Книга Капкан на наследника - Микки Спиллейн

Не было никакой надобности отвечать на этот риторический вопрос. Ему и так было все известно.

— Кто же остался, Дог? — Этот ответ он тоже знал, но хотел, чтобы я сам назвал имя.

— Арнольд Белл, — порадовал я старика.

— Он из новеньких, Дог. Слышал, что он даже тебя превзошел, в твои самые лучшие времена. Ему заплатили вперед, а он один из тех сумасшедших, которые отдаются работе с головой. Своего рода трудоголик, — хрюкнул он от удовольствия. — Ты для него — самый большой вызов, и после того, как он покончит с тобой, он станет королем в своей сфере. На смену Туркам и Ле Флерам придут другие, но Арнольд Белл незаменим, и всем им не обойтись без него. Нужно же и своих держать в узде, и чужаков не подпускать, а то империя рухнет, как карточный домик. В настоящий момент главную угрозу для них представляешь ты, так что они предприняли все меры, чтобы операция по твоему устранению прошла успешно. Пока ты жив и свободно разгуливаешь по миру, они не смогут спать спокойно. Он — лучший стрелок из всех, кого являла на свет наша Земля, и все преимущества на его стороне.

— Думаешь, ему удастся прищучить меня?

— Вне всякого сомнения. Ты же сам знаешь правила игры. Те, кто рвутся вперед по служебной лестнице, всегда спихивают тех, кто собирается соскочить.

— Тогда к чему весь этот цирк?

— Время от времени старикам требуется освежить свою память, а для этого надо обернуться назад. В моем возрасте мне ничего другого уже и не остается. Жаль вот только, что не удастся стать свидетелем финальной сцены этой замысловатой драмы. Неплохая должна быть схватка! Настоящее кровавое месиво! Может, я и засомневался бы в том, на чьей стороне преимущество, если бы ты сумел найти меня немного раньше, друг мой. Но ты тормозишь, приятель. Прежние рефлексы вроде бы на месте, только вот компьютер растерял всю свою скорость и теперь не в состоянии достаточно быстро обрабатывать информацию. Старых псов усыпляют, сынок. Шприц уже готов.

— Можно хоть тявкнуть последний разок? — спросил я.

— Даже гавкнуть или зарычать, если так хочется, — кивнул Феррис.

— Премного благодарен. Где товар?

— В старом фургоне на заднем дворе. Только не спрашивай меня, как мне удалось протащить все это сюда и как я собираюсь вернуться. Настанет время, и каждый сможет прочитать об этом в моей автобиографии. — Он полез в карман, выудил оттуда ключ зажигания и бросил его мне. — Как ты сам говаривал, настало твое время, малыш.

Фургон прятался в тени здания, и если кому-нибудь взбрело бы в голову проникнуть внутрь, то ему пришлось бы, словно простому вору, вручную отрывать старые доски и взламывать двери. Видавшее виды армейское одеяло закрывало собой дырки в сиденьях, окошко в кабине со стороны водителя отсутствовало. Ключ зажигания подошел к задней двери, и когда мы распахнули ее, то в неверном мерцающем свете спички нашему взору предстал великолепный гроб орехового дерева. Шарон судорожно вдохнула и вцепилась в мою руку. Я аккуратненько оторвал ее от себя, полез внутрь и сломал защелку на крышке. Лицо моей спутницы бледным овалом выделялось во мраке ночи, и, пока я проделывал эти нехитрые процедуры, лихорадочно блестевшие глаза ловили каждое мое движение. Я откинул крышку и заглянул в это обитое белым сатином чрево последнего приюта.

— Дог... — еле слышно выдохнула она.

— Самый внушительный труп на свете, детка. Да здесь достаточно героина, чтобы вызвать передозировку всех нариков Нью-Йорка. — Я захлопнул крышку и вылез из фургона.

— Дог... — ужаснулась она. — Героин?

— С большой "Г".

— Твой?!

— До последней крошки. Миллионы и миллионы долларов, и все мое.

Мне не надо было смотреть на нее, чтобы узнать, что ее лицо перекосилось от отвращения.

— Что ты собираешься со всем этим делать? — с ненавистью в голосе прошипела она.

— Продать, детка, что же еще? — сказал я.

На этот раз она побрезговала даже прикоснуться ко мне, только сделала шаг назад и слилась с тенями. Очень спокойно и очень буднично она произнесла:

— Мне кажется, что я ненавижу тебя, Дог.

— Это хорошо, потому что тебе не понять, какую цену я собираюсь взять за этот товар.

— Это-то я как раз понимаю. Надо было раньше тебя послушаться. Мир действительно стал бы лучше и чище без таких людей, как ты.

— Тогда держись поблизости, чтобы лично убедиться, что хотя бы один из них умрет.

— Именно так я и намереваюсь поступить, Дог. Именно этого ты и добивался, не так ли?

У меня все внутри перевернулось, но мне пришлось пройти до самого конца.

— Да.

Я оглянулся вокруг, пытаясь найти взглядом Ферриса или хотя бы услышать его сардоническое кудахтанье, призванное изображать смех.

Но Феррис исчез, растворился в прошлом, оставив меня наедине со своим чудовищным подарком.

Глава 23

Вряд ли от человека стоит ожидать, что он станет вставать в позу и сможет держать себя достойно под омерзительным дулом автоматического пистолета 45-го калибра. Только не тогда, когда он прекрасно знаком с полным послужным списком владельца этой смертоносной игрушки, которого, по его мнению, несколько часов тому назад отправили на тот свет. И не тогда, когда на нем ничего, кроме полосатых трусов, из которых торчит пара тощеньких ножек, и он не в силах сдержать дрожь в коленях, а прелестная блондинка со сверкающим непроницаемым взглядом смотрит на него с таким любопытством, надменностью и презрением, словно он и не мужчина вовсе, а подопытный кролик.

— Давай выкладывай, друг мой, а то «Веллер-Фабрей» навсегда лишится своего лучшего сотрудника. Ты же знаешь новый контактный телефон и где он прячется тоже.

— Прошу вас... мистер Келли, вы же знаете, что произойдет, расскажи я вам, где...

В ответ я ухмыльнулся, и он завороженно проследил за тем, как мой палец лег на курок.

— Я точно знаю, что произойдет, если ты не скажешь.

Выбора у него не осталось. Расскажи он мне, у него хотя бы будет в запасе час, чтобы попытаться скрыться.

Поэтому он избрал именно этот вариант.

Я убрал пушку, стер с лица зловещее выражение, и мы с Шарон направились к фургону. До рассвета оставался еще целый час. Наступило то самое время суток, когда одни уже легли, а другие еще не вставали, и Нью-Йорк погрузился в посторгазмический сон, в наркотическую дрему, надышавшись своих собственных испарений. Дождь старался изо всех сил, но его усилия были тщетны, поскольку не хватит никакого ливня, чтобы смыть всю мерзость с чумазой бетонно-стальной шкуры. Я свернул с главной дороги и подался на заправочную станцию, где мне предстояло сделать один телефонный звонок и залить в бак бензина. По пути я захватил пару стаканчиков кофе и снова сел за руль.

Шарон взяла из моих рук дымящийся напиток и проговорила: