Книга За гранью - Питер Робинсон

— Так не надо было убивать Теренса Пэйна.

— Да что вы, черт возьми, знаете? Вы что, были там, в этом подвале, видели, как ваш напарник умирает, истекая кровью, видели мертвую девушку на матраце? У Тейлор не было и секунды, чтобы, как вы говорите, представить, какое воздействие окажут ее удары, потому что на нее бросился человек с мачете. Да это же просто подлый фарс!

— Успокойтесь, Энни, — попросил ее Уитэкер.

Энни, встав со стула, заходила по кабинету, сцепив пальцы рук:

— Легко сказать! Не могу я успокоиться. Ведь эта женщина прошла через ад. Я посоветовала ей внести изменения в показания, поскольку была уверена, что так для нее будет лучше. И как теперь я буду выглядеть?

— Вас только это волнует?

— Конечно, нет. — Энни медленно опустилась на стул. Она все еще кипела от злости, дыхание было хриплым и прерывистым. — Теперь я еще и лгунья! Как все гадко!

— Вы лишь исполняли свою работу.

— Исполняла работу, подчинялась приказам… Все правильно. Спасибо. От ваших слов я почувствовала себя намного лучше.

— Послушайте, Энни, мы, возможно, сумеем обеспечить себе некоторую свободу маневра, добившись отсрочки рассмотрения дела.

— Что за свобода маневра?

— Не думаю, что Дженни Тейлор признает себя виновной в убийстве.

— Нет, конечно, и я буду настоятельно советовать ей не признавать себя виновной.

— Дело не в советах. К тому же в ваши обязанности это не входит. Что вы думаете насчет того, чтобы она признала себя виновной?

— В непреднамеренном убийстве?

— Это не была самозащита — после того, как она перешла предел необходимой обороны и нанесла два удара, хотя Пэйн уже не мог нападать и даже защищаться.

— И что тогда?

— Убийство в состоянии аффекта.

— Какое наказание ей грозит в этом случае?

— От полутора до трех лет.

— Это слишком большой срок, особенно для полицейского.

— Не больше, чем дали Джону Хэдли.

— Хэдли выстрелил из дробовика в спину подростку.

— А Джанет Тейлор била человека, неспособного защищаться, по голове полицейской дубинкой, что послужило причиной его смерти.

— Но это же был серийный убийца!

— В то время она этого не знала.

— Но он наступал на нее с мачете в руках.

— Обезоружив его, она применила силу значительно большую, чем требовалось, что и явилось причиной смерти. Энни, то, что он был серийным убийцей, в данном случае значения не имеет. Будь он хоть Джеком Потрошителем, для присяжных это не будет иметь значения.

— Он зарубил ее напарника. Она была потрясена.

— Я конечно же рад слышать, что это событие не успокоило ее, не охладило ее гнев, а позволило мобилизовать все силы, когда ей потребовалось.

— Вы же отлично понимаете, что я имела в виду. К чему этот сарказм?

— Извините. Уверен, что присяжные и судья примут во внимание все обстоятельства, а также ее душевное состояние.

Энни вздохнула. Ее мутило. Как только закончится весь этот фарс, она сразу покинет филиал ада на земле, которым является отдел расследований жалоб и дисциплинарных нарушений, и снова вернется к обычной полицейской работе.

— Ну ладно, — сказала она. — И что дальше?

— Вы же знаете, Энни, что дальше. Найдите Джанет Тейлор. Арестуйте ее, доставьте в полицейский участок и предъявите ей обвинение в убийстве в состоянии аффекта.

— Вас спрашивают, сэр.

Бэнкса озадачило, с чего это вдруг молодой констебль разулыбался, просунув голову в приоткрытую дверь временного офиса Бэнкса в Миллгарте.

— И кому же я потребовался? — спросил он.

— Вам бы лучше самому взглянуть, сэр.

— А что, больше некому принять посетителя?

— Посетительницу. Она настаивает на том, чтобы увидеться с начальником, который возглавляет розыск пропавших девушек, сэр. Начальник окружной полиции Хартнелл в Уэйкфилде вместе с заместителем главного констебля, а главного инспектора Блэкстоуна нет на месте. Так что, кроме вас, некому, сэр.

Бэнкс вздохнул:

— Ну ладно. Веди ее.

Констебль снова ухмыльнулся, и его голова исчезла, однако в воздухе как будто остался осязаемый след, смахивающей на улыбку Чеширского кота. Через несколько секунд Бэнкс увидел то, что вызывало неудержимое веселье констебля.

Она чуть слышно постучала в дверь, потом открыла ее так медленно, что петли вывели жалобную мелодию, и вот, наконец, предстала перед Бэнксом. При росте не более пяти футов она, казалось, ничего не весила — была настолько худой, словно от рождения страдала хроническим отвращением к пище. Пронзительно-красный цвет губной помады и лака для ногтей резко контрастировал с почти прозрачной бледностью ее кожи и утонченными чертами лица. При взгляде на них возникала мысль, что они сделаны из фарфора, а затем аккуратно приклеены к круглому, как луна, лицу, а может, просто нарисованы на нем. Она прижимала сумочку из золоченой парчи к ярко-зеленой, короткой кофточке-накидке, чуть прикрывавшей груди, казавшиеся пупырышками на гусиной коже, несмотря на имеющийся на них бюстгальтер. Ниже кофточки-накидки гостья демонстрировала обнаженный бледный живот, пупок с болтающимся кольцом; с бедер свисала мини-юбка, сшитая из искусственной кожи. На ней не было колготок, и ее белые тощие ноги были обуты в туфли на толстой литой платформе с высоким каблуком — казалось, будто она передвигается на ходулях. На лице Бэнкс разглядел явный страх и волнение, в то время как ее удивительно приятные сине-голубые глаза неустанно шарили по всему, что находилось в кабинете.

Бэнкс поначалу принял ее за проститутку, подсевшую на героин, но следов от уколов на ее руках не разглядел. Однако это вовсе не означало, что она не сидит на каком-то другом наркотике, и конечно же не свидетельствовало о том, что она не проститутка. Ведь, помимо иглы, существует еще масса различных способов введения наркотиков в организм. Что-то в ней напомнило ему дочь главного констебля Риддла, Эмили, но, приглядевшись, Бэнкс понял: просто все девушки подобного типа похожи на сидевших на героине модельных див, что несколько лет назад покоряли мир.

— Так вы и есть тот самый? — спросила она.

— Который это?

— Ну, который руководит. Я просила о встрече с самым главным.

— Да, это я. Назначен им за все мои грехи, — ответил Бэнкс.

— Что?

— Не обращайте внимания. Садитесь.

Она медленно, словно опасаясь чего-то, опустилась на стул. Глаза продолжали без устали бегать по кабинету, как будто она боялась, что сейчас внезапно появится кто-то страшный и накрепко привяжет ее к стулу. Бэнкс не сомневался, что решение прийти сюда далось ей очень нелегко.