одинаково стремились меня остановить, и если бы еще у кого-то, кроме Энсона, было оружие или если бы Роджер умел стрелять, как Ларри,

или как Делберт

все мои маневры оборвались бы в первые пять минут. Но он палил в белый свет, а остальные рассчитывали, что смогут остановить меня, не калеча собственные машины. И я, надрывая старый мотор, плясал на лезвии ножа, но никак не падал с него.