Книга Проект "Миссури" - Яна Дубинянская

— Могло бы быть хуже, — трагически изрек он из дальнего угла. — Гораздо хуже. Если бы Влади к Санин не переключил вовремя передачи.

— Чего?!

Я по-настоящему возмутился и даже привстал. Напрасно. В голове словно петарду подорвали. Переждал, пока боль уляжется, и тонкой струйкой пустил на волю свое «не-могу-молчать»:

— Да твой Санин наклюкался, как… словом, его хуже всех развезло. На ногах не стоял, купался в одежде, ляпал языком направо и налево насчет проекта… тебя вспоминал незлым тихим… ну, это, допустим, не важно. А теперь врет. Чтобы перед тобой выслужиться.

Отец уже снова стоял возле кровати. Подался вперед:

— Я заказывал экспертизу, Руслан. Сам Владик ничего мне не говорил. Кстати, он руку сломал, если тебя интересует.

— Подожди, — я сжал пальцами виски, — ты хочешь сказать… Если бы за рулем был Санин, даже в дупель пьяный, мы бы не выпали в кювет? Это же абсурд, папа.

— Как сказать, Руслан. Я потом покажу тебе экспертное заключение, увидишь сам.

Он отошел к окну, а я в который раз постарался припомнить, как все было. И опять во всей полноте восстановился только всеобщий дикий визг, от которого и сейчас заложило уши. Кажется, я пытался затормозить… вырулить… а вот насчет коробки передач в памяти имелся полный провал.

— Разумеется, никто не может утверждать на все сто процентов, — заговорил отец. — Но факт остается фактом: Владислав успешно прошел истинную комбинаторику и уже неоднократно демонстрировал нам ее блестящие результаты. Что в сумме с его врожденными способностями, интеллектом дает… впрочем, если тебе неприятно, не буду о нем. Хотя, скажу откровенно, я очень доволен, что мы заполучили такого сотрудника. У Владика большое будущее.

— Рад за него.

— Не иронизируй, — поморщился отец.

— А я вполне серьезно.

Не знаю, что на меня нашло. Сглотнул, превозмогая тошноту, оторвал голову от подушки, приподнялся на локте. Отыскал отцовские глаза — слабые искорки в десятке метров от кровати.

— Я не понимаю, папа. Я вроде бы тоже не обделен интеллектом и всякими там способностями; весь в тебя, как говорится. Так почему же мне, черт возьми, не положено большое будущее?! Почему — машина в кювет?!.

— Руслан! — Он, кажется, по-настоящему удивился. — Не говори глупостей. Мы же с тобой это неоднократно обсуждали. САМОЕ большое будущее, разумеется, у тебя. А такие, как Санин, просто должны вовремя оказываться за рулем. ТВОЕГО автомобиля.

— То есть я всю жизнь буду зависеть от саниных. Успешно прошедших… кстати, что такое «истинная комбинаторика»?

— Ты снова выворачиваешь все наизнанку. Не зависеть, а использовать так, как сам считаешь нужным. Лучше бы нам вернуться к этому разговору позже, когда ты поправишься…

Уверенности в отцовском голосе поубавилось; я тихо злорадствовал сквозь головную боль.

— Просишь форы?

— Кое-что я могу тебе сказать уже сейчас, — раздраженно бросил он. — Вернее, в сотый раз повторить. Проект «Миссури» — эксперимент. Пока успешный, но делать далекоидущие выводы рановато. А я никогда в жизни не стану экспериментировать на собственном сыне.

И не нужно, мысленно согласился я с этой и вправду заезженной до дыр пластинкой. Потому что твой сын, слава богу, совершеннолетний. Уже ровно год и один день.

Вслух ничего не сказал. Откинулся на подушку и расслабленно опустил веки.

Пусть думает, что мне нечем крыть.

ЮЛИЯ, 34 года

Саня позвонил, как и обещал, ровно в девять. Валик еще не спал, и Юлия разговаривала по телефону, держа его на руках и прижав трубку плечом. Сын покрикивал и чувствительно брыкался, тяжеленный, как целая стопка томов Брокгауза и Ефрона: последнее время она вообще с трудом его поднимала. Сквозь детские крики и помехи на линии удалось понять, что конференция прошла очень неплохо, свою программу-минимум Саня выполнил с блеском, а до выполнения программы-максимум осталось завязать пару-тройку нужных контактов, для чего и существует начавшийся недавно банкет. Намек был понят: Юлия посоветовала мужу побыстрее возвращаться в банкетный зал, спросив напоследок, в котором часу вылетает завтрашний самолет. Ответа не расслышала; впрочем, Саня все равно, как всегда, прямо с аэродрома поедет в институт.

Послушала под дверью детской: Катя вроде бы заснула. Но Валик смотрел вперед круглыми глазенками, в которых не было ни щепотки сна. Юлия положила его в кроватку, придвинула ее поближе к компьютеру и, покачивая одной рукой, открыла файл статьи. За сегодняшний вечер надо бы дописать. В конце концов, у нее, профессора Румянцевой, тоже меньше чем через месяц международная конференция.

Набирать текст одной левой было неудобно. Особенно вставлять символы, зашифрованные в комбинациях из трех-четырех клавиш. Но она привыкла.

…Электронные часы высветили десять, потом пол-одиннадцатого. Сильно клонило в сон, но оставалось еще буквально пару страниц, и она решила выпить кофе. Валик давно посапывал миниатюрной пуговкой, тонувшей среди необъятных щек. Он уже едва помещался в младенческой кроватке; пора проявить твердость и наконец переселить его в детскую комнату, к сестре. По дороге на кухню Юлия заглянула посмотреть на Катю — ее одеяло, конечно, уже соскользнуло на пол с верхнего этажа двухъярусной кровати.

Было тихо. Спокойная, но грустная тишина, слегка отдающая пустотой, — потому что ассоциировалась с отсутствием Сани. Он никогда не выключал телевизор, пока не укладывался спать, и никогда не ложился раньше Юлии. Звук, разумеется, не мог разноситься по всей их академической квартире, но каким-то образом создавал в ней еле уловимый фон, эффект ощущения нормального течения жизни.

В тишине слишком отчетливо зашипела кофеварка. Чересчур громко хлопнула дверца пенала. А потом Юлия услышала стук в дверь.

Даже не стук. Негромкое виноватое поскребывание, так могла бы проситься домой кошка или собака. Ни собаки, ни кошки у них не было; да и вообще некому было вот так царапаться к ним в квартиру. Юлия замерла с чашкой в руке, то ли прислушиваясь, то ли пытаясь затаиться, слиться с тишиной. Если уж на то пошло, из спальни или кабинета она не расслышала бы этого звука. Тем более если бы Саня был дома.

Если б он был дома.

Подумала об освещенных окнах: кухня смотрит во двор, зато кабинет — на улицу перед домом, со стороны подъезда. Правда, в кабинете горит только настольная лампа возле компьютера… Юлия нервно усмехнулась. Ну не глупость ли воображать себе, как кто-то внизу пересчитывает окна, а затем поднимается и скребется в дверь?.. К тому же при входе в подъезд дежурит консьержка.

Стук повторился. На этот раз чуть более уверенный, но оборвавшийся внезапно, будто человек (?) за дверью либо передумал, либо удалился, и не по своей воле. Во всяком случае, у Юлии возникло именно такое впечатление — она бы затруднилась объяснить почему.