Книга Перо динозавра - Сиссель-Йо Газан

Анна покачала головой.

— Тюбьерг не пришел на похороны. Разве это не странно? Даже Клайв Фриман там был. А Тюбьерг нет. Анна, я думаю, что Тюбьерг убил Ларса, — глаза Биргит пылали.

— Вы должны рассказать все это полиции.

— Да, — пустым голосом ответила Биргит.

— Биргит, почему вы позвонили мне?

— В прошлый раз, когда вы здесь были, я по вашим глазам видела, что вы считаете, что это я убила Ларса. Вы смотрели на меня с откровенным презрением. Мне это было невыносимо.

— Я не думаю, что вы убили Ларса, — мягко сказала Анна.

— Я любила Ларса, — ответила Биргит.

Анна возвращалась из Херлева домой пешком. Это заняло полтора часа. Кабельные стяжки и отвертка снова лежали в кармане куртки, они не пригодились. Ночь была хрустально ясной и ужасно холодной, ветер улегся. Она шла быстро и размахивала руками. На мгновение она почувствовала себя единственным человеком на земле, единственной, на кого смотрят миллионы звезд. Потом рядом с ней вдруг вырос Йоханнес. У нее екнуло сердце.

— Ты слишком легко одет, — сказала она. На нем была ветровка и кеды, ни шапки, ни перчаток.

— Как ты, Анна? — спросил он.

— Какой ты дурак, что умер, — громко сказала она. — Какой же ты дурак, — она почувствовала ком в горле и смотрела прямо перед собой. — Я бы так хотела дружить с тобой долго-долго. — Она повернула голову и увидела, что он исчез. Остановилась на секунду и посмотрела ему вслед. Ты идиотка, Анна, подумала она про себя. Сделала два шага. Услышала сигнал в заднем кармане. Уже половина второго, это наверняка Карен, проснулась и волнуется, куда Анна запропастилась. Она выудила телефон из кармана и зашла под навес на автобусной остановке.

Сообщение было от Йоханнеса.

«Давай встретимся?»

Анна ошеломленно смотрела на экран.

Глава 14

В субботу утром, тринадцатого октября, Клайв отправился на поиски цветочного магазина, а найдя его, задумался о переменчивости жизни. Вот ведь черт возьми — он покупает букет на похороны Хелланда! Фриман пропустил завтрак в гостинице, поэтому, купив цветы, зашел в кафе выпить кофе и съесть бублик. Он думал о Кэй. О том, что она сейчас делает. Впервые они встретились в гостях у общих знакомых, Кэй не была самой неотразимой из присутствовавших дам, но она излучала какую-то старомодную готовность заботиться о людях, и Клайву это понравилось. Они быстро начали встречаться и поженились в первую годовщину знакомства. Совершенно классическая история, подумал Клайв. Франц и Том родились один за другим, Кэй сидела дома с детьми, Клайв работал. До сих пор их брак не знал никаких драм, а их отношения очень напоминали Клайву семью его родителей, за исключением одного — Клайв очень старался. Он знал, что Кэй не всегда понимает тонкости его работы, поэтому он следил за тем, чтобы держать ее в курсе основных проблем, и они всегда вежливо разговаривали друг с другом, и наедине, и при детях. Клайв знал, что он всегда хорошо себя вел. Другие женщины его совершенно не интересовали, он не пил и не играл. Он никогда не бил Кэй. До нынешнего случая. Он смотрел в окно на выкрашенный в серое Копенгаген и проклинал Джека. Именно Джек был причиной абсолютного большинства драматических событий в жизни Клайва. Это как проклятие, оно тянется тридцать лет и не собирается развеивать свои чары. Клайв никогда — ни до, ни после — не страдал так, как когда Джек стал подростком и вдруг перестал с ним общаться, а вскоре и вовсе переехал. Даже интеллектуальное противостояние с отцом далось Клайву не так дорого. Он не спал по ночам и все надеялся, что Джек вернется. Боль уходила очень-очень медленно. Но потом он снова встретил Джека, это рок. Будучи ученым, Клайв не верил в судьбу, но в ту секунду, когда он увидел Джека стоящим посреди университетского актового зала, с этим темным ищущим взглядом, он подумал, что это не могла быть случайность. Что время сводит их вместе и все, что им самим нужно было сделать, — дотянуться друг до друга. Но Джек не тянулся к нему. Клайв давал ему сотни шансов, но ни разу со времен своего детства Джек за ним не пошел.

Клайв помассировал бровь. Он не хотел думать о Джеке. В шесть часов он читает лекцию, а до этого ему нужно на похороны Хелланда.

Когда Майкл и Клайв вошли в церковь, она была набита битком. Этот здоровенный полицейский, Мархауг, сидел у самой двери на заднем ряду и вежливо кивнул Клайву. Отдав букет церковному служителю, Клайв попытался найти свободное место. Майкл остался где-то позади, Клайва вытеснили вперед, так что он в конце концов сел на один из передних рядов. В церкви было по меньшей мере двести человек, украшенный цветами гроб белел перед алтарем. С правой стороны на переднем ряду сидели одетые в черное женщина и девушка, они были убиты горем. Они приглушенно разговаривали. Это, наверное, семья Хелланда. Тот факт, что у Хелланда была семья, казался Клайву невероятным. У Хелланда, у этого мерзкого типа. В церкви было очень много мужчин. Как будто бы у Хелланда было много братьев. По крайней мере, у него было много коллег и друзей.

Наискосок от него, чуть позади, сидела девушка, которая постоянно смотрела в его сторону. У нее были короткие светло-русые волосы, кроссовки, джинсы и совершенно не приличествующая случаю военная куртка с капюшоном. От девушки исходила какая-то злость.

На что она так глазеет, черт побери? Он попытался проследить за ее взглядом, но не видел ничего бросающегося в глаза в толпе перед собой. Все были заняты делом — стаскивали с себя мокрые куртки, доставали псалтири.

Вдруг он понял, что девушка рассматривает его. В эту же секунду началась церемония.

Позже, в «Белла-центре», Клайв к своему удовлетворению констатировал, что послушать его лекцию пришло около ста двадцати человек. Он искал среди собравшихся знакомые лица, но не увидел ни одного. После лекции начались жаркие дебаты. Клайв знал процедуру от «а до я», он побывал за свою жизнь во стольких словесных битвах, что ужасно удивился бы, если аудитория ответила бы на его лекцию тишиной. И все-таки он отметил про себя, что результаты опыта по конденсированию не произвели такого революционного впечатления, на которое надеялись Майкл и Клайв.

— Да, это интересный опыт, — сказал один из присутствующих. — Но он ведь не отменяет те двести восемьдесят шесть синапоморфий, которые связывают птиц и динозавров.

— Да, вы правы, — сказал другой, кивая в сторону Клайва, — онтогенез относится к самым слабым разделам динозавровой гипотезы. Но нам придется с этим смириться. Мы, по понятным причинам, не знаем, как развивается зародыш динозавра. Но даже без этого знания у нас более чем достаточно причин, чтобы констатировать родство. Более чем достаточно, мистер Фриман.

— Да, — выкрикнул третий. — Это все равно как если бы вы собрали пазл из тысячи частей, на котором изображен Нью-Йорк. Вам не хватает всего одной детальки этого пазла, но вы все равно утверждаете, что не видите, что это за город.

— Точно, — крикнул четвертый.