Книга Кровь избранных - Кай Дзен

Шань Фен получил вид на жительство в обмен на первые страницы и связал себя с Фолбергом на долгие годы.

После Второй мировой и бури, которую подняла открытая сенатором Джозефом Маккарти[186]«охота на ведьм», страна закоснела. Шань Фен стал реже отправлять бумаги. Между ним и Фолбергом пару раз назревал крупный конфликт, но постепенно все успокоилось. Каждое новое поступление документов требовало много времени для анализа. К тому же чиновник занялся карьерой в только что созданном ЦРУ и отошел от «красивой жизни», от женщин и всяческих пороков.

И вот — такой бессмысленный эпилог. Рыжеволосую красавицу, угодившую в аварию, утащили на носилках на виллу люди Овна.

К действию китайца подталкивали скорее холод и желание поскорее покончить со всем, чем наличие какого-то плана. Парочка «санитаров» отогнала «скорую помощь» и сразу же вернулась к вилле на «форде». Возле входа также был припаркован «шевроле». В зажигании обеих машин торчали ключи: люди Овна явно чувствовали себя в безопасности. И это единственное, что Шань Фен мог истолковать в свою пользу. В остальном же его положение — хуже некуда. В кармане у китайца лежали только перочинный нож и пригоршня абсолютно безвредных петард, прихваченных с фабрики. А публика в коттедже наверняка вооружена. Иммигрант уже насчитал четверых: еще двое приехали позже. Также кто-то находился в доме, но и тех, кого мужчина увидел, было многовато.

Иммигрант осмотрел парадную дверь: слишком массивная, такую без шума не вскроешь. Правда, имелся еще один вход с западной стороны, видимо ведущий в погреб. Рукояткой ножа Шань Фен без труда сбил ржавый замок с прогнившего дерева и зашел внутрь. Китаец немного подождал, чтобы глаза привыкли к темноте, и двинулся вдоль стеллажей, по большей части пустых.

Наконец мужчина нашел лестницу, ведущую в жилой верхний этаж, но оказалось, что там тоже заперто. Шань Фен попробовал вскрыть дверь лезвием ножа, но ничего не вышло. Тогда он нагнулся и проверил, нет ли задвижки внизу. В щель над полом проходил мизинец. Этого слишком мало, чтобы снять полотно с петель, не говоря уже о шуме, который может подняться. Придется сменить стратегию.

Шань Фен вернулся на улицу, решив рискнуть и подойти поближе к огромным окнам, выходившим на террасу бельэтажа. Вилла стояла на косогоре, поэтому с другой стороны рамы располагались почти вровень с землей. Ночь пока обеспечивала ему прикрытие. Китаец посмотрел на свое отражение в стекле: встрепанную седую бородку и запавшие от усталости глаза, отвернулся и побрел дальше.

Заглянув в первую комнату, Шань Фен увидел, что женщину проводили через дверь в какое-то маленькое помещение, возможно в ванную. Охранник остался ждать ее снаружи. Рыжая была одета в светлый халат и шла покачиваясь.

Китаец подкрался ко второму окну и заметил троих мужчин. Тот, которого иммигрант видел в клинике, и еще один напяливали на себя какие-то длинные черные хламиды с капюшонами. Третий стоял в сторонке. Губы его шевелились: видимо, мужчина вслух читал текст с листка, который держал в левой руке, а в правой сжимал странного вида кинжал с треугольным лезвием. Китаец не мог слышать слов, но сразу понял, что здесь отправляют какой-то обряд, причем явно жертвенный. Кто взойдет на алтарь, догадаться нетрудно. Идиоты из Овна не просто хотели взять кровь женщины, а желали получить ее согласно протоколу, столь же незыблемому, сколь и глупому. И все это в стране наук и здравого смысла! Шань Фен чуть не рассмеялся.

Вдруг внутри что-то произошло. Все трое разом подняли головы, привлеченные каким-то шумом, и выбежали из комнаты. Шань Фен воспользовался моментом и провел лезвием ножа по задвижке оконной рамы. Створка легко открылась. Он быстро вошел и сразу бросился в коридор, откуда доносились возбужденные голоса.

— Господи… она повесилась! Быстро снимайте ее!

— Мертвая… шея сломана.

— Из-за тебя обряд полетел ко всем чертям!

— Церемония не состоялась, теперь надо собрать кровь, пока ее циркуляция совсем не пропала.

В глазах у Шань Фена все поплыло, и его сильно затошнило. В который уже раз китаец явился слишком поздно. За всю жизнь мужчине ни разу не удалось достичь того, чего хотелось. Видно, такая у него судьба: он разрушитель, а не созидатель. Значит, будет ломать чужие планы. Пока это единственное, что ему по силам.

Шань Фен осторожно спустился по лестнице на первый этаж, а затем сбежал в подвал. Вытащив из кармана петарды, все еще завернутые в упаковочную бумагу, китаец сложил их домиком и поджег зажигалкой. Вернувшись бегом наверх, Шань Фен затаился в тупике коридора, как раз рядом с дверью, за которой братья Овна пытались совладать с охватившей их паникой. И тут начал взрываться фейерверк.

Как он и предвидел, адепты выскочили и ринулись в подвал. Он насчитал только троих.

Шань Фен быстро вошел в комнату. Испуганный мужчина, вытаращив глаза, целился в него из пистолета. Китаец прыгнул на человека из Овна и полоснул ножом по яремным венам.[187]Его тут же обдало горячей темной струей. Оружие свалилось на пол, а адепт зашатался и упал, отлетев в угол комнаты. Там он и остался лежать, привалившись спиной к стене и подергиваясь.

Тело рыжеволосой женщины лежало на боку, и даже безжизненные глаза не портили красоту ее лица. Китаец взвалил труп на плечо, вышел из коттеджа и решительно зашагал к автомобилям. Усадив мертвую на заднее сиденье одной из машин, он пропорол ножом оба правых колеса у другой, потом сел за руль, завел мотор и, с разгона высадив ворота, уехал.

После нескольких крутых виражей вверх по склону он резко свернул на уходящий вправо проселок и скрылся в лесу.

Примерно через километр дорога превратилась в узкую тропинку. Тогда китаец остановил машину, не спеша вылез, снова взгромоздил на плечо рыжеволосую и стал подниматься на холм, петляя между деревьями. Тишину нарушал только свист ветра в покрытых снегом ветвях. Мужчина шел и шел, пока хватало сил, повинуясь неосознанному порыву.

Минут через двадцать, когда уже не держали ноги, он положил женщину к подножию ольхи, раздел и поудобнее устроил на снежном ложе. Лицо ее все еще оставалось розоватым. Изумление сменило мрачную гримасу смерти.