Книга Вор - Андрей Константинов

— Курить-то можно? — мрачно спросил Обнорский, глядя в стену.

— Пожалуйста, — подвинул ему пепельницу Кудасов. — Вы, наверное, удивлены нашей сегодняшней встречей? Андрей закурил и хмыкнул, пряча глаза в облаке сигаретного дыма.

— Я в последнее время уже как-то отвык удивляться…

— Почему?

— Да какая разница почему?! — В голосе Серегина прорвалось откровенное раздражение. — Могу я узнать причину задержания?!

— Андрей Викторович, — засопел Кудасов, разгоняя дым рукой, — куда вы собирались ехать?

«Неужели знают?! Откуда? Как?» Андрей перевел взгляд с Никиты Никитича на Маркова и ухмыльнулся:

— Прогуляться хотел в выходной день…

— По лесочку за грибами? — с иронией подхватил Степа.

— Нет, — безмятежно ответил Обнорский. — Просто решил погулять… Воздухом подышать…

— Мы полагаем, вы собрались ехать до Сосново? — с нажимом спросил Кудасов. Андрей еле заметно вздрогнул, но снова улыбнулся:

— Сосново? С чего вы взяли? У меня определенной цели не было, я сам не знал, на какой станции сойду…

— Андрей Викторович, — Никита Никитич потер воспаленные красные глаза, — у нас нет времени для шуток… С кем вы должны были встречаться в Соснове?

— Я? В Соснове? Да ни с кем я встречаться не собирался, говорю же — погулять хотел, природой полюбоваться…

— Ну да, — кивнул Степа. — Ты, наверное, морж, любишь прогулки под холодным дождем по берегу озера…

— Свежий воздух полезен для здоровья, — хрипло сказал Андрей и закашлялся.

— Оно и видно, — кивнул Кудасов. В кабинете повисла тягостная пауза, потом Никита Никитич вздохнул и сказал:

— Послушайте… Ваше положение представляется нам достаточно опасным…

— Да? Чем же? Боитесь, что я простужусь? Кудасов пропустил сарказм Андрея мимо ушей и продолжил:

— У нас есть информация… С вами кто-то хочет разобраться… Возможен самый негативный исход… Вы понимаете меня?

— Разобраться… — протянул Обнорский и откровенно усмехнулся. — Вот оно как… А за что, собственно, со мной разбираться?

Прищурив глаза, он внимательно смотрел то на Маркова, то на Кудасова и не верил ни тому, ни другому… Почему он должен был им верить? Потому что они в ОРБ служат — вместе с Вовой Колбасовым? Под началом подполковника Ващанова…

— Андрей Викторович, — Кудасов доброжелательно улыбнулся, — мы ведь хотим вам помочь… Давайте поговорим серьезно и откровенно…

— Давайте, — с готовностью кивнул Серегин — только о чем?

— Что ты придуриваешься?! — не выдержал Марков. — Ты что, не веришь нам? Мы тебя тут, между прочим, с семи утра ждем.

— Степа-ан… — прогудел Никита Никитич, а Обнорский улыбнулся:

— Вот в это я как раз верю… Кудасов чуть подался к Андрею и сухо спросил:

— Вы можете сказать что-либо по факту убийства бывшего капитана милиции Евгения Кондрашова? По-моему, вы приятельствовали…

— Женя убит?!

Серегин и сам почувствовал фальшивость своего возгласа. Он вытащил из пачки еще одну сигарету, выгадывая время, медленно закурил и отрешенно подумал:

«Надо соскакивать… Уходить надо… Иначе — камера… Или даже что-нибудь похуже… Но как они узнали? Как?…»

* * *

Получив от Черепа отмашку на начало активных действий, Ганс, однако, торопиться не стал — его люди сосредоточились во дворе пустого дома и наблюдали за избой Гордеевой. Дрон и Лабаз — те, которые ехали в электричке, — сообщили, что у парня, сопровождавшего старуху, скорее всего при себе ствол — брать в этой ситуации дом лобовым штурмом было чревато.

Шплинт — парень, ехавший с Гансом в машине — откровенно мандражировал, все время беспокойно озирался, бестолково вытягивал из-за пояса пистолет, а потом засовывал его обратно… Ганс думал, а время шло…

Скорее всего они просто вломились бы в дом, и там неизвестно как бы еще все повернулось, но судьба распорядилась по-своему… Через полчаса после полученной от Черепа санкции дверь в доме Гордеевой отворилась, и во двор вышел сопровождавший ее парень. Ганс поднял руку…

Вихренко вышел за дровами — в доме было холодно, а небольшой имевшийся внутри запас поленьев печка сожрала, почти не дав тепла…

Когда Сергей зашел в сарай, Ганс махнул рукой, и все четверо бесшумно перепрыгнули через забор во двор Гордеевой. Быстро оглядевшись, Ганс кивком показал Лабазу и Шплинту на сарай…

Сергей накладывал поленья правой рукой на изгиб левой, когда сзади ему почудился какой-то шорох. Стремительно обернувшись, он увидел совсем близко два черных силуэта. Сергей пригнулся и ударил тяжелым поленом по голове ближайшего к нему человека, а потом, выронив дрова, метнулся в сторону, выхватил из-за пояса «макаров»… Выстрелить он не успел — снабженная глушителем «беретта» Лабаза дважды плюнула ему в грудь. Вихренко упал на спину, выгнулся всем телом и захрипел… Третьего выстрела — в голову — он уже не почувствовал… Лабаз высунулся из сарая и махнул рукой Дрону с Гансом.

— Эй, — шепотом позвал он, — этот готов… Шплинту, сука, поленом голову расхуячил…

Ганс и Дрон быстро заскочили внутрь, бегло глянули на бесчувственного Шплинта и, подсвечивая себе зажигалками, деловито ошмонали мертвого Вихренко.

— Смотри-ка! — удивился Дрон, рассматривая удостоверение частного охранника. — Москвич…

— Ладно! — оборвал его Ганс. — Ксивы и ствол забери и привали его дровишками. Пусть отдохнет, падла…

Дрон обрушил на тело Вихренко поленницу, потом вместе с Лабазом они подхватили Шплинта и двинулись за Гансом к дому…

Ирина Васильевна как раз набрала в чайник воды и собралась ставить его на плиту, когда за ее спиной стукнула входная дверь.

— Сейчас согреемся, Сережа, — не оборачиваясь, сказала Гордеева. — Русские печи разогреваются долго, зато потом…

— Была бы помоложе, кошелка старая, я б тебя погрел, — хохотнул незнакомый голос. Ирина Васильевна стремительно обернулась, роняя чайник на пол.

— Ну что вылупилась, манда горбатая? — сказал ей Ганс. — Встречай гостей… Рот только закрой, чтобы вафля не залетела… Эй, Дрон, посади-ка бабулю на стульчик…

Через минуту Ирину Васильевну, так и не пришедшую в себя от шока, привязали тонким капроновым шнуром к тяжелому деревянному стулу.

— Где «Эгина», старая? — тихо спросил Ганс, закуривая сигарету и наклоняясь к самому лицу Гордеевой. Ирина Васильевна вздрогнула и, раскрыв глаза, затрясла головой.

— Я… Я не понимаю… Кто вы?… Что вам нужно?!

— Ага, — кивнул Ганс. — Бабуся в Космодемьянскую поиграть решила… Блядь ты старая! «Эгина» где?!

Он с остервенением вдавил ей в кисть зажженную сигарету, и Ирина Васильевна тонко закричала, срывая голос.